Нора Робертс - Охота на бабочек
— Пара чего?
Ева распахнула дверь в комнату для допросов.
— Мисс Ксавье. — Ева кивнула Валери, включила запись и продиктовала все необходимые данные. — Спасибо, что пришли, — добавила она и, не дав Валери ответить, продолжила: — Вам уже зачитывали ваши права и обязанности. Требуется ли мне повторить их?
— Нет, но я не понимаю, зачем вы меня вызвали.
Ева села за стол и разложила перед собой бумаги.
— В отличие от остросюжетного кино, во время настоящего расследования приходится многое проверять и перепроверять. Это стандартная процедура. Я хотела бы уточнить кое-какие детали в ваших показаниях и убедиться, что мы правильно записали вашу версию событий.
— Мою версию?!
— Если пять человек наблюдают одно и то же событие, их показания слегка отличаются. Ведь все люди разные, не так ли?
— Значит, вы опрашиваете всех по второму кругу?
Ева не ответила и внимательно посмотрела на лежащие перед ней бумаги.
— Могу я вам что-нибудь предложить, пока мы не начали? — спросила Пибоди с милой улыбкой, резко контрастирующей со строгим тоном Евы.
— Нет-нет, я хочу поскорее закончить. Сейчас у нас очень много дел, знаете ли.
— Да и мы не дурака валяем. — От ледяного голоса Евы и ад промерз бы насквозь. — Мы расследуем пару убийств и пытаемся разобраться с газетной шумихой, которую вы и вам подобные так любите устраивать.
— Видите ли, у нас сегодня еще одна пресс-конференция, — улыбнулась Пибоди и воскликнула в порыве энтузиазма: — Мы готовы объявить о новых фактах и о скором аресте!
— Пибоди!
— Простите, лейтенант. Валери тоже имеет отношение к СМИ и знает, как это все делается. Даллас не любит раскрывать свои карты, — пояснила она Валери, — однако начальство требует освещения в прессе.
— Разумеется. Стало быть, вы готовы арестовать кого-то? Вы знаете, кто убил Кей-Ти?
— Мы…
— Пибоди! Мы здесь не для того, чтобы разглашать тайны следствия, о которых СМИ знать не положено. И плевать мне на начальство!
— Возможно, я смогу вам помочь. Ведь это моя работа, и я…
— В этом нет нужды. — Ева достала блокнот и ткнула пальцем. — Вы утверждали, что во время показа ролика у Раундтри в вечер убийства Кей-Ти вы сидели вот здесь. Верно?
— Ну… — Валери потянулась и посмотрела на схему, которую начертила Ева. — Думаю, что да. Я сидела справа ближе к концу зала.
— А что вы скажете про расположение остальных гостей?
— Знаете, я не обращала особого внимания… Помню, Марла и Мэтью сели вон в том углу, как и у вас на схеме, Раундтри — впереди, рядом с вами и вашим мужем, Джоэль и Джулиан расположились позади меня. Так что у вас все вроде бы верно.
— В ночь убийства вы заявили, что не видели, выходил ли кто-нибудь из зала во время показа.
— Не видела.
— Вы сидели в конце справа. В зале свет был приглушен, в коридоре горел ярко. И когда двери открывались (что происходило неоднократно, как мы теперь знаем, ведь вышли Кей-Ти, убийца, Надин Ферст и Конни Беркетт), свет из коридора падал прямо на ваше кресло. Двери открывались несколько раз, но вы почему-то этого не заметили.
— Я уже говорила, что мне предстояло немного поработать, поэтому я и села подальше. А может, я сидела на одном из соседних кресел. Точно не помню.
— На каком кресле? Здесь? — Ева постучала по схеме. — Или здесь? А может, здесь?
— Я не уверена.
— Ну вот, теперь вы не уверены! — Ева откинулась на спинку стула, смерила ее взглядом и кивнула. — При даче показаний вы были вполне уверены.
— Я не знала, что это так важно.
— Вы не знаете, где сидели (если вы вообще были в зале), не знаете, выходил ли кто-нибудь (может, вы сами вышли?). А ведь речь идет об убийстве!
— Я из зала никуда не выходила! — В голосе Валери зазвучала паника. — Если бы я вышла, Джулиан или Джоэль непременно заметили бы. Они сидели позади меня.
— В этом-то вы уверены?
— Да.
— Хотя не знаете точно, где сидели сами. Судя по вашим показаниям в ночь убийства, вы знаете, где сидел Джулиан, Джоэль и жертва, но не помните, где сидели вы.
— Вот здесь! — Дрожащей рукой Валери ткнула пальцем в схему.
— А теперь вы вдруг уверены?
— Да.
— Вы сидели вот здесь и ни разу не видели света из открывавшейся двери?
— Нет.
— Странно. Я провела следственный эксперимент: села на ваше место (которое вы сейчас считаете вашим) и прекрасно видела полосу света из-под двери.
— Очевидно, вы более наблюдательны или более чувствительны к свету.
— Наверное. А может, вы все-таки лжете?
Валери попыталась принять оскорбленный вид, но в глазах у нее затаилась паника.
— А зачем мне лгать?
— Ну, хотя бы из-за карьеры. Наверняка она важна для вас. Помимо прочего, вы утверждали, что во время убийства А.А. Аснера вы находились в нью-йоркской резиденции Джоэля Стайнбергера. Вы уверены?
— Конечно.
— Просто хочу убедиться. И ни вы, ни мистер Стайнбергер не покидали дом до самого утра?
— Нет.
— Вы уверены, потому что все это время провели вместе?
— Мы работали допоздна, засиделись за полночь — был почти час. Пытались предугадать реакцию СМИ и повернуть ситуацию в свою пользу. Ехать домой было слишком поздно, и я осталась в комнате для гостей. К тому же мы не закончили и решили продолжить утром.
— И сколько вам платят за такие сверхурочные?
— В каком смысле?
— Мне интересно, насколько хорошо вам платят за ночную работу.
— Дело в том, что моя должность подразумевает гибкий график — рабочий день у меня ненормированный. Но я не понимаю, какое отношение это имеет к делу.
— Копы весьма любознательны. Вот я и проявляю любознательность: неужели ваши сверхурочные стоят целых пятьдесят тысяч, которые мистер Стайнбергер перевел на ваш счет вчера?
Валери испытала изрядное потрясение, которое, впрочем, ей удалось довольно искусно спрятать за оскорбленной невинностью.
— Вы лазили по моим счетам? Да какое вы имели право…
— Самое законное, ведь речь идет об убийстве. Так что же вам пришлось сделать за пятьдесят кусков, Валери?
— Я делала свою работу! Джоэль ценит мои незаурядные способности! Вы не представляете, сколько времени и сил ушло, чтобы замять скандал, поднявшийся из-за смерти Кей-Ти. Вот он и дал мне премию.
— Но вы сказали, что у вас и так гибкий график и ненормированный рабочий день.
— Ну да.
— А теперь вы вдруг получаете премию в размере пятидесяти тысяч долларов лишь за то, что выполняете свою работу! За последние пару лет ничего подобного с вами не происходило, если только вы не получали премии наличными. Но тогда вы не декларировали их и налоги не платили, да?
— Я полагаю, что Джоэль оценил, насколько трудны были создавшиеся обстоятельства, и то, как я блестяще разобралась с ними. Поэтому и выдал мне премию. — Валери отвела глаза и прокашлялась. — Спросите у него сами.
— Непременно спросим. Вы опять спите с ним?
— Нет! Мне не нужно спать с начальником, чтобы продвинуться по служебной лестнице!
— Раньше вы уже были любовниками.
— Карьера здесь ни при чем! Всего лишь минутная слабость с обеих сторон. Все началось и закончилось до того, как мы приехали в Нью-Йорк.
— Тем лучше для вас. Кстати, о продвижениях. Я тут сбилась с ног, пытаясь найти вас в гостинице. Оказывается, вы переехали в номер люкс. Вот это я понимаю повышение по службе!
— Мне понадобилось больше места и ресурсов для работы.
— И еще это… как его там… услуги maоtre d’étage [4], личный спортзал и отдельный лифт.
— Мне потребовалось больше места, — упрямо повторила Валери. — Студия все одобрила.
— Знаешь, Пибоди, о чем говорят мне эти апартаменты и куча бабок?
— Ну…
— О взятке. Копы не только любознательны, но также подозрительны и циничны.
— Я просто выполняла свою работу. Я пришла к вам по собственному желанию и не намерена сидеть и выслушивать оскорбления!
— Интересно, каково это — освещать в СМИ жизнь тех, кто с легкостью зарабатывает раз в десять больше вас? Тех, кто играючи получает всевозможные привилегии и все внимание, в то время как вы остаетесь за камерой, стараясь изо всех сил представить их в наиболее выгодном свете? А еще вам приходится прикрывать их ошибки, их глупость, их маленькие слабости. А также их пороки и преступления.
— Я делаю свою работу и прекрасно справляюсь с ней! Я сотрудник одной из самых успешных и прославленных киностудий. У меня шесть подчиненных, которые исполняют моиуказания, а я подчиняюсь непосредственно одной из легендарнейших личностей нашего шоу-бизнеса!
— И эта личность-легенда заставила вас солгать ради него, Валери? Или ради кого-то еще?
— Я уже дала показания. Мне нечего добавить.
— Что-то вроде «без комментариев»?.. Вы свободны, однако эта беседа не последняя. Далеко не последняя. А сейчас мне надо готовиться к пресс-конференции. Может, посоветуете чего?
