Андрей Кивинов - Мыс Доброй Надежды
— А и хорошо! — обрадовался Михалыч. — Надо вылетать. В Грин Пойнте опять пожар… Местные задницы рвут, названивают мне каждые пять минут — им самим не справиться.
— Нет нам покоя даже в выходной… Сверхурочные будут?
— Договоримся, — пообещал Михалыч. — Серега уже в дороге, Никодимов под парами стоит. Небо открыли…
— А Мишка мой на месте? — спросил Володя про своего техника.
— Да, он уже твою птичку подготовил. И водой заправил. Ну, короче, ты давай, жду.
Через сорок минут Володя, облаченный в оранжевый летный комбинезон и форменное кепи со значком русского авиаотряда, стоял у своей дюралевой птицы и получал последние инструкции от Михалыча.
— Короче, поведешь звено вот до этой деревни. — Командир ткнул в точку на карте, заправленной в планшет Володи. — Сольете воду на очаг, заправитесь здесь — тут какая-то лужа есть… Три захода максимум делаете и назад, вас подменят парни из Йоханнесбурга.
В кармане комбинезона Володи завибрировал мобильник.
— Давай, не тяни, а то тушить нечего будет.
Володя достал телефон. Звонила Даша.
— Чего опять стряслось?
— Вова, надо лететь их искать, — жалобным голосом затараторила Даша. — О них здесь никто ничего не знает. Пропадут ведь…
— Не могу, Даш. Меня срочно сдернули — на пожар летим, в Грин Пойнт. Если к ночи освобожусь, решим, что делать.
— Как же так? — не отставала Даша. — Они же там пропадут!
— А что я могу? — закипал Володя. — Ничего с ними не стрясется. Все. Пока. Может, они водопад Виктория поехали смотреть.
Володя с силой надавил на кнопку питания и отключил телефон от сети.
— Твоя? — сочувственно спросил Михалыч. — Пилит?
— А… — Володя махнул рукой. — Ладно, чего там еще?
— Ты когда воду набирать будешь, — предупредил Михалыч, — смотри лоханкой крокодила не зацепи. Никодимов в прошлый раз ухитрился.
— Какого крокодила? — не понял Володя, все еще не отошедший после разговора с женой.
— Зеленого, — ухмыльнулся Михалыч. — Это шутка, Вован, понял?
— А-а-а, — протянул Володя и рассеянно кивнул. — Смешно, Михалыч…
— Ну, тогда ни пуха ни пера.
— К черту, Михалыч. — Володя по приставному трапу быстро забрался в дюралевое брюхо своей белоснежной «стрекозы».
Опера и Нгубиев кружком расселись вокруг мангала. Петруха и Уваров уже изрядно набрались, а Игорь и Вася решили пока приостановить распитие, чтобы, по крайней мере, контролировать действия собутыльников, которые по пьяной лавочке могли начать вести себя непредсказуемым образом. Особенно это касалось Уварова.
— Я своего индуна на шашлык пущу! — пообещал Петруха, поднимая стаканчик с виски. — Так выпьем же за Африку без отморозков!
— Правильно, Петь, — поддержал его Уваров. — За таких вождей, как ты.
Никита проглотил напиток, поморщился, отхватил солидный кусок мяса и, прожевав его, выпалил:
— Надо «языка» взять!
— Тебе чего, этого мало? — удивился Василий, кивнув на мангал, где еще оставалось несколько щедрых шампуров.
— Пленного, — пояснил Уваров. — И все у него выпытать. Пусть скажет, бегемотище, куда Данилова дели.
— Ты в своем уме? — покрутил пальцем у виска Плахов. — Ты на каком языке с ним объясняться будешь?
Этот вопрос поставил Уварова в тупик, но совсем ненадолго.
— На языке жестов. — Никита резко поднялся. — Можете оставаться, только фотографию дай. Петруха, ты пойдешь?
— Не вопрос, Никита Андреич, — охотно согласился Нгубиев. — Я и дорогу туда хорошо изучил.
— Тогда карабин прихвати, — попросил Уваров, — и мешок какой-нибудь, из тряпки…
Нгубиев вскочил со своего места и, слегка пошатываясь, направился к джипу.
Более трезвые участники экспедиции поняли, что остановить их теперь не удастся.
— Нельзя их вдвоем отпускать, — Игорь поднялся со своего места.
— Я тоже пойду, — предложил Рогов.
— Нет, ты здесь оставайся и машину наготове держи. Чувствую, пригодится она нам.
Вскоре охотники на бакубонгов скрылись в густых зарослях леса, а оставшийся на поляне Вася опасливо поглядел по сторонам и, прихватив из мангала последний шашлык, забрался на водительское сиденье джипа.
Приближался вечер, хищники выходили на охоту…
Нгубиев решил не вести оперов прежним маршрутом, опасаясь, что там их может поджидать засада, а взял чуточку левее — так, чтобы выйти на небольшую возвышенность, стоящую как раз напротив деревни бакубонгов.
По дороге Уваров нарвал каких-то длинных листьев и сплел из них подобие индейского головного убора. Эта штука, надетая на голову, отлично скрывала наблюдателя от посторонних глаз, и Плахов с Нгубиевым, оценив изобретение Никиты, тоже замаскировались подобным способом.
— Все, теперь тихо, — прошептал Нгубиев, когда они вышли на вершину холма, заросшего колючим кустарником. — Ложитесь.
Разведчики залегли за кустами и, периодически высовывая головы, стали рассматривать стоянку бакубонгов, благо находилась она от них всего метрах в двухстах-трехстах.
Бегемоты занимались своими будничными делами. На небольших делянках возле деревни работали женщины, а мужчин почти не было видно — они либо отдыхали в домах, либо охотились. По единственной улице поселка носилась стайка малолетних пацанов, которые мутузили друг друга короткими палками или стреляли из луков по маленьким птичкам.
— Что-то нет никого подходящего, — прошептал Нгубиев, поворачиваясь к Уварову.
— Валить надо, мужики, — прошептал Плахов в надежде, что Никиту уже «отпустило» и к нему вернулся разум.
— Кого валить?
— Да не кого, а отсюда… Пока не засекли.
— Погодите, — отмахнулся от них Уваров, в котором проснулся охотничий инстинкт. — Петруха, ты кричать умеешь?
— В смысле? — не понял Нгубиев.
— Ну, животным подражать, понимаешь?
— Только ослу и собаке…
— Это не то, — отмахнулся Уваров и призадумался. — Ладно, — прошептал он после паузы. — Я попробую, меня на охоте мужики из отдела учили.
Никита глубоко вздохнул, сложил ладони лодочкой, поднес их ко рту и жалобно закрякал, изображая обиженную жизнью утку — так, по крайней мере, показалось Петрухе и Плахову.
— Ты смотри — бежит. — Игорь увидел, как из крайней хижины выбежал худой пацаненок лет двенадцати и, подняв лук, направился к засаде.
— Кончайте крякать, Никита Андреич, — прошептал Петруха. — Идет добыча.
— Готовь мешок, Петя, — скомандовал Уваров и отложил в сторону карабин. — Я его сейчас поймаю…
— Смотри, чтоб в задницу тебе из лука не зарядил, — предостерег Плахов.
— Не зарядит. У меня к детям подход. Ой, Петь, у тебя гостинцев матушкиных не осталось?
Петруха пошарил по карманам, извлек петушка на палочке и протянул его Уварову. Никита привстал и, согнувшись, перебежал за куст, растущий прямо возле тропинки. Через минуту у куста появился мальчонка. Он замер, внимательно прислушиваясь к окружающим звукам. Уваров появился неожиданно.
Напустив на свою небритую физиономию добрую улыбку, он вышел из-за куста и поманил мальчика рукой.
— Привет, мальчик… Ком цу мир, киндер, — протянул Уваров петушка. — Конфетку хочешь? Млеко, яйки… Хенде хох…
На этом словарный запас опера полиции нравов исчерпался. Мальчонка, потеряв дар речи от такого зрелища, растерянно замер на месте. Уваров медленно подбирался к нему, продолжая лепетать несуразицу. За спиной Никита сжимал холщовый мешок и веревку. Но в последний момент, когда до цели оставалось не больше одного шага, мальчонка очнулся и заорал во всю силу своих негритянских легких.
— Ты чего орешь, обезьяна? — замахал на него руками Уваров, но пацан сорвался с места и резво побежал к деревне, не переставая истошно орать.
Бакубонги зашевелились.
— Е-мое, — обомлел Нгубиев, увидев толпу вооруженных мужчин на улице деревни. — Надо валить, пока не поздно!
Словно услышав его слова, бакубонги растянулись в цепь и с криками понеслись прямо на холм, где прятались лазутчики.
…Подгоняемые воплями бакубонгов, Петя, Никита и Игорь неслись, не чувствуя под собой земли. Топот ног, хлесткие удары колючих веток по лицу, плотный горячий воздух, тяжелое прерывистое дыхание и злобные крики за спиной — все это в один момент смешалось для них в бешеной кутерьме погони.
Пока разведчики были «в глубоком поиске за линией фронта», Василий Иванович свернул лагерь, аккуратно сложил в пакеты мусор, а кости, оставшиеся от шашлыка, раскидал по кустам. После этого, оставшись вполне удовлетворен результатами своего труда, он забрался в джип и включил радио.
Заиграла ритмичная музыка, и стройный хор мужских голосов затянул заунывную негритянскую песню, от которой на душе у Васи стало не по себе. Он посмотрел на часы и выключил приемник. Через открытое окно до него донеслись звуки ружейных выстрелов и дикие крики как раз с той стороны, в которую ушли разведчики.
