Эд Макбейн - Смотри, как они умирают
Наконец она четко произнесла:
— Я ходила в полицию.
— Что?! — не веря своим ушам, воскликнул он.
— Да.
— Зачем? Ты что, думаешь, полиция станет заботиться обо мне? Об Альфредо Гомесе? Полиция плохая. Ты разве не знаешь здешних копов?
— Полицейские бывают хорошие и плохие. Я ходила к Фрэнки Эрнандесу.
— Он такая же сволочь, как любой другой детектив. Мама, зачем ты вообще все это делаешь? Почему ты не можешь не вмешиваться?
— Фрэнки тебе поможет. Он из баррио.[1]
— Да ведь он теперь коп. Детектив. Он…
— Он вырос на этих улицах. Он испанец, и он помогает своим людям. И тебе поможет.
— Не стоило тебе туда ходить, — покачал головой Альфредо.
— За всю свою жизнь я ни разу не была внутри полицейского участка, — сказала миссис Гомес. — Сегодня впервые. Мой сын в опасности, и я ходила просить помощи. — Она помолчала. — Он сказал, что придет. Я дала ему адрес. И он пообещал потолковать с тобой.
— Я все равно ничего не скажу ему, — мягко проговорил Альфредо.
— Ты расскажешь ему все, что необходимо рассказать.
— А сколько времени? — вдруг спросил он.
— Время у тебя еще есть.
— Мне надо переодеться к церкви.
— Нет, пока не поговоришь с Фрэнки Эрнандесом. Он придумает, что делать.
— Он придумает, что делать, — эхом отозвался Альфредо. — Конечно, он придумает, что делать, — повторил он, и насмешка в его голосе прозвучала одновременно с горечью и печалью.
— Да, да, он посоветует, что делать, — уверенно подтвердила миссис Гомес.
Глава 4
Моряка звали Джефф Талбот. Когда действие алкоголя начало постепенно ослабевать, парень, обозревая улицу из кафе, подумал, как это ему могло прийти в голову, что она милая и приятна, эта улица. Даже яркий, веселый солнечный свет отнюдь не украшал ее, а лишь высвечивал грязь и кучи мусора. Моряк прищурился от солнца и вдруг заявил:
— Я протрезвел, — осознав, что это действительно так.
— Хорошо, — кивнул Луис. — Ну и как теперь выглядит мир?
— Отвратительно. — Моряк резко развернулся на табурете лицом к прилавку.
— Все зависит от того, как ты на него смотришь, — заметил Зип. — Я вот счастлив.
— Отчего бы?
— Оттого что я живу. Когда я здесь, для меня поет каждый тротуар.
— И что же он поет? — поинтересовался Джефф.
В голове у него начинало неприятно и болезненно пульсировать. Мысленно он удивился, почему это он беседует с каким-то незнакомцем и вообще зачем это он так надрался прошлой ночью.
— Для него, — пояснил Луис, — они поют рок-н-ролл.
— Хотя старик и зануда, моряк, он знает все особенности… — Зип вдруг осекся, весь напрягся на своем высоком табурете и не моргая уставился на улицу.
— В чем дело? — полюбопытствовал Джефф.
— Закон, — тихо пояснил Зип.
В данном случае закон был представлен детективом Энди Паркером. Он вышагивал по улице с равнодушно-самодовольным видом, в углу его рта дымилась сигарета, и выглядел он так, словно был проходимцем, только что продравшим глаза и ищущим легкой поживы. Его яркая гавайская рубашка была изрядно измята и украшена засохшими пятнами кофе. Периодически он почесывал грудь, стреляя глазами по сторонам.
— Лично меня волнует только один закон — береговой патруль, — отмахнулся Джефф, ставя на прилавок свою пустую чашку. — Можно еще кофе? — Он попытался улыбнуться, но тут же скривился от боли. — Ох, когда улыбаюсь, голова болит сильнее.
Подходя к кафе, Энди Паркер махнул рукой Луису и по-испански спросил:
— Как дела, приятель?
— Привет, Энди, — улыбнулся в ответ Луис. — Хочешь кофе?
— Выпил бы чашечку, — кивнул тот. — Погорячее.
Войдя в кафе, он уселся на табурет рядом с Джеффом. Несколько секунд пристально смотрел на Зипа, потом осведомился:
— Когда это ты начал обслуживать уличных подонков, Луис?
— Я зашел выпить кофе, — сказал Зип. — Что-то не так, лейтенант?
— Я не лейтенант, так что не умничай.
— Я-то думал, что к настоящему моменту вам пора бы стать уже по крайней мере капитаном. После всех тех пьяниц, которых вы выволокли из Гровер-парка.
— Послушай-ка, малыш…
— Это детектив Паркер, моряк, — не унимался Зип. — Он, что называется, крутой полицейский. Бесстрашный. За два цента он арестует собственную маму.
Наглец гут же улыбнулся, и Джефф сразу понял особенность этой улыбки: словно кто-то посоветовал парню улыбаться вот так широко, сверкая белыми зубами, заверив, что такая улыбка поможет ему пробиться в жизни, потому что непременно вызовет теплый отклик у того, кому она адресована. Даже Паркер, столкнувшись внезапно с такой открытой ослепительной улыбкой, прикрывавшей грубость, не удержался и улыбнулся в ответ.
— За два цента, — парировал он, — я усажу тебя задницей на тротуар. — Но в этих словах не было скрытой угрозы.
— Видал? — снова усмехнулся Зип. — Держу пари, он может поколотить любого шестнадцатилетнего оболтуса в квартале.
— Ладно, ладно, давай, — беззлобно огрызнулся Паркер, — попробуй поглумиться надо мной еще, малыш. — Тут он обратил внимание на моряка. Несколько мгновений он изучающе смотрел на него, потом спросил: — А ты что тут делаешь, моряк?
— То же, что и этот малыш, — ответил Джефф. — Пью кофе.
— Попробуй еще разок, — устало посоветовал Паркер. — Чего ты тут околачиваешься?
— Я разговариваю с вами впервые, — заметил Джефф.
— Вот и дай мне прямой ответ.
— А что, здесь действуют какие-то ограничения?
— Никаких ограничений, но ясно как день…
— Тогда оставьте меня в покое.
Удивленный, Паркер прищурился:
— Ты что-то очень агрессивный, а?
— Да, я очень агрессивный, — согласился Джефф.
— Энди, он немного выпил, — встрял Луис, вытянув руку в примирительном жесте. — Ты же знаешь, как это…
— Не стоит вмешиваться в это, Луис, — отрезал Паркер.
— Я уже абсолютно трезв, Луис. Спасибо.
— Я задал вопрос.
— О, ради бога, — отмахнулся Джефф, — я приехал сюда навестить больную бабушку.
Зип заливисто расхохотался, но стоило Паркеру бросить на него ледяной взгляд, как он тут же затих.
Паркер снова повернулся к моряку:
— И как же зовут твою бабушку?
— Вы уже достали меня, офицер. Я всегда звал ее просто бабушка.
— С какого ты судна?
— А это еще зачем?
— Я тебя спрашиваю!
— Уж не думаете ли вы, что я русский шпион?
— Вы, парни, считаете, что вы очень умные, да? Являетесь сюда, чтобы гадить в моем районе?
— Да кто гадит в вашем вшивом районе? Я просто пью кофе, вот и все.
— Послушай, Энди, — вмешался Луис, пытаясь отвлечь детектива и восстановить мир, — возьми свой кофе. Пей, пока он не остыл.
Паркер принял чашку.
— Ты знаешь, сколько моряков околачивается здесь? — не унимался он.
— Ну и сколько? — спросил Джефф.
— Этот моряк не околачивается, лейтенант, — сказал Зип. — Он под моей защитой.
— Ты не в состоянии защитить свои последние пять центов от слепого нищего. Так что ты тут ищешь, моряк?
— Я же сказал, — с раздражением повторил Джефф, — свою бабушку.
— Знаешь что, хватит уже…
— Ты хочешь сказать, что я мог бы действительно найти что-то в этом вашем прекрасном, чистеньком районе, в котором, как ты боишься, я могу нагадить?
— Моряк, я тебе по-дружески говорю: убирайся отсюда подобру-поздорову. Луис, я даю ему плохой совет?
Тот пожал плечами:
— Я сказал ему то же самое, Энди!
— Не сомневаюсь, — кивнул Паркер. — Послушай, Луис тут живет. Он знает это место как свои пять пальцев. Ты рассказал ему, что тут творится, Луис?
— Рассказал, рассказал.
— О парнях вроде Пепе Миранды?
— Да, конечно, — кивнул Луис.
— А что такое с Пепе? — спросил Зип. — Из-за него вчера ваши парни выглядели как стая обезьян. — Он вдруг ухмыльнулся. — Сколько копов на него охотилось? Четверо? Пятеро? Да уж, сегодня вы выглядите неважно. — Он повернулся к Джеффу: — Они явились к нему на квартиру, и через десять секунд их пистолеты были уже у него. Им вообще повезло, что он не стал стрелять, просто расшвырял их и был таков.
— Великий герой, да? — фыркнул Паркер. — Он преступил закон, а ты делаешь из него…
— Никого я из него не делаю. Просто мне кажется, что такой выдающийся детектив мог бы взять его и сразу, вот и все. Я не прав?
— Мы до него доберемся, — заверил его Паркер. — Особенно если он вернулся сюда.
— А он вернулся сюда? — переспросил Зип, наклоняясь вперед.
— Может быть, — отрезал Паркер.
— Не шутите?
Паркер пожал плечами.
— Прямо сюда? Не шутите?
— Можно подумать, что ты об этом не знаешь, не так ли?
— Я? Что вы, лейтенант, если бы я знал, я тут же рассказал бы вам. Но к несчастью, я не имею доступа в преступный мир.
