Алексис Лекей - Дама пик
– Я сижу в довольно славном баре, – сообщил он. – Они здесь готовят отличные салаты и равиоли с четырьмя сортами сыра. Как ты к этому относишься?
Она помолчала.
– Еду. Это где?
– На Бастилии. Вызови такси.
– Как ты думаешь, мне можно будет выпить бокал шампанского?
– Даже два, если захочешь.
– Нет уж, не надо зарываться. Для малыша это перебор. Кстати, я должна обсудить с тобой его комнату. Детскую. Я тут такое видела! Не возражаешь, если я прихвачу каталог Habitat?
– Ничуть, – соврал Мартен.
– Хорошо. Буду через полчаса.
– Целую, – попрощался Мартен.
– Целую, – ответила она, вешая трубку.
Мартен вздохнул. Каталог Habitat.Умная, сильная и независимая журналистка увлеченно вьет гнездо.
Глава 22
Вечер субботы
Царь-Ворон действительно устал. Кожа посерела, под глазами легли синие тени, взгляд помутнел. Измотанный мужчина, которого подтачивает старость.
Вены на руках набухли, сердце тяжело стучало. Наверняка принял виагру, подумала она. Что за уроды эти мужики.
Он погладил ее лицо кончиками пальцев, и она покорно опустилась на колени, но он поднял ее и усадил рядом с собой на диван.
– Я восхищаюсь вашим мужем, – со вздохом произнес он.
Он повторялся.
– Когда-то я был таким же. Что вечером, что утром – одинаково свежий. Вам известно, что все женщины сходят по нему с ума?
Она бы с удовольствием его ударила, но вместо этого улыбнулась:
– Знаю. Он умный, красивый, богатый, молодой и добрый. Устоять невозможно.
Он нахмурился.
– А я старый, усталый, совсем не добрый, но ты изменяешь ему со мной, – сказал он, неожиданно перейдя на “ты”. – Почему? Из-за власти? Что ты во мне нашла?
– Нечто такое, чего никто другой никогда мне не давал, – искренне ответила она.
Ее слова заставили его задуматься.
Он поднялся и заходил по комнате.
– Ты вдова крупного калифорнийского обувщика, но кроме этого о тебе ничего неизвестно.
– Ты распорядился провести расследование.
Она знала, что это неизбежно, взвесила все “за” и “против” и решила, что игра стоит свеч. Ее прошлое легко укроется от любого формального расследования. Чтобы что-то нарыть, пришлось бы отправлять сыщиков в Северную и Южную Америки, сопоставлять информацию, состыковывать данные, которые до сих пор никому не приходило в голову связывать между собой. За исключением, возможно, того, кто нанял детектива.
Не председатель ли через подставное лицо заказал Дюперье слежку? Нет. В его распоряжении имелись правительственные или близкие к правительству агентства.
Он скривился, когда она тоже обратилась к нему на “ты”, но, погруженный в свои мысли, не ответил на ее вопрос.
– Я знаю, что ты не просто красивая и легкомысленная супруга политического подмастерья. Я такие вещи чувствую. Но вот что я не в состоянии угадать: представляешь ты для меня опасность или нет. Не мои ли враги подсунули тебя?
Она не ответила.
– Нет, – сказал он, – не думаю. Ты когда родилась? Я имею в виду число, а не год.
Если он заказал проверку, то должен это знать. Или он не доверяет информации, которую ему сообщили. Возможно, он и впрямь что-то чувствует.
– Пятнадцатого ноября.
– Скорпион. А асцендент?
– Тоже Скорпион.
– Я всегда ладил со Скорпионами. Но двойные Скорпионы жалят сами себя, тебе это известно?
– Я не верю в знаки Зодиака, – ответила она. – Все это сказки для слабаков и глупцов.
Он улыбнулся:
– Я не слабак и не глупец, как мне кажется, но я в это верю. До того как нанять на работу кого бы то ни было, я заказываю своему астрологу его полный гороскоп.
– А если об этом узнают?
– Все об этом знают. Во Франции аккредитованные журналисты очень вежливы с политическими деятелями. Они не рассказывают о таких вещах. Иначе они лишатся аккредитации, и, значит, прощайте, лучшие рестораны на деньги налогоплательщиков и вместе с ними чувство принадлежности к элите. Впрочем, я не единственный, кто консультируется у ясновидящих и астрологов. Это скорее правило, чем исключение. А что ты еще умеешь делать, помимо божественного минета?
– Многое, – отпарировала она. – Мне пришлось всему учиться самостоятельно, а я девушка способная.
Он снова подошел к ней и обхватил руками ее лицо. По телу пробежала дрожь. Она поддалась желанию и, закрыв глаза, положила голову ему на бедро.
Все дело в его руках. У него такие же руки. Эти ужасные руки, которые наказывали и ласкали. Теперь она больше не нежное и юное существо и не жертва. У нее должно бы остаться единственное желание: отрубить эти руки и сжечь в негашеной извести. А не стонать под их лаской, которая становилась все более грубой. Слезы подкатили к глазам. Она перестала сопротивляться.
– У меня есть одна страсть, – проговорила она потом. – И вы могли бы помочь мне утолить ее.
– Страсть? – переспросил он. – А какая именно?
Какие страсти могут быть у женщины, кроме любовных? Именно это прозвучало в вопросе. Подобный подход показался ей нелепым. Неожиданно она поняла, что он действительно из другой эпохи. Динозавр. Либерал он или нет, в любом случае у него есть все основания беспокоиться о реакции более молодых членов партии.
– Мой первый муж вкладывал деньги в кино. Я сохранила прекрасные отношения с независимыми голливудскими продюсерами. У меня есть деньги, которые я бы с удовольствием вложила в полицейский детектив. Мне нужен сценарий на хорошей фактической основе, чтобы действие происходило в Париже, и желательно с налетом гламура.
Он усмехнулся:
– Американцы обожают снятые в Париже фильмы, если их герой – американец. Париж должен быть открыточным, только самый центр города и ничего более.
– Вот именно. Но у нас сейчас двадцать первый век, и я хочу, чтобы все выглядело правдоподобно. В моем представлении хорошо бы фильм основывался на реальном расследовании французской полиции, которая справедливо считается одной из лучших в мире.
Он дважды побывал министром внутренних дел, и капля лести не повредит.
– Вы хотите, чтобы я связал вас с сыщиками?
– Да. Во всяком случае, с кем-нибудь из руководителей полиции, который мог бы задать мне нужное направление…
– Странная идея. Но у меня, кажется, есть то, что вам нужно. Нынешний префект полиции был когда-то у меня директором канцелярии. Он расскажет вам всякие занятные истории. Я вам дам координаты, а сам позвоню ему завтра и попрошу сделать для вас все возможное.
Мартен спрятал деньги в соседском подвале. Он не доверял Фурнье. Страх – плохой советчик. Чтобы прикрыться, он мог в любой момент арестовать Мартена и провести у него обыск.
Мартен посмотрел на будильник. Три тридцать утра. При самом плохом раскладе люди Фурнье не появятся здесь раньше шести – таковы правила.
Он предупредил Марион о возможном вторжении. Это ее скорее позабавило, чем обеспокоило, и теперь она крепко спала, скрестив на груди руки, выставив подросший живот.
Иза снова ушла с Франсуа, вовсе не задумываясь о перспективе быть вытащенной из постели отрядом полицейских. Они не расстаются, подумал Мартен.
У Марион на мгновение остановилось дыхание, она икнула, потом тихонько выдохнула воздух. Наверное, дитя что-то там вытворяет. Мартен погладил живот под простыней, ощутив волны, перекатывающиеся по туго натянутой коже.
Утро воскресенья
Он встал рано, позавтракал, стараясь не шуметь, и только потом включил радио.
Обошлось все же без обыска.
Спортивные новости вызвали у него раздражение, и он переключился на Radio FIP, убрав звук до минимума. Звучала песня Вильяма Шеллера.
Как корабль, я потихоньку сам иду ко дну.
Не гожусь я в капитаны,
Фантазер непостоянный,
Я не нужен никому…
Вылитый Мартен. В самое яблочко. А впрочем, нет. Он не одинок. Возможно, у него что-то не получается, но не нужно придумывать, будто все от него отвернулись. Жалость к себе любимому тоже должна иметь пределы.
Он принял душ, побрился, собрал спортивную экипировку и сунул в старый рюкзак. Мышцы ныть в конце концов перестали. Пора сделать очередную попытку, перед тем как окончательно развалиться на куски, думал он, шагая в тренажерный зал под холодным солнцем зимнего утра.
Он навешивал блины на штангу и убеждал себя в том, что не сможет вечно держать у себя найденные деньги. Рано или поздно придется поставить в известность Фурнье.
