Эд Макбейн - Убийца Леди
Допрос начал Бирнс.
— Фрэнки, — ласково проговорил он, — мы собираемся задать тебе несколько вопросов и хотим, чтобы ты на них ответил. Хорошо?
— Ладно, — согласился Фрэнки.
— Кто дал тебе письмо?
— Никто.
— Мужчина?
— Не знаю.
— Женщина? — вмешался Хоуз.
— Не знаю.
— Ты знаешь, о чем письмо? — полюбопытствовал Карелла.
— Нет.
— Но письмо все-таки было?
— Нет.
— Ты приносил письмо?
— Нет.
— Ты ведь лжешь, да?
— Нет.
— Где ты его встретил?
— Я никого не встречал.
— У парка?
— Нет.
— В кондитерской?
— Нет.
— На улице?
— Нет.
— Он сидел в машине?
— Нет.
— Но человек-то был?
— Не знаю.
— Мужчина или женщина?
— Не знаю.
— В письме сообщается, что он сегодня вечером кого-то убьет. Ты это знал?
— Нет.
— Ты хотел бы, чтобы тот человек — мужчина или женщина — кого-то убил?
— Нет.
— Так вот. Тот тип, что передал тебе письмо, собирается кого-то убить. Он так и написал. Он собирается убить одну леди.
— Фрэнки, она может быть твоей мамой.
— Ты хочешь, чтобы тот человек убил твою маму?
— Нет, — сказал Фрэнки.
— Тогда скажи, кто он. Мы хотим его остановить.
— Не знаю я, кто он! — выпалил Фрэнки.
— И до сегодняшнего дня ты никогда его не видел?
Фрэнки заплакал:
— Нет. Никогда!
— Что случилось, Фрэнки? — Карелла подал мальчику свой носовой платок.
Фрэнки вытер глаза и высморкался.
— Он сам подошел ко мне, вот и все. Я не знал, что он собирается кого-то убить. Богом клянусь!
— Мы знаем, что ты ни при чем, Фрэнки. Он шел по улице или ехал в машине?
— В машине.
— Какой марки?
— Не знаю.
— Какого цвета?
— Синего.
— С откидным верхом?
— Нет.
— Седан?
— Что такое седан?
— С твердой крышей.
— Да.
— Ты видел номер?
— Нет.
— Что было потом, Фрэнки?
— Он подозвал меня к машине. Мама говорит, что нельзя садиться в машину к незнакомым людям, но он не хотел, чтобы я садился к нему в машину. Он спросил, хочу ли я заработать пять баксов.
— И что ты ответил?
— Я спросил как это сделать?
— Продолжай, Фрэнки, — предложил Бирнс.
— Он сказал, что я должен отнести письмо в полицейский участок за углом.
— На какой улице ты стоял, Фрэнки?
— На Седьмой. Там, за углом.
— Ясно. Продолжай!
— Сказал, что я должен войти и спросить дежурного, а потом отдать ему письмо и уйти.
— Он дал тебе пять долларов сразу или потом?
— Сразу, — признался Фрэнки. — Вместе с письмом.
— Деньги еще у тебя? — поинтересовался Бирнс.
— Кое-что я потратил.
— Все равно по банкноту мы ничего не узнаем, — вмешался Мейер.
— Да, — согласился Бирнс. — Фрэнки, ты хорошо разглядел того человека?
— Да, довольно хорошо.
— Можешь описать его?
— У него короткая стрижка.
— Очень короткая?
— Да.
— Какого цвета глаза?
— Голубые… по-моему. В общем, светлые.
— Какие-нибудь шрамы есть?
— Нет.
— Усы?
— Нет.
— Что на нем было надето?
— Желтая спортивная рубашка, — сообщил Фрэнки.
— Это он, — сказал Хоуз. — Тот, с кем я столкнулся в парке.
— Нам нужен полицейский рисовальщик, — заявил Бирнс. — Мейер, вызови, будь другом! Если Самальсон окажется не тем, кого мы ищем, нужно нарисовать фоторобот и разослать всем патрульным. — Он резко обернулся. У него в кабинете звонил телефон. — Погоди секунду, Фрэнки!
— Лейтенант ушел к себе в кабинет и поднял трубку. Вернувшись, сказал:
— Звонили из 102-го. Они наведались к Самальсону домой. Дома его нет. Домохозяйка сказала, что он на Айсоле.
— Где? — спросил Карелла.
— В нескольких кварталах отсюда. В супермаркете «Бивер Бразерс, инкорпорейтед». Знаете, где это?
— Я уже еду туда, — заявил Карелла, выбегая на лестницу.
Мейер Мейер говорил по телефону:
— Говорят из 87-го участка. Лейтенанту Бирнсу нужен рисовальщик. Будьте добры, поскорее…
В тот самый миг, когда Карелла ввел задержанного в комнату, Хоуз сразу понял, что перед ним вовсе не тот, кто напал на него в парке.
Мартин Самальсон оказался высоким сухощавым субъектом. Поверх костюма на нем был надет белый фартук с эмблемой магазина. Фартук лишь подчеркивал его сухопарость. Светлые, вьющиеся волосы спадали на плечи. Глаза карие.
— Что скажешь, Коттон? — спросил Бирнс.
— Это не он, — ответил тот.
— Фрэнки, этот человек передал тебе письмо?
— Нет, — сказал Фрэнки.
— Какое письмо? — поинтересовался Самальсон, вытирая руки о передник.
Бирнс взял бинокль, лежащий на столе Кареллы.
— Ваш? — поинтересовался он.
Самальсон ошарашенно воззрился на бинокль.
— Да! Послушайте, как же так? Где вы его нашли?
— Где вы его потеряли? — задал вопрос Бирнс.
Внезапно до Самальсона что-то дошло.
— Погодите-ка, погодите! Я потерял бинокль в прошлое воскресенье. Не знаю, зачем меня сюда притащили, но если в связи с этим биноклем, то ничего у вас, ребята, не выйдет! Я тут ни при чем! — И он потряс в воздухе вытянутой рукой, словно подтверждая свою безупречную репутацию.
— Когда вы его купили? — спросил Бирнс.
— Недели две назад. В лавке уцененных вещей на Кричтон-авеню. Можете проверить.
— Уже проверили, — сообщил Бирнс. — И знаем о леденце.
— Чего?
— Вы вошли в магазин с леденцом на палочке.
— А! — Самальсон застенчиво улыбнулся. — У меня тогда болело горло. Когда болит горло, приятно чем-то его промочить. Вот почему я сосал леденец. Законом это не запрещено.
— Значит, бинокль был у вас до прошлого воскресенья, верно? А в прошлое воскресенье вы, по вашим словам, его потеряли.
— Правильно.
— Вы уверены, что сами никому не давали его?
— Совершенно уверен. В прошлое воскресенье я ездил на теплоходную прогулку. По реке Херб. Наверное, там я его и посеял. Понятия не имею, где был мой бинокль с тех пор, и мне плевать. Вы не можете повязать меня за что бы то ни было после прошлого воскресенья. Верно говорю!
— Успокойтесь, Самальсон, — посоветовал Хоуз.
— Черта с два! Приволокли меня в полицейский участок, как будто…
— Я сказал — успокойтесь! — повторил Хоуз.
Самальсон посмотрел ему в глаза и внезапно замолчал.
— Так на чем вы, говорите, катались в прошлое воскресенье? — поинтересовался Хоуз. И на лице, и в голосе его по-прежнему читалась угроза.
— На теплоходе «Александр», — обиженно ответил Самальсон.
— Где он ходит?
— По реке Херб. До Пейсли-Маунтин.
— Когда вы потеряли бинокль?
— Скорее всего, на обратном пути. Когда мы выходили на пикник, он у меня еще был.
— Вы считаете, что потеряли бинокль на теплоходе?
— Может быть. Не знаю.
— Вы ходили куда-нибудь потом?
— Как это?
— После того как теплоход пристал к берегу.
— Ага. Я был с девушкой. Пристань, знаете ли, недалеко отсюда. На Северной Двадцать пятой. У меня там была припаркована машина. И мы поехали в бар рядом с супермаркетом. Я захожу туда время от времени после работы. Вот почему я знаю то местечко. Мне не хотелось колесить по всему городу в поисках приличного места, где можно культурно посидеть с девушкой.
— Как называется бар?
— «Паб».
— Где он находится?
— На Северной Тринадцатой, Пит, — вмешался Карелла. — Я его знаю. Для своего квартала вполне пристойный бар.
— Да, там ничего, — согласился Самальсон. — Я повел туда мою девушку, а потом мы с ней немного покатались.
— Останавливались?
— Да.
— Где?
— У ее дома. В Риверхеде.
— Может, вы там потеряли бинокль?
— Может, и так. Нет, все-таки скорее всего я его посеял на теплоходе.
— А может, в баре?
— Может, и там. Но мне все-таки кажется, что на теплоходе.
— Подойди сюда, Стив, — попросил Бирнс.
И они вдвоем направились в кабинет Бирнса. Там лейтенант шепотом спросил:
— Что скажешь? Задержим его?
— За что?
— Он ведь может оказаться сообщником. Не нравится мне его сказочка о потерянном бинокле. Больно складно врет.
— Не похоже, чтобы у нашего киллера были сообщники, Пит. Судя по всему, он одиночка.
— И все же киллер может его знать. Вдруг он собрался после убийства залечь на дно на квартире этого парня. Приставь к нему хвост. О'Брайену все равно нечего делать. Вот и используй его. — Бирнс вернулся к Самальсону.
Карелла направился в противоположный угол комнаты, где Боб О'Брайен печатал отчет, и что-то прошептал ему на ухо. О'Брайен кивнул.
— Вы свободны, Самальсон, — сказал Бирнс. — Никуда не выезжайте из города. Вы можете нам еще понадобиться.
