Алексис Лекей - Дама пик
Этот опер совсем другой. Не паркетный политик, а земной человек дела. Ему знакомо насилие, он навидался его во всех проявлениях, и сам совершал, и был его жертвой, и, похоже, совершенно не интересуется продвижением по службе.
Ей не понравилось, как он смотрел на нее. Сначала его взгляд был внимательным, восприимчивым к ее шарму, почти дружественным. Он видел в ней женщину, и эта женщина ему нравилась. Но после проявленной ею неловкой настойчивости его лицо замкнулось. Елаза стали глазами сыщика, оценивающего подозреваемого. Всего один шаг – и его недоверие вылилось бы в вопросы.
А если бы он начал догадываться, какими могут быть ответы… У него есть возможность разузнать о ней, подвергнуть ее опасности. Документы, добытые вчера ночью, защитят ее от таких, как Царь-Ворон, но над людьми, подобными Мартену, они никакой власти не имеют. Этого допустить нельзя. Мартен представляет угрозу. Он не должен оставаться в живых. Она будет действовать, и как можно быстрее.
Она повернула обратно.
Глава 38
Четверг, час дня
В то самое время, когда Мартен встречался с Магдаленой Пети в элегантном ресторане – чайном салоне седьмого округа, Жерар Дюпюи, 58-летний холостяк, бывший дивизионный комиссар, бывший офицер разведки, бывший директор охранного агентства, бывший казначей правой партии, бывший руководящий работник Союза ради прогресса и бывший шантажист на службе председателя этой партии, действовавший исключительно в собственных интересах под псевдонимом Эмерик Танги-Фрост, был найден личной секретаршей абсолютно голым и мертвым, со связанными руками и ногами, плавающим в луже крови на мраморном полу гостиной собственного особняка в западном пригороде Парижа.
Первый осмотр показал, что смерть наступила примерно двенадцать часов назад.
Перед смертью его подвергли пыткам. Многочисленные, главным образом поверхностные раны покрывали тело от ступней до лица. Изогнутые, треугольные, кривые, остроугольные, крестообразные и даже кольцевые разрезы. Симфония, достойная сада пыток. Поскольку он был мужчиной крепким, ему пришлось потерять две трети крови, чтобы сердце наконец-то отказало.
По лицу и груди была разлита сперма. Первые исследования показали, что ни во рту, ни в заднем проходе спермы нет. Убийца ограничился семяизвержением на тело жертвы.
Билье распорядилась увеличить сделанные ее сотрудниками снимки ран, и прикрепила их к стене, воссоздав нечто вроде мрачной мозаичной картины, выполненной на человеческом теле.
Она извлекла из дела фотографии истерзанной сестры Жюли Родез и прикрепила их на свободный кусок стены. Этих фотографий было меньше, потому что женщине нанесли меньше ран. Тем не менее результат соответствовал ее ожиданиям.
Она позвонила Ландовски.
Ландовски и Жаннетта изучали плоды усилий Билье.
– Одинаковый тип ранений у обеих жертв. Вы это хотели нам продемонстрировать? – спросила в конце концов Ландовски.
– Не просто “одинаковый тип”, – уточнила Жаннетта. – Некоторые из них абсолютно идентичны.
– Зато другие сильно отличаются, – не согласилась Ландовски. – Можно расценивать и как случайность, разве нет?
– Это вряд ли, – возразила Билье. – Посмотрите на два пореза на левом боку каждого из двух тел. Я привела фотографии к одному масштабу. Они идеально совпадают. То же относится к двум ранам на груди и еще к двум – на передней части бедер. Раны похожи друг на друга, как буква, дважды написанная одной и той же рукой. Только тут скальпель вместо карандаша.
– То есть это дело рук нашей убийцы, – пришла к выводу Ландовски.
– На лице жертвы нашли сперму, – сообщила Билье.
Ландовски и Жаннетта переглянулись.
– Это ставит под вопрос все наши выводы, – заметила Ландовски. – То есть мы все-таки ищем, по всей видимости, мужчину. Или же у женщины есть сообщник. Вы провели генетический анализ?
– Его сейчас делают, – ответила Билье. – Материала вполне достаточно, чтобы выделить ядерную ДНК. Ждем результатов.
Женщины не спросили, что она имеет в виду под ядерной ДНК. Обе знали, не очень-то разбираясь в молекулярной биологии, что существует два типа ДНК: ядерная, которая в каждой клетке присутствует в единственном экземпляре, и митохондриальная, которой гораздо больше. К сожалению, последняя меньше различается у разных людей и не позволяет провести достаточно точную идентификацию.
– А если это подстава? – произнесла Жаннетта.
Билье взглянула на нее с усмешкой:
– Узнаю ваш извращенный ум.
– Может, все-таки объясните и мне? – попросила Ландовски.
– У женщины много способов заполучить сперму мужчины так, чтобы он этого не заметил, – пояснила Билье. – А потом воспользоваться ею. Сперма отлично сохраняется в морозилке.
– Гипотеза имеет право на существование, – согласилась Ландовски. – Только мне она кажется притянутой за уши. Мы не можем позволить себе пренебречь мужским следом. Подождем результатов генетического анализа.
– Секундочку, – вклинилась Жаннетта. – Предположим, что речь идет о женщине…
Билье и Ландовски повернулись к ней, ожидая продолжения.
– Извините, я ничего не говорила.
Зародыш идеи, которая промелькнула у нее в голове, вряд ли понравится Ландовски. Нужно хорошенько все обдумать, а потом уж излагать. Но если она права, могут открыться головокружительные перспективы, а следствие примет совершенно иной оборот.
Четверг, вторая половина дня
Мартен ушел из ресторана пешком, не подозревая, что за ним следят.
Она ни разу не приблизилась к нему больше чем на сто метров. Опасалась, что он ее заметит, и не хотела даже минимально рисковать. Если она потеряет его из виду, что ж, придется придумывать другой способ выяснить, где он живет.
Они перешли Сену по Новому мосту. Стояла все такая же сухая и холодная погода, пешеходы торопились по делам. Многие были в темной одежде, и ей удалось подобраться к Мартену, растворившись в общей массе. Он ни разу не обернулся.
Мартен остановился перед домом и набрал код, толкнул дверь и вошел. Она было направилась к подъезду, как вдруг дверь снова открылась, и Мартен вышел на улицу. Она оказалась не более чем в двадцати метрах от него. Магдалена застыла. Стоило Мартену повернуть голову хотя бы на несколько миллиметров, и он бы сразу ее увидел и узнал, однако он решительным шагом направился в другую сторону.
Слишком мало времени, чтобы поговорить по телефону. Он получил эсэмэску?
Магдалена возобновила слежку, ускорив шаг.
Мартен подошел к автобусной остановке, взглянул на расписание и после недолгого колебания двинулся дальше пешком.
Теперь он направлялся к кварталу Маре. Она записала первый адрес. Вполне возможно, это его дом. Что он забыл? Что заставило Мартена так резко поменять планы?
Он пересек улицу Риволи и пошел по узенькой улочке, спускающейся к набережной. Этот квартал был ей хорошо знаком. Она прожила здесь несколько месяцев до встречи с Франсисом. Островок узких улиц с домами восемнадцатого века. Улица была почти пуста, и если бы Мартен обернулся, он бы наверняка заметил ее. Но он ни разу не оглянулся, свернул на улицу Карла Пятого, еще более узкую и пустынную, чем предыдущая, и остановился перед большим парадным со старинной дверью, обитой большими железными гвоздями. Набрал код и исчез за ней. Дверь с сухим щелчком захлопнулась.
Она подождала несколько минут и ушла. Дел было много. Она вернулась к себе, взяла внедорожник Франсиса. Поехала в большой магазин в пригороде, купила огромный алюминиевый кофр, открывающийся сбоку, и маленькую платформу на колесиках, которая могла поднять груз на высоту до метра и выдержать до трехсот килограммов веса. Отвезла все домой, поднялась грузовым лифтом, не встретив ни единой души. Паркинг в ее доме был оборудован камерами слежения, но она сумела вывести из строя ту, что стояла на ее этаже.
Когда Мартен поднимался по лестнице к своей квартире, звякнул его мобильник. Опять пустое сообщение. От Марион? Ошибка связи? Или?.. Он должен выяснить! Мартен сбежал вниз по лестнице и вышел из дома. Ни такси, ни автобуса. Быстрее дойти пешком.
На улице Карла Пятого он пересек лабиринт маленьких, мощенных булыжником двориков и через две ступеньки, с бьющимся сердцем взлетел по лестницам дома с узором из плетей сухой виноградной лозы. Мартен ощущал себя подростком, отправившимся покорять свою пассию.
Возможно, ее нет дома. Или она просто не захочет иметь с ним дела. Он дважды позвонил в маленькую лакированную дверь. Ключ у него был, но он не решился им воспользоваться. Марион нет. Глупо было рассчитывать на то, что удастся ее застать. В тот момент, когда он повернулся, чтобы уйти, раздался щелчок, и дверь открылась.
