Нора Робертс - Дорогая мамуля
Обзор книги Нора Робертс - Дорогая мамуля
Глядя на ее приветливое лицо, добрую улыбку, невозможно представить, как жестоко издевалась она над бедной девочкой. Но Ева ничего не забыла, никогда она не поверит, что эту садистку привели к ней нежные чувства и дорогие воспоминания.
Деньги, огромные деньги сказочно богатого мужа Евы – Рорка, – вот что заставило Труди вспомнить о бывшей подопечной. Миссис Ломбард есть что порассказать о «темном» прошлом Евы, а за такую информацию многие будут готовы выложить большие деньги…
Нора Робертс
Дорогая мамуля
В ботинке дырявом старушка жила.
Куча ребят у старушки была.
Похлебкою жидкой она их кормила,
Пить не давала и больно их била.
А только проснутся – она их опять
Спать отправляет в большую кровать.
Детская считалкаПамять, сторож мозга.[1]
Уильям ШекспирГЛАВА 1
Смерть не знает отдыха, у нее не бывает ни выходных, ни каникул. Весь Нью-Йорк разукрасился в праздничные краски и засверкал огнями в преддверии Рождества, но Санта-Клаус был мертв. А двое сопровождавших его эльфов выглядели весьма плачевно.
Лейтенант Ева Даллас стояла на тротуаре, не обращая внимания на гудящую толпу на Таймс-сквер, и изучала то, что осталось от Санта-Клауса. Несколько детишек еще того возраста, когда дети верят, что дед в красной короткой шубе спускается по трубе только затем, чтобы принести им подарки, визжали и вопили так, словно хотели, чтобы у окружающих лопнули барабанные перепонки.
«И почему родители не заткнут их? – с досадой подумала Ева. – Не мое дело, – тут же сказала она себе. – Слава богу». Она определенно предпочла иметь дело с тем, что лежало у ее ног.
Ева запрокинула голову и посмотрела на самый верх. Спикировал с тридцать шестого этажа отеля «Бродвей Вью». Так доложил офицер, первым прибывший на место. Завывая, согласно показаниям свидетелей, всю дорогу, пока не приземлился, забрав с собой на небеса какого-то невезучего сукина сына, решившего присоединиться к всеобщему веселью в этот злосчастный день.
«Не позавидуешь тем, кому придется разъединять эту парочку», – подумала Ева.
Еще двое пострадавших отделались легкими травмами. Одна дама просто рухнула в шоке как подкошенная и разбила голову о тротуар, когда ее забрызгало с головы до ног кровью и мозгами. Ева решила пока оставить пострадавших на попечение медиков и снять с них показания позже, когда они окончательно придут в себя.
Ева знала, что здесь произошло. Она уже все видела по растерянным лицам спутников Санты в костюмах эльфов.
Она направилась к ним. Полы ее длинного черного кожаного пальто развевались на ледяном ветру. Короткие темно-каштановые волосы обрамляли ее лицо с узкими скулами. Все ее тело было словно вытянутым – длинная шея, руки, ноги, даже продолговатые глаза цвета доброго виски многолетней выдержки. И, как весь облик, эти глаза говорили, что их обладательница – коп.
– Парень в костюме Санты – ваш приятель?
– О черт, Тюфяк! О черт!
Один был черный, другой – белый, но в этот момент оба они выглядели скорее серо-зелеными, и их можно было понять. Парням было под тридцать, а их недешевые маскарадные костюмы наводили на мысль о том, что они – сотрудники среднего звена в фирме, чья рождественская вечеринка была прервана столь жестоким образом.
– Я договорюсь, чтобы вас обоих отвезли в Управление полиции, где вы дадите показания. Советую вам добровольно согласиться сдать анализы на наркотики. Если же вы откажетесь… – Ева выдержала паузу и торжествующе улыбнулась: – Мы их все равно получим. Не по-хорошему, так по-плохому.
– Вот дерьмо… Он мертв, он же мертв, верно?
– Считайте, что это подтверждено официально. – Ева повернулась и сделала знак своей напарнице.
Детектив Пибоди, склонившаяся над телами, распрямилась и направилась к Еве. Ее черные волосы были уложены по последней моде, а вот лицо, заметила Ева, стало заметно бледнее. Тем не менее она держалась.
– Провела опознание по обеим жертвам. Личности установлены, – отчиталась Пибоди. – Санта – это Макс Лоренс, двадцать восемь лет, проживает в средней части города. Парень, который… гм… прервал его полет, – Лео Джейкобс, тридцать три года, жил в Квинсе.
– Эти двое пусть сдадут кровь на анализ. Снимем с них показания, когда все тут закончим. Полагаю, ты захочешь подняться, осмотреть место, поговорить с другими свидетелями.
– Я…
– Ты – ведущий следователь по этому делу.
– Есть. – Пибоди сделала глубокий вдох. – Вы с ними уже говорили?
– Оставляю это тебе. Хочешь прощупать их прямо сейчас?
– Ну… – Пибоди вгляделась в лицо Евы явно в поисках правильного ответа. Ева не дала ей подсказки. – Они сейчас пришибленные, и тут черт-те что творится, но… Мы можем больше вытащить из них здесь и сейчас, пока они не сообразили, что вляпались по полной.
– Какого берешь?
– М-м-м… Я возьму черного парня.
Ева кивнула и вернулась к эльфам.
– Вы. – Она ткнула пальцем. – Имя?
– Стайнер. Рон Стайнер.
– Мы с вами немного прогуляемся, мистер Стайнер.
– Мне нехорошо.
– Это уж как пить дать. – Она сделала ему знак подняться, взяла его под руку и отошла на несколько шагов. – Вы с этим парнем вместе работали?
– Да. Да. «Тайро Коммюникейшнс». Мы… мы тусовались.
– Крупный парень, а?
– Кто, Тюфяк? Ага, верно. В нем было добрых две с половиной сотни фунтов. Вот мы и решили, что ему надо нарядиться Сантой на вечеринку.
– Что за игрушки и сладости были у Санты в мешке сегодня, Рон?
– О черт! – Он закрыл лицо руками. – О боже!
– Это пока не официальный допрос, Рон, не под запись. Официальный допрос еще будет, но пока просто расскажите мне, что произошло. Ваш друг мертв, как и еще один несчастный, который просто вышел прогуляться.
Парень заговорил, не отрывая рук от лица:
– Наши боссы выставили нам холодный закусон на корпоративной вечеринке. Даже на выпивку поскупились, понимаете? – Рон дважды содрогнулся всем телом и уронил руки. – Вот мы и сговорились своей компашкой, скинулись и сняли номер-люкс на весь день. Когда шишки ушли, мы вынули выпивку и… увеселительные химикалии. Так сказать.
– Какие именно?
Он сглотнул и, наконец, встретился с ней глазами.
– Ну, понимаете… Немного «Эротики», немного «Снежка» и «Джаз».
– «Зевс»?
– Я тяжелой дурью не балуюсь. Я сдам анализ, сами увидите. Я всего-навсего сделал пару затяжек «Джазом». – Увидев, что Ева не отвечает и лишь молча смотрит ему в глаза, он возмутился: – Тюфяк никогда не баловался тяжелой дурью. Только не он. Черт, я клянусь. Я бы знал. Но, мне кажется, сегодня он что-то принял. Может, подмешал в «Снежок». А может, кто-то другой ему подмешал. Задница, – добавил Рон Стайнер, и слезы покатились по его щекам. – Он был накачан, это я вам точно говорю. Но, черт, это же была вечеринка! Мы просто веселились. Все смеялись, танцевали… А потом Тюфяк… он вдруг открывает окно…
Теперь Стайнер начал жестикулировать. Он хватался за лицо, за горло, за волосы. Его руки были повсюду.
– О боже, боже! Я думал, это потому, что сильно накурено. И вдруг, представляете, он влезает на подоконник, на роже такая дурацкая ухмылка от уха до уха. И кричит: «Всем счастливого Рождества и спокойной ночи!» А потом, мать твою, просто ныряет за борт. Головой вперед. Господи боже, вот он был, и вот его нет. Никто не успел его схватить. Черт, никому и в голову не пришло. Все случилось так быстро, просто жуть. Все закричали, все куда-то побежали… Я подбежал к окну и выглянул.
