Сергей Сергеев - Кремль
Морев воспринял напряженное молчание генерала как готовность разорвать контракт. Это его не устраивало. Слишком много знает Воронов. В таких делах «вход – рубль, выход – два».
Наконец Морев не выдержал и, не скрывая недовольства, ядовито поинтересовался:
– Продолжаете операцию? Или как?
– Можно продолжить, но финансовые условия будут уже другие.
– Генерал, торговаться с вами не собираюсь. Вы должны понять суть вопроса. Если мы не получим госсубсидии, то «Ферросплавам» будет очень сложно. Мы не выдержим – банкротство и все вытекающие последствия.
«Звездец, другими словами. Чего уж скромничать».
– Вы хотите превратить Ратова в союзника? – невинно спросил Воронов.
– Почему бы и нет? От нашего предложения он не отказался. Согласится?
– Пока думает, но сильно сомневается. А теперь почитает документы и увидит, что «кидают». Он же не идиот. Жаль, что так неудачно складывается. Почти что договорились.
Воронов привирал, будто был уже близок к цели, но из-за новых обстоятельств операция срывается. Это отличалось от ранее изложенной им версии, но Морев ничего не заметил. Ему не понравился прозрачный намек Воронова, когда тот упомянул, что Ратова «кидают». Видимо, сказал не случайно. Звучит как упрек, что заодно попытались и его обмануть.
Неприятно. И опасно.
К тому же Морев привык думать о проблемах, требующих немедленного решения, а не копаться в деталях, относящихся к прошлому.
– Пусть этим занимаются ученые бездельники, всякие там собиратели черепков, – пренебрежительно говорил Морев, когда его внимание пытались привлечь к «истории вопроса».
– Ратов, видимо, понял, что если примет ваше предложение, то может подставить очень влиятельных людей. Тогда придется забыть о карьере. И это в лучшем случае. Неизвестно, как повернется, – продолжал незаметно, но настойчиво давить на психику Воронов.
– Как и для меня! Вопрос жизни и смерти. Вы-то сами это понимаете? Что мне конкретно нужно... Первое: чтобы Ратов засунул эти документы куда подальше и о них не вспоминал. Второе: чтобы он подписал предложение о включении «Ферросплавов» в список стратегических предприятий. Можете решить эти две задачи? Еще раз повторяю: я не торгуюсь! – с нарастающим раздражением говорил Морев.
Теперь он совершено не походил на вальяжного и доброжелательного предпринимателя. «Как сержант, который дрессирует новобранцев», – подумал Воронов.
– А если Ратов откажется?
– Придумайте, как этого избежать. Чтобы не смог отказаться. Хотел, но не мог!
Глава 16
Слабое звено
– Этого достаточно, капитан! – весело воскликнул Долговязый Джон. – Одного вашего слова достаточно. Я настоящего джентльмена, капитан, сразу признаю, будьте уверены.
Через два часа после тяжелого объяснения с Моревым Воронов собрал своих ближайших сотрудников, занимающихся «делом Ратова». Встреча проходила в одном из уютных особнячков, спрятавшихся в тихих переулках, петляющих между Сретенкой и Цветным бульваром. Здесь сохранились еще заповедные места, куда приезжали художники, чтобы писать с натуры московские дворики в стиле Поленова, деревянные крылечки и усадьбы мелкопоместных дворян с облупившимися фамильными гербами на фасадах.
«Предприятие» Воронова занимало двухэтажный дом с вывеской «памятник архитектуры», автомобильной стоянкой в проходном дворе и трепещущимся на ветерке флагом с непонятной символикой, но отчетливо различимым словом «фонд». Далее следовала не совсем разборчивая надпись, из которой внимательный наблюдатель мог догадаться, что обитатели особнячка не на шутку озабочены сохранением наследия – то ли духовного, то ли духового, но в любом случае не материального.
На первом этаже размещался пост охраны, в подвале – лаборатория, напичканная оперативной техникой, а под самым коньком крыши, в мансарде, располагался уютный зал для проведения заседаний и особо важных встреч. В случае необходимости в особнячке можно было поселить и «нужных людей», для которых был предусмотрен отдельный вход.
Устроившись за столом, покрытым зеленым сукном – настоящий послевоенный «сталинский ампир» (как, впрочем, и сам особнячок, стыдливо прикрывшийся потертым дворянским обличьем), Воронов заказал крепкий кофе. Он выпивал за день от пяти до десяти чашек свежемолотого кофе. Раньше взбадривал себя крепкими сигаретами и коньяком. Отказавшись от табачно-алкогольного допинга, по-прежнему нуждался в постоянном подстегивании и вопреки запретам врачей продолжал насыщать организм кофейными вливаниями.
Срочно вызванные сотрудники рассаживались по привычным местам, поглядывая на Воронова. Генерал быстро выцедил свой кофе, брезгливо отодвинул пустую чашку в сторону и без всяких прелюдий стал раздавать указания:
– Необходимо в сжатые сроки найти слабое звено у объекта «Грач». Просветить всю его биографию, каждый день, родственников, любовниц, друзей, деловые связи. Чтобы был как на ладони.
– Какое направление считать приоритетным? – спросил любознательный Мартынов. Он отвечал за связи с Министерством внутренних дел и всегда задавал много вопросов. Бывшие сотрудники контрразведки вели себя сдержаннее и предпочитали выяснять подробности у Воронова наедине. В сущности, это было проявлением недоверия даже к коллегам и данью профессиональной привычке – не обращать на себя лишнее внимание.
К разговорчивости мента Воронов относился с пониманием, тем более что во время поисковых операций на Мартынова ложился основной объем работы.
«Действительно, какое направление приоритетное? На Ратова практически ничего нет, – подумал Воронов. – Авантюрой попахивает? Нет, скорее, работой. Все равно что-нибудь накопаем».
– Не бывает человека, на которого нельзя найти компромат. Сами знаете. У каждого свой скелет в шкафу. А вдруг ничего нет? Ну кристально чистый клиент попался, просто святой. Тогда придумайте что-то стоящее, и обсудим, – разъяснял Воронов.
Он чувствовал, что указания носят слишком общий характер. Это неправильно. Но ничего не поделаешь, таковы обстоятельства.
– Понятно, искать на всех направлениях, – догадливо отозвался Мартынов. – Не успеем. Сроки жесткие.
– Ладно, попробую подсказать, чтобы облегчить задачу. Есть у меня одна догадка... – начал Воронов.
В кабинет вошел адъютант из приемной и передал записку:
– Для вас лично. Срочно.
– По какому телефону? – спросил Воронов.
– Городской красный, – уточнил адъютант. Этот номер был выделен для личных источников Воронова, которым запрещалось поддерживать связь по мобильным телефонам.
«Не смогли дозвониться», – попытался успокоить себя Воронов. Пользоваться мобильными и стационарными телефонами во время совещаний категорически запрещалось, в том числе Воронову. Каждый сотрудник был обязан извлечь из мобильника блок питания и отдать телефон дежурному в приемной, где трубки помещались в сейф. Однако внутренний голос назойливо подсказывал: дело не в перебоях со связью. Случилось что-то серьезное. На этот счет интуиция генерала никогда не подводила.
Прочитав записку, Воронов в сердцах ударил кулаком по столу, прямо по разложенным бумагам. И скрипучим голосом предупредил помрачневших сотрудников:
– Прервемся. Следующий доклад мне завтра утром.
В насторожившей Воронова записке было всего несколько слов:
По сообщению агента «Грек», владелец «Ферросплавов» Морев дал указание своей службе безопасности подготовить физическое устранение объекта «Грач». Планируется привлечь к осуществлению акции профессионального киллера.
«Беда с этими непрофессионалами! Ну невозможно одновременно договариваться о вербовке объекта и о его физическом устранении. Невозможно». Воронову захотелось сразу же позвонить Мореву и высказать ему все, что он о нем думает.
Очевидно, что дело не только в суетливости Морева – испугался, заметался, забыл, в какое время живет. Проблема в другом. Если уберут Ратова, сразу возникнет вопрос: а с кем он встречался в последнее время? И ниточка потянется к «предприятию» Воронова.
«Неужели не понимает, что неизбежно выйдут на меня, а затем легко перебросят мостик и к нему, олигарху гребаному? В какое положение он меня ставит? Я, значит, встречусь с Ратовым, буду на него давить, убеждать, грозить. Целая комбинация. Люди, затраты, поиски! А Ратов может и отказаться – никто от этого не застрахован. Потом его убивают по приказу Морева, а кто первый подозреваемый? Да некий Воронов! Зачем встречался, что говорил? И привет! Особенно если Ратов с кем-нибудь поделился своими сомнениями. Все же Морев – наперсточник, бизнесмен хренов!»
Злость переполняла Воронова. И причина не только в коварстве и бестолковости Морева (непонятно, чего у олигарха больше). Хуже, что не дашь обратный ход. Исключено! Жди «гостей» или убегай подальше. Однако приемлемых вариантов для отступления Воронов не видел.
