Дмитрий Паскаль - Римская болезнь. Поэма. Часть 2. Эвристики. Порабощение (без нарушений современного УК)

Человек
В процессе эволюции достиг ступени таковой,
Когда без общества уже мог изрядно проживать век
Свой.

Наличие сознания
Да здравая компания,
Ортодоксальность1
Да универсальность —
Всё это помогло ему других животных превзойти,
Но от смерти людям не уйти!

Эволюция, жизнь в обществе верховенство человеку подарили,
Но вместе с тем и слабости внедрили —
Внедрили в людское сознание
Нарушения в познании,
Или когнитивные искажения —
Вот в чём заложен корень умерщвления!
***
Уж нет компьютера того,
Что по мощности своей мозг человека превзойдёт,
Но временами
Усердно техника используется нами —
Почин есть у сего!
Ведь по вине утлости2 рассудка своего
Человек не далеко уйдёт.

Простейший калькулятор быстрее человека исчисляет,
И, последнему впротиву, ошибок он при сём не совершает;
Мозг человечий соперничать не в силах с ним,
Так как в оном слишком много воспоминаний мы храним.
Обрывочны они, изменчивы да субъективны,
И при вычислениях своих обращаться с ними мы активны;
Информация, что поступает к нам извне,
Усвоена не может быть вполне:
Подвержена её обработка
Обилию всяких помех —
Когнитивным искажениям, нарушениям в познании —
От них со многим соглашаемся мы кротко,
Посему свободы нет в деяньях наших всех,
Ведь эвристики3, природное наследие сие,
Широкое имеет бытование
Во всякой человеческой главе.

Дел много предок наш имел,
Но для исполненья этих дел
Времени ему уж не хватало —
Эволюция в мышление его искажения разнообразные заклала,
Дабы мыслительные стези4 до крайней меры сократить
И время дорогое сохранить.

Эвристики, конечно, принимать решения нам быстро помогают,
В трудных жизненных ситуациях спасают
Нередко, да ещё и безупречно,
Но зачастую предаёмся оным мы беспечно,
При решении проблемы зацикливаемся на одной лишь её грани,
Не можем трезво восприять природу,
То есть в процессе эволюции человек заране,
Найдя союзника в житье, потерял свою свободу.

В дальнейшем привожу свои суждения
Да исходящие из оных умозаключения
О том, как когнитивные искажения
Люд доводят до порабощения.

Илья Ильич Обломов для смерти был рождён,
Ведь при рождении своём обильем благ стал сразу награждён!

Долго он среди обломовщины рос,
И посему привык слабостям своим всем потакать —
Не желал Обломов замечать угроз
Неизменного желанья вечно беспробудно спать,
Да лени постоянной, иль апатии,
Да всякой перемены неприятии.
***
На Выборгскую строну он не захотел переезжать,
Хоть и очевидна была выгода сего,
Отмазки мигом стал искать,
Потому что в своей жалкой жизни ничего
Илья Ильич не порывался изменять.

Сказал, что скучно будет на иной квартире,
Что несносно далека от центра та,
Но в яви ему просто было противна суета,
В яви центр совсем не нужен был ему —
Обломов просто не стремился ни к чему,
Старался только вечно спать в своём беспеременном мире.

Отмазку вскоре и ещё одну нашёл,
Дабы переезд свой исключить,
Дабы всякий уговор на оный не прошёл, —
Какая же морока! Всю утварь в новую квартиру волочить!
***
Откладывает Обломов всё назавтра;
Мечтает о любви сухой, но нескончаемой зато,
Когда жена будет стряпать,
Детей растить да в доме убирать,
А мужу остаётся лишь обжорствовать и спать.
Почто
Не раем быт такой назвать?..
***
В Обломовке его родной
Всё дышит безмятежным сном,
Везде и всюду царствует покой.
Никто не мыслит ни о чём ином,
Помимо утопанья в грёзах,
Да наслаждения едою
Да обсуждения вестей,
Что с опозданием приходят в этот край.
Не ведал этот край о грозах,
Ведь не был навещён бедою;
И даже никаких страстей
Не чаял сей
Меланхоличный6 рай.

С младенчества Обломов привыкал так жить,
Апатия не могла в его главе не укрепиться,
И вот, ему уже минуло тридцать два,
Ано7 продолжает он одно лишь празднолюбие любить,
Но продолжает сторониться
Перемен его не привыкшая к работе голова.
***
Занятиями особыми Илья Ильич свою особу не обременял,
Так и слуга его, Захар, отвык в квартире убирать
И сам стремился беспробудно спать —
Стремился проживать,
Как барин проживал.
***
Обломова, конечно, можно завести,
Заставить пробудиться и свершать дела,
Но стоит неудачу, неприятность понести,
И станет жизнь Обломова такой, какой она всегда была.
Так, например, друзья его пытались растолкать,
Принудить в гулянии очередном участие принять,
А Штольц уж смог уговорить
Героя нашего хоть временами в высшем свете быть —
В жизнь столичную Обломов попытался влиться,
Но жизнь его, увы, на время лишь смогла перемениться…

Илья Ильич постиг всю тщетность тратимых усилий,
Всю свою далёкость от знати нашей просвещённой,
Что в Обломова глазах активностью своей предстала
Извращённой,
И дабы эта жажда жизни его до смерти уж не измотала,
Дабы над плотью своей дряблой избежать намеченных насилий,
Илья Ильич, как он привык, на изношенный собой диван улёгся,
А там он искренне увлёкся
Сном —
Не потому, что вдруг устал, —
В целом, об ином
За свою жизнь Обломов боле не мечтал.
***
Но вдруг Илья Ильич влюбился
И невероятно изменился:
Уже с дивана по утрам он начал подниматься,
Стал хоть сколь-нибудь писать,
Хоть понемногу стал читать,
Да вокруг происходящим Илья Ильич стал интересоваться.
Знакомые не могут переменой этой надивиться —
Сдвинулся Обломов с места! —
Но жизнь его, увы, на время лишь смогла перемениться…
Обломовщина, коей давеча эта перемена была вместо,
Опять нагрянула к нему,
Понять не сложно почему:
С дачи в город переезд
Недолгое развитие Обломова изъест.

С жизнью он бороться не умел,
Не умел имением хоть малость управлять,
Мошенников не в силах был разоблачать,
Ведь проблемы разрешать по природе был не смел.
В квартире новой жить Обломову пришлось,
И – всё отчётливей он это понимал —
В квартире этой вдруг нашлось
То самое, что наш герой так долго бессознательно искал:
Родной Обломовки среда,
Где в счастье мирном и покое совсем не водится нужда.

Вскоре жизнь Обломова по своему ритмическому руслу потекла,
Трудом бредящая хозяйка дома
Ежедневно ему яства всякие пекла —
Обломова опутала бессрочная истома.
***
Пару лет спустя к нему явился
Старый друг,
Нашёл его таким, каким найти боялся,
Ведь Илья Ильич ленивцем прежним и остался,
Но Штольц сему не удивился
Вдруг…
***
Выражение довольства, безмятежной тишины,
При коей вовсе не бывает дел,
А потребности простейшие с преизбытком все утолены,
Илья Ильич успех имел
В укладе жития подобного обжитии,
Границу сам поставил он в развитии
Своём,
Не мыслил боле ни о чём,
Решил, что некуда ему идти,
Что ничего затейного ему уж не найти.

Практически Обломов не вставал с дивана,
Его не отпускала та своеобразная нирвана;
Нещадно жиром наш герой заплыл,
Недугов целую коллекцию набрал
Да от инсульта вскоре пал —
Не долго сей лентяй прожил…
***
Илья Ильич Обломов для смерти был рождён,
Ведь он обломовщиной порождён!
Илья Ильич привык не делать ничего;
Пока текла его кровь в жилах,
При обстоятельствах любых не смог отвыкнуть от сего;
В существовании своём менять что-либо был не в силах.

В меланхолии воспитан,
Делами с юности не бременился —
К летам средним мало в чём он изменился —
Стремленьем к постоянству был пропитан…

Погиб он по вине эвристики одной,
Коей имя есть эффект статуса-кво.
Ещё в юности сознание несчастного было мертво,
Ведь апатия в главу его внедрялась
Через Обломовки устрой —
На жизнь всю в сей главе обломовщина и осталась.
***
Погиб Обломов только в книге —
Во многих он живёт и по сей день.
Людишек многих пожирает лень,
Отчего согласны те век коротать при всяком иге.
Перемен не любит люд,
Решения свои лишь так он склонен принимать,
Чтоб изменений всевозможных избежать,
Пусть даже от консервативности своей
Все вокруг страдают и гниют —
Зато не будем жить дрянней.

Мы держимся за серую рутину,
Едим лишь то, что мы привыкли есть…
И редко среднему кретину
Такая жизнь способна надоесть.
Но, даже аже8 надоест,
Средний человек спокойно это съест.

Не ценим часто мы всех выгод перемен,
От них готовы отказаться закостенелости взамен…
***
Пусть пузо словно пудовик,
Пусть пыли слой
В пять сантиметров толщиной,
Пусть трещина на потолке, пусть воздух спёрт
Халат истёрт —
Обломов к этому привык.