Андрей Кивинов - Мыс Доброй Надежды
— Мои воины там, недалеко от Сан-Сити. — Приосанившись, Петруха указал направление плавным движением руки. — У меня много воинов. На моей земле отели с казино стоят, народ отдыхает…
— Так, значит, ты белым служишь? — сдвинул брови Тонго.
— И что такого? Туристам — не западло. Лучше, чем за косулями бегать…
Тонго усмехнулся и смерил Нгубиева презрительным взглядом. Он громко крикнул что-то на своем гортанном наречии, и воины, заполнившие площадь перед хижиной вождя, заголосили с удвоенной силой. Скорей всего, черепа на аллее славы принадлежали белым.
— Тонго, ты кончай пальцы гнуть! — пытаясь перекричать воинов-бегемотов, завопил Нгубиев. — Давай спокойно побазарим.
— С тобой мне не о чем говорить. — Тонго наклонил к Нгубиеву покрытое шрамами лицо. — Забудь сюда дорогу, слуга белых… Иначе будешь гореть на костре.
Петруху снова подхватили сильные руки и потащили — на этот раз вон из деревни.
— Вы, чё, оборзели, в натуре? Я своих бойцов приведу, в капусту пошинкуем! — орал что есть сил вождь баквена, но его крик потонул в зловещем вое боевой песни, которую затянули бакубонги.
Охранники доволокли Петруху до леса, поставили на тропинку и подтолкнули в спину. Понурив голову, обиженный до глубины души Нгубиев сквозь дебри побрел к своим соотечественникам.
Игорь присел на складной стульчик возле мангала и с нескрываемым удовольствием наблюдал, как над ярко-оранжевыми углями подрумяниваются нанизанные на шампуры большие куски нежно-розового мяса. Свинина, точнее, мясо бородавочника шипело и истекало соком, источая прекрасный аромат, который буквально гипнотизировал проголодавшегося опера.
Игорь привстал, пошуровал в мангале палкой, равномерно разгоняя по его дну угли, затем аккуратно, по очереди, перевернул шампуры и спрыснул скворчащее мясо соком марулы из бутылки, отобранной у Никиты.
Уваров, бросая ревнивые взгляды на бутылку, неторопливо и трепетно сервировал маленький походный столик, развернутый у джипа.
— Как там у тебя дела, «масса Плахов»? — Взяв со стола бутылку виски, он взболтнул ее и посмотрел сквозь нее на свет.
— Почти готовы, «масса Уваров». — Игорь терпеливо обмахивал шашлыки небольшой картонкой. — Еще минут пять, не больше…
— Что-то Петрухи долго нет, — забеспокоился Уваров, вернул на стол виски и подошел к мангалу.
— Поди, трубку мира курит с бегемотами, — улыбнулся Игорь. — Запах-то какой, чуешь?
— Реальный. — Уваров глубоко втянул щекочущий ноздри аромат и блаженно улыбнулся.
Из зарослей на полянку вывалилась взъерошенная мегазвезда, отряженная на поиски сухих дров.
— А дрова-то где, товарищ старший лейтенант?
— Там лев, — прошептал Вася, подбегая к кулинарам и показывая рукой на кусты.
Плахов за секунду собрал шампуры в «букет» и коротко бросил:
— Валим в джип! Быстро! Никита, возьми ружье.
— Вы чего, мужики? — усмехнулся Уваров. — Петруха же сказал…
В кустах опять зашумело, и из зарослей показалась гривастая голова царя зверей.
Еще через пару секунд опера уже сидели в машине, плотно захлопнув двери и подняв стекла.
Лев осторожно вышел на поляну и, подняв морду к небу, задвигал чутким носом.
— Жрать-то всем охота, — прошептал Уваров, — но на всех не хватит… Естественный отбор…
— Надо его гнать отсюда. — Плахов, не отрываясь, смотрел на хищника. — Петруха может вот-вот вернуться, да и шашлычок еще не дошел. Ты, Никита, в воздух пальни через окошко.
Уваров кивнул, передернул затвор карабина, опустил стекло, выставил ствол наружу и нажал на спусковой крючок.
Звук выстрела гулко разнесся над лесом, вспугнув птиц, которые громко захлопали крыльями и темной тучей взвились над лесом. Хищник не стал играть с судьбой, поджал хвост и быстро скрылся в чаще.
— Наше вам с кисточкой, — попрощался Вася.
— Повезло ему, — добавил Уваров.
— В чем?
— В том, что у меня настроение хорошее…
Обратная дорога показалась Нгубиеву очень длинной. Сбивая ритуальным посохом листья деревьев и кустарников, проклиная тупорогих бегемотов, вождь баквена пробирался по тропинке и думал над тем, что скажет своим гостям. Теперь ему было предельно понятно — вряд ли Данилов мог попасть в это племя, а если даже и мог, то едва ли его оставили в живых. Где-то недалеко раздался резкий винтовочный выстрел. Петруха остановился, прислушался и, недоуменно пожав плечами, прибавил ходу.
Он почувствовал близость стоянки по запаху шашлыка, пропитавшему всю округу, и божественный аромат жареного мяса немного успокоил его.
Возле костра, однако, никто не сидел, а из закрытого джипа слышались глухие голоса. Петруха приблизился к «геленвагену» и заглянул в опущенное стекло. Вася, Игорь и Никита, сжимая в руках пластиковые стаканчики и шампуры с мясом, благостно улыбнулись вождю.
— А почему не на природе?
— О, Петя! — махнул шампуром Уваров, слегка царапнув острым кончиком обивку салона. — А мы уже по сотке врезали. Для храбрости.
— Могли бы и меня дождаться, — проворчал Нгубиев. — А чего вы в тачке-то?
— Сейчас и тебе нальем. — Уваров протянул Рогову пустой стаканчик: — Давай, Вась… Штрафную вождю…
— Нас тут чуть лев не сожрал, Петя. — Вася выверенными движениями аккуратно налил виски и протянул стаканчик Нгубиеву.
Плахов вручил вождю румяный шашлычок.
— Так это вы из ружья палили… — догадался Нгубиев.
— Пришлось пугануть. Иначе б без закуси остались…
— Это он запах мяса учуял, — авторитетно заявил Петруха. — Надо было головешку в него запустить.
— В следующий раз так и сделаем. — Уваров снова резко рубанул воздух шампуром.
— Петь, ну что там, в племени? — спросил Игорь.
— Дайте сначала горло промочить.
Петруха поднял стакан, выдохнул воздух и со смаком проглотил жгучий напиток, отдающий легким привкусом сивухи. Кусок сочного мяса заглушил это дело, создав во рту вождя непередаваемые вкусовые ощущения.
— Полный аут, — выдохнул Петруха.
— С дискотекой? — игриво поинтересовался Никита.
— С бегемотами, — махнул рукой Петруха. — Еле вырвался от них.
— Они же мирные, — удивился Вася, — твой индун сказал…
— Отморозки голимые… А вождь их вообще безбашенный. Хуже Шакила в тысячу раз. С тем хоть говорить можно, а этот полный тормоз. И белых ненавидит. Меня чуть не грохнули, в натуре.
— За что?
— За то, что белый!.. Ну, в смысле, за то, что на белых пашу, — Петруха протянул Васе пустой стаканчик. — Я им про Сан-Сити рассказал.
— А о Данилове-то спросил?
— Какое там! — махнул рукой Петруха. — Эти б его точно в живых не оставили… Звери, одно слово.
В салоне джипа повисло тяжелое молчание. Вася неторопливо разлил по стаканам виски.
— Давайте хоть помянем его, — тихо предложил Уваров, и они выпили не чокаясь.
— Да, вот судьба у мужика, — вздохнул Игорь, доставая из бумажника фотографию Данилова, на которой тот был снят вместе с Войцеховским. — Поехал отдохнуть…
— Дай глянуть хоть на него. — Нгубиев взял у Плахова фотографию. — Да, породистый мужик…
Он уже собирался вернуть фото обратно, как вдруг резко отдернул руку и снова вгляделся в снимок.
— О, е-мое! — закричал он. — Ты смотри!..
— Чего там? — вздрогнул Рогов, а Уваров схватился за карабин.
— Часы! Часы, мужики! — Нгубиев тыкал пальцем в часы на запястье Данилова. — Я их на руке у вождя видел. Подумал еще — зверек вроде, а часы за две тысячи бакинских на руке таскает…
— Вот оно, — выдохнул Игорь. — Может, мы зря его раньше времени хороним?
— Ну, это вряд ли, — снова погрустнел Петруха. — Говорю же, эти звери его бы живым не выпустили. Точняк… Там черепов на кольях, как у дурака фантиков.
Игорь вылез из машины и зарядил вторую партию шашлыка, хотя аппетит резко уменьшился. Плахову казалось, что их путешествие уже подошло к концу. Он очень заблуждался.
Глава 12
В ПЛЕНУ У БЕГЕМОТОВ
— Я был богатым, как раджа.
— А я был беден.
— Но на тот свет без багажа
Мы оба едем.
Р. Киплинг. ЭпитафииПосле разговора с Мартином Даша, так и не закончив приготовление обеда, быстро собралась и отправилась в свое агентство, где хотела навести справки о своих бывших подопечных. Володя остался один. Он погрузился в мечты о студеной водочке, жаркой бане и соленом огурчике, включил телевизор, но быстро выключил его, потому что российского кино здесь не показывали…
Зазвонил телефон. Володя не спеша поднялся с дивана и снял трубку.
— Вован, — услышал он хриплый голос командира отряда. — Ты в норме?
— Обижаешь, Михалыч, — ответил вертолетчик. — Я при свете дня не квашу…
