Алексей Сухаренко - Ловушка для опера
Уже дома ему позвонила Надежда, и чуть не плача рассказала о сегодняшнем звонке похитителей, которые дали ей всего тридцать шесть часов.
– Ты мне будешь завтра вечером очень нужен – всхлипывала женщина в трубку.
– Буду сразу после дежурства – просто обещал Бодряков, не зная как утешить мать его сына.
– Если Борю выпустят ты должен помочь заставить его сказать мне шифр, потому что вымогатели сегодня сказали, что переговоры и передачу сына будут вести только со мной.
– Да я думаю Городецкого не нужно будет упрашивать, ведь на карте жизнь его сына. Он же не знает про меня? – поинтересовался на всякий случай настоящий отец.
– Нет конечно. Если узнает, то его поступки вообще могут быть не предсказуемы – устала вздохнула, измученная длящейся трагедией Надежда.
– Я думаю все будет нормально – только и оставалось сказать Сергею Ивановичу.
После этого звонка он не мог заснуть полночи, а когда наконец-то его мозг погрузился в оцепенение сна, Бодряков оказался в клейкой паучей паутине. Чем больше он пытался из нее вырваться, тем больше она сковывала его движения. Рядом с ним, в паутине, лежала еще какая-то жертва, уже полностью парализованная и опутанная паутиной как в коконе. Трепыхания оперативника вызвали обратную реакцию, и к нему стало приближаться лохматое чудовище – огромного размера паучиха, лязгая, словно ружейным затвором, ядовитыми челюстями.
«Почему именно паучиха а не паук?» – со страхом подумал Сергей Иванович, вспомнив, что именно самки считаются самыми ядовитыми.
Он предпринял последнюю попытку разорвать паутину, паутина поддалась, и он с криком провалился в бездонную тьму. Свалившись с кровати, и больно ударившись о пол, он тем не менее проснулся с большим облегчением. Спать он больше не захотел, тем более, что до дежурства уже оставалось не так много времени.
Жизнь – сплошные сюрпризы
С утра Петр Замутилов занял наблюдательный пункт, припарковав машину напротив вход в казино. К девяти подъехал черный джип, из которого вывалился огромного размера мужчина.
«Ни чего себе Эдик. Тут даже Эдуардом язык не поворачивается назвать» – подумал оперативник, правильно определил свой объект по характерным приметам Бодрякова.
В десять часов подъехала и хозяйка казино, а следом за ней мерседес с каким то интеллигентного вида мужчиной в роговой оправе очков с бородкой и кожаным портфелем.
«Господин Харчевский видать пожаловал за гонораром» – вспомнив телефонные разговоры, определил для себя оперативник.
Из казино вышел человек – гора и, сев в свой не менее внушительный джип, выехал с парковки. Оперативник, боясь потерять Эдика, но в то же время помня о конспирации, сел к нему на хвост через одну машину. Через полчаса Джип пересек МКАД, и поехал в направлении аэропорта Быково. Въехав в ближайший дачный поселок, он остановился у двухэтажного деревянного сруба. Что бы его не вычислил отслеживаемый, Замутилов проехал сто метров вперед, и направил на остановившуюся машину зеркало заднего вида. Мужчина, открыв заднюю дверь, стал выгружать пакеты с продуктами. К нему из дома подошли два парня, бритыми затылками больше напоминающих его подчиненных, чем местных жителей, и стали помогать ему заносить покупки в дом. Оперативник, потеряв их из вида, развернул машину в обратную сторону и медленно стал приближаться к ограде и фасаду дома. Когда он поровнялся с калиткой, дверь дома уже захлопнулась, а оставаться на дороге, и быть замеченным из сруба он не рискнул, и уже переключил скорость, но в окне второго этажа увидел лицо пятилетнего мальчика. Не могло быть ни каких сомнений это лицо как две капли воды было похоже на фотографию Максима, которую он видел у своего коллеги. Замутилов испытал радость, которую по силе можно было сравнить наверное с тем чувством, которое его охватило, когда он победил Бодрякова в спорных отношениях по поводу отцовства сына Оксаны. Радоваться успеху удалось не долго, так как черный джип промчался мимо него в сторону Москвы. Следуя за иномаркой, оперативник в очередной раз позавидовал интуиции своего коллеги, который вчера говорил, что охранник ему не внушает доверия.
«Что же получается? Преданный пес, выкрал у своих хозяев сына, и вымогает доступ к сотням миллионов баксов?» – попытался проанализировать увиденное Замутилов – «Идеальные условия для вымогателя. Знать, что происходит, контролировать ситуацию, не допускать органы милиции к расследованию. План стопроцентный и безопасный».
Оперативник пожалел, что не взял у Сергея сотовый телефон. Сейчас ему эта новость пришлась как бальзам на сердце. И он мог бы самостоятельно организовать освобождение сына и арест преступников. Замутилов не решился изменить намеченный с Бодряковым план мероприятий, помня, что человек в джипе еще должен встретить Городецкого, а это освобождение являлось ключевым моментом.
«Ни чего страшного. Через пару часов буду у Сереги, а к тому времени и его сын будет по-прежнему в том же месте, и по Городецкому будет полная ясность» – успокоил свое нервное возбуждение оперативник и стал подпевать попсовой мелодии, раздирающейся из автомагнитолы.
Вскоре он «довел» иномарку до ворот Бутырского СИЗО, где Эдика поджидала в своем мерседесе козлиная бородка адвоката Харчевского. Илья Ильич с улыбкой продемонстрировал подъехавшему телохранителю какой-то документ, и направился в сторону проходной следственного изолятора. «Глыба» комфортно устроился в машине, откинув водительское сиденье чуть-ли не в лежачее положение. Петру так же ни чего не оставалось делать как, в ожидании дальнейших событий, устраиваться по удобнее. То ли от волнения, то ли от жары, но его разморило и он задремал. Проснулся он от осознания что спит и от страха, что откроет глаза, а ни кого из объектов слежки не обнаружит на месте. Джип и мерседес были на месте, и у него отлегло от сердца. Эдика в машине не было. Он стоял напротив калитки в воротах следственного изолятора, оживленно с кем-то беседуя по мобильному телефону. Правда его машина не оставалось пустой, так как в ней сидели два дюжих парня с накаченной мускулатурой. Калитка открылась, и из нее сначала высунулся наружу адвокат, и уж спустя паузу какой-то мужчина в грязной рубашке и старых брюках. Его внешность Петру показалась знакомый.
«Может я раньше встречался с этим Городецким. Он же уже посиживал в следственном изоляторе» – подумалось ему.
Городецкий сел в Джип начальника службы безопасности. И машины стали разъезжаться.
«Ну вот и все, еду к Сереге» – обрадовался оперативник продуктивно отработанному дню.
Девятка, едва тронувшись с места, заскрипела железом. Правое переднее колесо было спущено.
«Вот так всегда в самое не подходящее время…» – разозлился оперативник, больше сожалея не о колесе, а о потере драгоценного времени. Взяв из багажника запаску, он поддомкратил машину и принялся снимать колесо. Раскручивая прикипевшее болты, он услышал звуки приближающихся сзади шагов, но повернуть голову не успел из-за удара тяжелым предметом по затылку.
Бодряков с нетерпением ожидал сообщения от Замутилова, но так и не дождался. Это его начинало беспокоить. Действуя в рамках договоренности с коллегой он позвонил Надежде, и по первой ее интонации понял, что Городецкого отпустили.
– Да освобожден – подтвердила его интуитивные способности Женщина – ты вечером будешь?
– Как обещал – подтвердил Сергей Иванович, опять забеспокоившись о друге, зная, что тот должен был отследить выход Городецкого из СИЗО.
К концу его дежурства из нейрохирургического отделения Склифа поступила телефонограмма о поступлении в институт скорой помощи с закрытой черепно-мозговой травмой Петра Замутилова.
«Не уж то в аварию попал?» – первое, что мелькнуло в голове оперативника.
Бодряков хотел тут же поехать к коллеге, но дежурный сказал, что к нему пришла очередная женщина с заявление, и он решил, что к Петру поедет после визита к Надежде. В кабинет робко постучали, и на пороге появилась недавняя заявительница. Зоя Николаевна выглядела чуть получше, и можно было сказать, что она уверено идет на поправку, если бы не красные, опухшие веки глаз. Едва пожилая женщина переступила порог кабинета, как на ее глаза набежали слезы. Она ни чего не говорила, а только беззвучно стала вытирать глаза. Бодрякову сейчас не очень хотелось выслушивать очередные жалобы пожилой москвички, но что то шевельнувшееся в душе, заставило его настроиться на беседу с этой женщиной по внимательней.
– Ну что случилось? Разве Вашего сына еще не выпустили? – как можно мягче поинтересовался оперативник, вспомнив информацию Замутилова о скором освобождении ее сына.
– Сегодня отпустили… – поток слез не уменьшался.
– Так что же плакать? – недоумевал милиционер, начиная думать, что может и мать Круглова не вполне психически здоровая.
