Эван Хантер - Охота на сыщиков
— Потом?
— Потом я начал осматривать рану. Спросил, когда с ним случилось это несчастье. Он заявил, что сегодня утром. Я тут же понял, что он лжет. Рана уже сильно воспалилась, обильное нагноение. В этот момент я и вспомнил сообщения в газетах.
— Об убийствах полисменов?
— Именно. Припомнилось, что я читал что-то о подозреваемом с огнестрельным ранением выше пояса. Тут-то я как раз извинился и пошел звонить в полицию.
— А это была точно огнестрельная рана?
— Вне всяких сомнений. Ее перевязывали, но крайне неумело. Я не успел подвергнуть ее тщательному осмотру, как вы сами понимаете, поскольку заторопился к телефону. Но полагаю, что рану обрабатывали йодом.
— Йодом?
— Да.
— И все равно загноилась?
— Причем серьезно. Рано или поздно ему не миновать обратиться к врачу.
— Как он выглядел?
— Ну… с чего бы начать?
— Возраст?
— Около тридцати пяти.
— Рост?
— Чуть более шести футов, я бы сказал.
— Вес?
— Примерно сто девяносто.
— Волосы темные? — уточнил Уиллис.
— Да.
— Цвет глаз?
— Карие.
— Шрамы, родимые пятна, другие особые приметы?
— Лицо очень сильно расцарапано.
— Он что-нибудь трогал у вас в кабинете, к чему-либо тут прикасался?!
— Вроде нет. Хотя… Погодите-ка! Точно!
— Что?
— Я усадил его на перевязочный стол. Когда начал ощупывать плечо, он сморщился, застонал и схватился за поручень в ногах стола.
— Похоже, нам может повезти, Хэл, — заметил Карелла.
— Моли Бога! В чем он был одет, доктор Рассел?
— Черный костюм.
— Какого цвета рубашка?
— Белая. На плече над раной пятно.
— Галстук?
— Полосатый. Золотисто-черный.
— С прищепкой?
— Да. Чем-то украшена.
— Что на ней было изображено?
— Что-то вроде рожка. Что-то в этом роде, — неуверенно сказал врач.
— Что именно? Труба, охотничий рог, рог изобилия? Что?
— Не знаю. Не могу сказать точно. Она мне запомнилась только своей необычностью. Да я и видел ее лишь мельком, когда он раздевался.
— Какого цвета обувь?
— Черного.
— Лицо бритое?
— Да. Если вы имеете в виду, что у него не было бороды. А во-обще-то побриться бы ему не мешало.
— Так-так. Какие-нибудь кольца на руках?
— Не приметил.
— Нижняя рубашка?
— На нем ее не было.
— Я его понимаю. В этакую жарищу. Не возражаете, если мы от вас позвоним, доктор?
— Сделайте одолжение. Думаете, это тот самый?
— Я очень надеюсь, — с чувством сказал Уиллис. — Боже праведный, как я надеюсь!
Когда человек находится в состоянии нервного возбуждения, процесс потоотделения активизируется, даже если температура воздуха не взлетает до рекордных отметок.
Поры на кончиках пальцев выделяют влагу, которая содержит 98,5 процента воды и от 0,5 до 1,5 процента твердых частиц. Последние, в свою очередь, состоят на одну треть из неорганических веществ — в основном солей — и на две трети из органических, таких, как мочевина, белок, муравьиная, масляная и уксусная кислоты. К увлажненным кончикам пальцев пристают также пыль, грязь и жир.
Подобная смесь оставляет отпечаток в виде тончайшей пленки на всем, к чему бы ни довелось прикоснуться человеку.
Предполагаемому убийце довелось коснуться гладкой хромированной поверхности поручня на перевязочном столе в кабинете доктора Рассела.
Эксперты из научно-технической лаборатории покрыли скрытые пока Отпечатки пальцев специальным черным порошком. Избыток порошка осторожно сдули на лист бумаги. Затем отпечатки деликатнейшим образом обработали нежнейшим страусовым пером. После этого проявленные таким образом отпечатки были многократно сфотографированы.
Подозреваемый оставил два очень четких отпечатка больших пальцев каждой руки на верхней поверхности поручня. На нижней поверхности остались очень четкие отпечатки вторых фаланг всех его остальных пальцев.
Фотографии были направлены в местное бюро идентификации. Там произвели тщательную проверку по имеющимся досье. Проверка эта результатов не дала, и тогда фотографии отпечатков пальцев отослали в Федеральное бюро расследований. Детективам теперь оставалось только сидеть и ждать.
В то же время доктора Рассела посетил полицейский художник. По описанию врача он начал составлять портрет подозреваемого. Следуя указаниям доктора Рассела („Нет, нет! Нос длинноват. Вот теперь лучше. Попробуйте немного опустить уголки губ. Стоп! То, что нужно!"), ему наконец удалось исполнить рисованный портрет, изображающий посетившего врача человека таким, как его запомнил доктор Рассел. Размноженный во многих экземплярах рисунок вместе со словесным портретом разыскиваемого был разослан всем городским ежедневным газетам и местным телевизионным станциям.
Все это время детективы сидели и ждали ответа из ФБР. Утро следующего дня застало их в том же состоянии.
Уиллис с удовольствием рассматривал репродукцию с рисунка полицейского художника, помещенную на первой странице утреннего выпуска одной из городских газет. Заголовок над ней огромными буквами вопрошал: „Вы видели этого человека?"
— А он ничего, симпатичный, — отметил Уиллис.
— Красавчик Краяк, — сострил Карелла.
— Да нет, я серьезно.
— Пусть хоть раскрасавец, чтоб у него рука отвалилась, у сукиного сына! — с чувством пожелал Карелла.
— Вполне возможно, отвалится.
— Где же этот чертов ответ из этого чертового ФБР? — раздраженно поинтересовался Карелла.
Все утро он отвечал на телефонные звонки воодушевленных граждан, видевших убийцу. Каждое такое сообщение, безусловно, должно было быть учтено и проверено, однако к настоящему моменту разыскиваемого человека множество людей одновременно видело в самых разных частях города.
— Я-то думал, что эти господа на правительственных харчах работают порасторопнее!
— Так оно и есть, Стив, — попытался умиротворить расходившегося коллегу Уиллис.
— Загляну к лейтенанту, — заявил Карелла, которому уже не сиделось на месте.
— Валяй! — одобрил его решение Уиллис.
Карелла постучал в дверь кабинета лейтенанта, услышал ответное „Заходи!" и воспользовался этим приглашением. Барнс говорил по телефону. Выразительным жестом предложил Карелле подождать. Тут же кивнул телефону головой и сказал в трубку:
— Но, Хэриет, я лично не вижу в этом ничего плохого.
И замолчал, терпеливо слушая, что ему говорили на том конце провода.
— Да, но…
Карелла отошел к окну и уставился в распростертый перед ним парк.
— Нет, я лично не нахожу никаких причин для…
„Вот она, супружеская жизнь", — философски подумал Карелла. И тут же подумал о Тедди. И тут же пришел к стратегическому решению: „У нас будет все по-другому!"
— Хэриет, отпусти его, — продолжал увещевать телефонную трубку Барнс. — Он у нас неплохой парень, и ничего дурного с ним не случится. Слушай, поверь мне. Побойся Бога, это же всего-навсего увеселительный парк!
Барнс, прикрыв трубку ладонью, издал протяжный вздох иссякающего долготерпения.
— Ладно, договорились. — Он недолго послушал своего оппонента. — Нет, пока точно не знаю. Ждем ответа из ФБР. Как только соберусь домой, позвоню. Да не надо ничего затевать! Кому хочется есть в такую жарищу! Да, милочка, пока!
Барнс повесил трубку. Карелла отошел от окна.
— Вот бабы! — воскликнул лейтенант, но без всякого осуждения. — Сын хочет вечерком поехать с компанией в увеселительный парк. А она не пускает. Ей, видите ли, не понятно, что там делать в середине недели. Ссылается на газеты, которые пишут, что в таких местах мальчишки, мол, устраивают драки. А это всего-навсего увеселительный парк! А мальчишке нашему семнадцать!
Карелла сочувственно кивал головой.
— Если следить за каждым их шагом, они начинают чувствовать себя как за решеткой. Ну, сколько шансов, что в таком месте обязательно начнется драка, я вас спрашиваю? И почему Ларри обязательно должен в нее ввязаться? Парень он неплохой, и голова у него на плечах есть. Да ты же знаком с ним, Стив?
— Да, встречался. Он показался мне весьма уравновешенным и рассудительным.
— Вот-вот! То же самое я только что сказал Хэриет. О, да пошло оно все к черту! Эти женщины никак не хотят расставаться с пуповиной, вот что я тебе доложу. Нас растит одна женщина, а когда мы дозреем, она просто передает нас другой женщине.
— Заговор это женский, — улыбнулся Карелла.
— Иногда я и сам так думаю, — буркнул Барнс. — Но что бы мы без них делали?
Лейтенант горестно покачал головой — представитель сильного пола, попавший в неумолимые тиски общественной структуры.
— Из ФБР что-нибудь есть? — перешел к делу Карелла.
— Пока ничего. Господи, как я молюсь, чтобы нам повезло! Разве мы этого не заслужили? С ног ведь сбиваемся!
