Алексис Лекей - Дама пик
Возможно, ее нет дома. Или она просто не захочет иметь с ним дела. Он дважды позвонил в маленькую лакированную дверь. Ключ у него был, но он не решился им воспользоваться. Марион нет. Глупо было рассчитывать на то, что удастся ее застать. В тот момент, когда он повернулся, чтобы уйти, раздался щелчок, и дверь открылась.
Она стояла в проеме, со спутанными волосами, босиком, в теплой ночной сорочке и огромном свитере. Никогда еще она не казалась ему такой красивой. Она не особо удивилась. Они продолжали смотреть друг на друга, ничего не говоря.
– Не могу больше без тебя, – наконец произнес Мартен. – Мне так тебя не хватает.
– Долго собираешься торчать на лестнице? – поинтересовалась Марион. – Здесь холодно.
Наступили сумерки.
Жаннетте нужен был кто-то, кому она сможет изложить свою идею. Ни Ландовски, ни Оливье не казались ей подходящими собеседниками. Кто позволит ей договорить до конца и не сочтет ее сумасшедшей? То есть кто еще, кроме Мартена? Ей нужно было, чтобы он терпеливо выслушал ее и сказал, действительно ли эта идея имеет право на существование или у нее снесло крышу.
Мартен доверяет ей, а она доверяет Мартену. И это не имеет никакого отношения к романтическим чувствам. Ни с той, ни с другой стороны. Это уважение, профессиональное взаимопонимание. В любом случае ее эротические фантазии рассеялись. По крайней мере, на время бодрствования. А за свои сны никто ответственности не несет.
Уже к концу рабочего дня пришел отчет о генетическом анализе спермы, найденной на теле жертвы. Сразу же запустили поиск по картотеке, но он пока ничего не дал. Оставалось надеяться, что когда-нибудь он принесет результаты.
Пришла еще одна новость. О пожаре в особняке, находящемся в нескольких километрах от дома Жерара Дюпюи. Некий Марсель Реморе, полицейский на пенсии, и его жена были найдены сгоревшими в собственной постели. После предварительного осмотра предположили несчастный случай по неосторожности. Но у пожарных возникли сомнения, и вскоре объявился криминальный след, после чего к работе привлекли полицейских экспертов.
Прокуратура отреагировала с необычной для себя оперативностью, и, по совету Билье, Ландовски с командой были вызваны на место преступления.
Жаннетта и Ландовски попали в пробки на автостраде А13, потом на А12 и N12. За это время Ландовски позвонила прокурору, Билье и, наконец, Оливье, который остался в офисе. Жаннетта слушала ее вполуха.
– Законы серии никто не отменял, – говорила Ландовски. – Всем нам это известно. Билье не случайно нас предупредила. Имеются два совпадения. Во-первых, Дюпюи и супруги Реморе убиты в одну и ту же ночь, причем они почти соседи. Во-вторых, Реморе, как и Дюпюи, бывший полицейский. Займитесь этим, Оливье. Были ли они знакомы, работали ли вместе, и так далее.
После этих служебных звонков Ландовски поговорила еще с сыном и с дочкой. Жаннетта старалась не прислушиваться, но в тесной кабине автомобиля это было трудно, а начальница не пыталась ничего скрывать.
Судя по всему, где-то намечалась грандиозная дискотека, куда ее семнадцатилетняя дочка хотела пойти, а мать не разрешала и пыталась привлечь на свою сторону старшего сына.
Ландовски резко прервала разговор, и Жаннетта заметила слезы у нее в глазах. Какое-то время она молча следила за дорогой.
– Не знаю, что делать, – произнесла Ландовски вполголоса. – Она обвиняет меня в том, что я постоянно бросала ее, когда она была маленькой.
Жаннетта ничего не ответила. Она искала дорогу, и в этом незнакомом пригороде, где указатели проезда и таблички с названиями улиц отсутствовали, ей нужно было как следует сосредоточиться.
– Хуже всего, что она во многом права. По ее словам, я потеряла какое бы то ни было право вмешиваться в ее жизнь, – продолжила Ландовски.
Жаннетта успокоилась: она убедилась, что едет в правильном направлении.
– В вашем личном деле я прочла, что у вас есть дочь, – сказала Ландовски.
Жаннетта почувствовала, как сжалось сердце, – так бывало всякий раз, когда кто-то заговаривал с ней о дочке.
– Да, но ей еще рановато ходить на вечеринки, – улыбнулась она.
– Можно я вам дам совет… Не жертвуйте ребенком ради работы. Никто вам не скажет спасибо, а вы упустите свою жизнь.
– Пожалуй, все несколько сложнее. Вы обсуждаете проблемы воспитания с отцом ваших детей?
– За последние пять лет мы не сказали друг другу ни слова. Да и вообще, он урод.
– Да, непросто.
– А что у вас?
– Мы расстались совсем недавно, но общаемся, – ответила Жаннетта.
Зазвонил телефон Ландовски. Жаннетта притормозила, проезжая мимо одного из немногочисленных указателей. Получалось, что они заблудились и теперь возвращаются в Париж. Она вполголоса выругалась. В какой момент она снова перестала ориентироваться?
Ландовски выключила телефон, успев пробормотать в трубку лишь пару невнятных слов.
– Это Оливье, – сообщила она. – Он выяснил, что Реморе был когда-то шофером Дюпюи. Лет пятнадцать назад.
– Значит, у нас действительно тройное убийство, – вздохнула Жаннетта.
– Да. Причем, если Билье не ошибается, связанное с остальными шалостями нашей дамы. И все они имеют то или иное отношение к политике, – заметила Ландовски. – Хуже быть не может.
Они снова замолчали.
– Еще далеко? – спросила она через несколько минут.
Жаннетта остановилась на обочине.
– Я окончательно заблудилась, – призналась она.
Ландовски расхохоталась.
– Запрошу деньги на навигатор, – сказала она.
– Хорошая идея. Если повезет, через пару лет мы его получим.
Когда они наконец приехали, была уже глубокая ночь.
Они остановились в нескольких шагах от почерневшего дома, охраняемого единственным полицейским.
Вскоре к ним присоединился начальник пожарного расчета, тушившего огонь.
– Я пока не нашел место поджога, но дом загорелся в двух разных местах, – сообщил он. – В спальне на втором этаже и в прачечной за гаражом. Это явный поджог.
– Можно войти? – спросила Ландовски.
– Если вам так хочется.
Он достал две красные каски из багажника своей маленькой красной “клио” и протянул их женщинам.
– Наденьте на всякий случай, – предложил он. – Во избежание непредвиденных случайностей.
Жаннетта посмотрела на него. Непредвиденная случайность? Это был красивый мужчина, возможно, чуть старше ее, очень смуглый, с голубыми сияющими глазами. Выше Жаннетты на целую голову и широкоплечий, как шкаф.
Он улыбнулся ей.
– Каска вам идет, – заметил он.
Ландовски скорчила гримасу за его спиной и закатила глаза. Жаннетта едва не прыснула, и в этот момент все ее предубеждения против Ландовски рассеялись.
Внутри дома от запаха сажи и горелого пластика, смешанного с вонью обуглившейся плоти, перехватывало горло. Жаннетта почувствовала ком в пищеводе. У Ландовски вид был не лучше.
– Воняет, да? – сказал пожарный. – Мне кажется, я к этому никогда не привыкну. Дышите ртом.
– А это что? – спросила Ландовски, показывая на приоткрытую и покоробленную жаром стальную дверцу в глубине того, что когда-то было кухней.
– Дверь кладовой, – ответил пожарный.
– Бронированная дверь в кладовую?
– Да, странно, – согласился пожарный. – Может, они там прятали свои сбережения.
Жаннетта исследовала замок – хитроумный, на четырех штырях, современный. Ни замок, ни дверные петли, судя по всему, взломаны не были. Язычок замка оставался в личинке, и дверь явно была уже приоткрыта к тому моменту, когда разгорелся огонь.
Жаннетта вошла в пустую комнатку без окон с почерневшими от дыма стенками.
– Можно будет проделать маленькую дырочку в одной из стен? – спросила она пожарного.
Ландовски ничего не сказала, но выглядела заинтригованной.
Пожарный вышел и через несколько минут вернулся с ручной дрелью:
– Где вам ее сделать?
– Вот здесь.
Он приставил сверло к стене в указанном Жаннеттой месте и несколько раз крутанул ручку.
Появилось отверстие, и раздался резкий металлический скрежет.
– Похоже, под штукатуркой сталь, – сказал пожарный. – Дальше мне не просверлить. Странная кладовая. Настоящий сейф.
Он положил дрель и окинул взглядом пустую комнату.
– Что могло здесь храниться? – спросил он, не рассчитывая на ответ.
Ландовски вздохнула:
– Думаю, хватит. Поехали.
– Дюпюи был в руководстве Союза ради прогресса, – рассуждала Ландовски, пока они возвращались в Париж. – Его недавно выставили за дверь. Довольно мутный тип, судя по тому, что я слышала, причем когда он еще работал в полиции. У него были досье на всех. Вероятно, под пытками он сознался, что они лежат у Реморе в бронированной комнате.
