Под прицелом - Клэнси Том

Гамов все записал, посовещался с кризисным центром, который согласился на все просьбы Сафронова. У них была одна оговорка. Они потребовали освободить всех иностранных заключенных из ЦУП одновременно с освобождением Набиева из вертолёта.

Сафронов почуял ловушку.

— Директор, пожалуйста, без фокусов. Мне потребуется одновременная видеотрансляция изнутри вертолёта, подключенного к нам здесь, в центре управления запуском. Мне также потребуется прямая радиосвязь с командиром Набиевым для поездки из аэропорта в ЦУП. Если вы предоставите вертолёт своим войскам, я буду знать об этом.

Гамов снова прервал разговор, чтобы посовещаться с другими, но когда он вернулся, то сообщил, что по пути из аэропорта можно установить аудио- и видеосвязь с Набиевым изнутри вертолёта, чтобы Сафронов и его люди в ЦУП могли убедиться, что дагестанский военный командир находился в вертолёте всего с несколькими членами экипажа и минимальной охраной, наблюдавшей за ним.

Георгий был удовлетворен и закончил разговор, чтобы уведомить своих людей о договоренности.

На улицах Лахора в девять часов вечера все еще царил хаос. Джек и Доминик в это время были одни, сидя в ресторане быстрого питания в четверти мили от того места, где Рехан и его окружение зашли в мечеть. Аль-Даркур послал одного из своих людей в мечеть присмотреть за генералом, а сам аль-Даркур отправился в ближайший полицейский участок, чтобы реквизировать бронежилеты и винтовки. Он также связался со своим другом из подразделения ГСС, дислоцированного неподалеку, и попросил капитана прислать людей для помощи ему в разведывательной операции в городе, но ГСС по необъяснимым причинам получили приказ оставаться на своей базе.

Райан и Дом смотрели новости по телевизору, установленному на стойке ресторана. Они надеялись услышать о событиях в Казахстане, но в Лахоре, Пакистан, по крайней мере, на данный момент, все новости были местными.

Они только что доели жареного цыпленка и потягивали кока-колу, когда улицу сотряс оглушительный взрыв. Стекла в окнах задрожали, но не разбились.

Двое американцев выбежали из ресторана, чтобы посмотреть, что случилось, но как только они добрались до тротуара, еще один взрыв, на этот раз ближе, чуть не сбил их с ног.

Они предположили, что взорвалась пара бомб, но затем услышали адский звук, похожий на рвущуюся бумагу, транслируемый через усилитель. Этот звук закончился еще одним взрывом, на этот раз еще ближе, чем первые два.

— Это приближается, брат! - сказал Доминик, после чего друзья присоединились к толпе на тротуаре, бегущей в противоположном направлении.

Еще один звук рвущейся ткани и еще один грохот, на этот раз в квартале к востоку, повернули большую часть толпы на юг.

Джек и Дом остановились. Райан сказал:

— Давай зайдем внутрь. Больше мы ничего не можем сделать.

Они вбежали в здание банка и отошли подальше от окон. Раздалось еще с полдюжины взрывов, некоторые из которых были едва слышны на расстоянии. Воздух наполнили звуки сирен, а затем отдаленный треск автоматных очередей.

— Блин. Это что же, война только что началась? - спросил Дом, но Джек подумал, что, вероятно, в городе начинают нервничать пакистанские силы.

— Как сказал Даркур, это может быть какая-нибудь артиллерийская батарея СБ, союзная Рехану, которая разворачивает свои орудия по приказу своего командира.

Дом покачал головой.

— Гребаные бородачи.

За пределами банка промчались бронированные машины СБ, гражданские машины сворачивали с их пути.

У Джека зачирикал телефон, и он ответил на звонок.

Это был аль-Даркур.

— Рехан выдвигается!

Рехан, наконец, покинул свою квартиру рядом с мечетью Сунехри в девять часов вечера, в разгар часа пик в перенаселенном городе. Помимо жителей пригородных районов, продолжалась массовая эвакуация из города, забивая улицы, которые быстро заполнялись бронетехникой и войсками пакистанских сил обороны.

Сначала Райану, Карузо, аль-Даркуру и двум подчиненным майора было трудно следить за генералом и его окружением, но когда Рехан и его небольшая команда заехали на парковку на Канал-Бэнк-роуд, где они встретились с тремя машинами, набитыми молодыми бородатыми мужчинами в гражданской одежде, за следующим за ними фургоном стало легче следить.

Райан сказал:

— В этих машинах, должно быть, дюжина парней, плюс Рехан и его команда - итого шестнадцать.

Майор кивнул.

— И эти новые люди не похожи на УМР или СБ. Я готов поклясться, что это лэтовцы.

Райан сказал:

— Мохаммед, если нам придется выступить против шестнадцати злодеев, мне бы не помешало немного больше огневой мощи.

— Я об этом позабочусь, не волнуйся.

С этими словами майор схватил свой мобильный телефон.

78

Кларк и Чавез стояли возле транспортного самолета Ан-72 ВВС России "Антонов", припаркованного на взлетно-посадочной полосе аэропорта Крайний недалеко от города Байконур, в двадцати пяти милях к югу от объекта "Днепр" на космодроме и в сорока милях к югу от аэропорта Юбилейная. Двигатели "Антонова" ревели даже на холостом ходу.

Также там на летном поле были припаркованы четыре вертолёта "Ми-17", меньший по размеру вертолёт "Ми-8" и гигантский грузовой "Ми-26". Толпа мужчин и женщин сновала вокруг машин, заправляя их и загружая под искусственным освещением вспомогательных силовых установок и переносных прожекторов.

Легкий снежок кружил вокруг единственных двух американцев на летном поле.

— Набиев уже прибыл? - спросил Джона Динг.

— Да, он на Юбилейной. Его переправят в 22:30.

— Хорошо.

Чавез был с ног до головы в черном "Номексе". На голове у него был шлем, с которого свисала кислородная маска. На груди у него висел пистолет-пулемет ХК УПП 40-го калибра, поверх нагрудника, набитого магазинами. Даже с глушителем на стволе его УПП со сложенным прикладом был едва шире плеч Диня.

Доминго Чавез был экипирован точно так же, как и много лет назад в "Радуга", хотя и не использовал свой старый позывной. Человек, возглавлявший его бывшую команду, был здесь и активно участвовал в этой миссии, поэтому его позывной "Радуга Два" был занят. Вместо этого связисты "Радуга" дали ему прозвище "Ромео Два". Кто-то пошутил, что обозначение "Р" произошло из-за того, что Доминго был в отставке, но для него это не имело значения. Мужчины из команд "Радуга" могли называть его Доминго Чавезом, ему было все равно. У него было так много других забот.

—Тебе помочь надеть парашют?- спросил Кларк.

— Только не ты, левша, - сказал Динг.

Оба мужчины сухо улыбнулись. Юмор висельника не достиг успеха. Чавез сказал:

— Диспетчер на борту поможет мне подготовиться.

Он мгновение поколебался, а затем сказал:

— Ты проделал чертовски прекрасную работу над этой операцией, Джон. Но все же… мы потеряем много парней.

Кларк кивнул, посмотрел на загружающиеся вертолеты с людьми "Радуги".

— Боюсь, ты прав. Все зависит от скорости, неожиданности и жестокости действий.

— И любой удачи, которую мы сможем обрести по пути.

Джон снова кивнул, затем протянул руку, но остановился на полпути, осознав, что из-за бинтов обычное рукопожатие будет невозможно, поэтому повернулся влево.

— Сильно болит? - спросил Динг.

Кларк пожал плечами.

— Сломанные ребра отвлекают от сломанной руки. Сломанная рука отвлекает от сломанных рёбер.

— Значит, ты золотой?

— Надо бы лучше, да некуда.

Двое мужчин тепло обнялись.

— Увидимся, когда все закончится, Доминго.

— Еще бы, Джон.

Минуту спустя Чавез был на борту "Ан-72", а еще через пять минут Кларк - на борту одного из "Ми-17".

Aль-Даркур, Райан и Карузо последовали за Реханом и его свитой из сотрудников УМР и пропустили оперативников на главный железнодорожный вокзал Лахора. Город находился в состоянии боевой готовности, что должно было означать организацию контрольно-пропускных пунктов, введение комендантского часа и тому подобного, но Лахор был десятимиллионным городом, и практически все они были уверены, что сегодняшняя ночь станет началом боёв в их городе, поэтому на улицах было гораздо больше хаоса, чем порядка.