Гордон Стивенс - Проклятие Кеннеди
Он предупредил Мэгги, чтобы ему не мешали, глотнул «Джека Дэниэлса» и вызвал по прямой связи кабинет на четвертом этаже здания, находящегося на 16-й улице рядом с Университетским клубом.
Конечно, бывает всякое, но во всем можно отыскать определенную логику. В смерти Зева — по крайней мере, на первый взгляд — логики не было. В ней не было бы логики, даже случись это в «арктическом климате» холодной войны. Даже тогда Советы вели себя более осторожно и не позволяли себе подобных открытых эскапад. Разве что намеренно — а в таких случаях они были способны на все. Но и тогда игра велась по определенным правилам. Даже тогда имелась какая-то логика.
— Это «Юниверсал экспортс». Вам посылка.
Это не могли быть Советы — или русские, как он теперь привык называть их, — но это мог быть кто-то, кого они финансировали, либо в настоящее время, либо прежде. А если так, если их пособники зарвались, то разобраться во всем этом столько же в интересах Москвы, сколько и Вашингтона.
— Время?
— Девять часов.
Киролев был не просто старым комитетчиком — ныне, при новом порядке, он занимал такой высокий пост, какой едва можно было себе вообразить. Прежде Киролев был приближенным Маленко, а в последние годы смуты и перемен Маленко блестяще разыграл свою партию, продемонстрировав смекалку и расчетливость, которые были свойственны ему и в прошлом. Но мало того. Киролев был не только глазами и ушами Маленко в Вашингтоне — Киролев был связующим звеном между старыми врагами и новыми друзьями. А может быть, и не друзьями, даже не союзниками. Бретлоу не мог придумать подходящее слово.
— Отлично, значит, в девять, — согласился он.
И еще одно, решил он. Он заказал комнату на ночь в Университетском клубе, потом позвонил домой и сказал Мэри, что, скорее всего, не вернется ночевать и сегодня.
Последний звонок от Крэнлоу раздался в восемь вечера — в два пополуночи по боннскому времени.
— Есть кое-что новенькое. — Новый шеф Боннского отделения говорил спокойно, уверенно. — Утром я сказал, что мишенью, видимо, был не Зев, а первый секретарь.
— Да.
— Возможно, что ею не были ни тот ни другой.
— Подробнее.
— Визит первого секретаря не был запланирован, сведения о нем не могли просочиться в прессу, а в списке приглашенных не было ни его, ни Зева.
— И?..
— В числе приглашенных были несколько западно-германских политиков и промышленников. У одного из них машина той же марки, что и у первого секретаря, того же цвета. У немцев есть сведения о том, что четыре недели назад на него уже было совершено покушение. Они думают, что террористы ошиблись автомобилем.
Черт побери — Бретлоу почувствовал гнев. И слава Богу — одновременно пришло облегчение. По крайней мере, ничто из связанного с Зевом не выплывет наружу и о «Ред-Ривер» можно не беспокоиться.
Кстати, вспомнил он, Майерскоф еще не знает о деньгах, связанных с «Ред-Ривер»; ладно, это можно отложить до утра. Конечно, Зев все-таки мертв и виновные должны поплатиться за это, однако все концы снова спрятаны в воду, все снова шито-крыто.
Из Лэнгли его привезли в Университетский клуб. В его портфеле лежали телефон и шифратор — на случай, если он понадобится кому-нибудь сегодня вечером. Звонить ему по клубному телефону было нельзя, и об этом знали как его коллеги, так и члены его семьи. Шоферу он сказал, чтобы тот снова приехал за ним в пять тридцать утра. Получив ключ от номера, он поднялся на пятый этаж, принял душ и переоделся, затем спустился на лифте в полуподвал.
Дверь, ведущая в оздоровительный центр, была перед ним; он повернул направо, по коридору, потом снова направо и прошел в первые вращающиеся двери. За ними была темно-зеленая металлическая дверь для служащих; миновав ее, он вышел наружу, где его ждал второй «шевроле». Ключи от машины находились под булыжником в двух футах от заднего колеса с ближней стороны.
Он завел автомобиль, выбрался на 15-ю улицу через стоянку позади здания «Вашингтон пост», переехал реку по Ки-бридж и свернул на Паркуэй; дорога здесь шла в гору, Потомак был внизу справа. Сумерки быстро сгущались, машин было мало. Он миновал первую придорожную стоянку — местные называли ее смотровой площадкой, так как с нее открывался прекрасный вид на долину реки Потомак, — глянул на часы и притормозил у второй. Там уже стоял «крайслер» с потушенными фарами. Он остановился рядом, вышел из «шевроле» и перелез через парапет. Другой уже ждал. Впереди, во мраке, горели лишь редкие огоньки, внизу текла река. Двадцать лет тому назад это же место использовал для своих встреч казначей уотергейтских грабителей.
— Мне нужно встретиться с Маленко.
Бретлоу говорил, глядя вперед, на противоположный берег реки. Он вытащил пачку «голуаза»; достал сигарету себе, предложил Киролеву.
Киролев взял одну, достал зажигалку. Киролев был удачлив и, кроме того, обладал незаурядным обаянием. Поговаривали, что его мужские достоинства вполне соответствуют его великолепному воображению. Ребята из разведки прозвали его «Шпанской мушкой». Иные подходы всегда остаются прежними.
Возможно, ему следовало проверить, с кем Киролев спит в настоящее время и многое ли можно вытянуть из его любовницы. Впрочем, сейчас Киролев был нужен ему для других целей.
— Когда? — спросил русский.
— Чем быстрее, тем лучше.
— Скорее всего, он захочет поговорить на нейтральной земле.
Даже хотя вы с Маленко и знаете друг друга, подумал Киролев. Даже хотя вы вместе работали над соглашением 1982 года между КГБ и ЦРУ, регулирующим правила допроса провалившихся агентов. А может, вы познакомились и раньше. А теперь ты занимаешь пост ЗДО, а он — аналогичный пост в новом аппарате на площади Дзержинского.
— Где же? — спросил Бретлоу.
— Например, в Берлине, — Киролев затянулся сигаретой.
— Отлично.
Сигареты мерцали в темноте, в воздухе распространялся запах табака.
— Мои соболезнования по поводу Бартольски.
Возможно, это было сказано искренне, возможно, таким путем Киролев хотел дать понять, что он знает, зачем Бретлоу ищет встречи с Маленко, а возможно, тут смешалось и то и другое.
— Спасибо.
* * *Майерскоф был на месте в три — девять утра в Европе. За окном было еще темно, но летнее тепло до сих пор не полностью улетучилось из-под деревьев. Слава Богу, что ЗДО хватает других дел, слава Богу, что Бретлоу не нашел времени спросить его о денежной недостаче на «Небулусе». Он позвонил в Цюрих и получил тот же ответ, что и вчера, затем позвонил в Милан.
— Прошу прощения, — секретарша была чересчур дружелюбна, чересчур вежлива. — Вчера я ошиблась. Мистер Бенини не в командировке — он в отпуске.
5
Сознание Франчески было сковано страхом, пальцы сплетены вместе.
— Не волнуйся, — Марко похлопал ее по руке. — Они позвонят, ты возьмешь трубку и скажешь то, что велел Хазлам. Все будет в порядке.
В квартире со свободным от прослушивания телефоном не было мебели, аппарат стоял на полу в гостиной; записывающее устройство присоединили к нему сегодня утром.
— Сейчас еще не время, — сказал Марко. — Они позвонят ровно в семь, ни раньше, ни позже.
Они стояли у окна и смотрели, как с севера накатываются на город черные тучи. Весь день духота и влажность усугублялись вонью выхлопных газов; теперь предгрозовой воздух был насыщен электричеством, а небо приобрело светло-серый оттенок.
Пожалуй, гроза им не повредит, подумал Хазлам, пожалуй, нужно прояснить атмосферу. Было уже семь — в течение последних трех минут он сверялся с часами через каждые тридцать секунд. Наверное, связной уже набирает номер, размышляя о том, как нагнать на Франческу побольше страху. Памятка, подумал он, только не забудь прочесть памятку.
Зазвонил телефон.
— Да, — машинально отозвалась Франческа, даже не услышав щелчка автоматически включившегося магнитофона.
— Мы хотим семь миллиардов. Если хочешь увидеть его снова, советую заплатить.
Ее охватили ужас и паника. Памятка, услышала она голос Хазлама.
— Семь миллиардов, Франческа, или ты больше никогда его не увидишь.
Прочти памятку, твердил ей голос Хазлама.
— Сначала я должна убедиться, что Паоло жив. Вы понимаете, что… — Она снова чуть не поддалась панике. — Мне нужно знать, что с ним все в порядке.
— Какой вопрос ему задать? — В голове Муссолини прозвучала намеренная угроза. Разговор длился всего двадцать секунд, а за такое короткое время полиция — если даже они прослушивают телефон — не способна засечь звонящего, но все равно, пора было кончать, пора было снова заставить ее как следует понервничать.
— Спросите Паоло, как звали первую собаку его бабушки.
На линии наступила тишина.
После семи прошло тридцать секунд. Началась гроза: молнии раздирали небо, первые крупные капли дождя внезапно сменились буйным ливнем. Как справилась Франческа, думал Хазлам, удалось ли ей противостоять похитителям? Десять минут спустя перед домом с визгом затормозила БМВ, две фигуры вбежали внутрь. Дверь открылась, и он нашел взглядом ее лицо.
