Ник Кварри - Проигравшему - смерть (авторский сборник)
— Допустим, вы-то найдете! Ну и что дальше? Ничего! Потому что Пауэрс не звонил Лоретте Смит. Или звонил, но солгал. Его приятель, Харрис Смит, не мог быть вместе с ним в момент убийства Лоудера. В этот момент он находился в «Пинк Пэде» и собственноручно стрелял в Лоудера.
— Почему вы в этом так уверены?
— Смит сам сознался. Припоминаете?
— Давайте на минуту забудем о его признании. Есть у вас еще какие-нибудь основания для такой уверенности?
— Его изобличает не только признание.
Тут Флинт начал снова рассказывать мне историю убийства и опознание убийцы Честером Мэссеем. Он подробно рассказал историю поисков Смита и поимки его Следжем. Я сказал наивным тоном:
— Так, значит, это Следж заставил его сознаться?
Флинт помолчал некоторое время, потом сказал:
— Ну, наконец-то! А то я все думаю, с какой это задней мыслью вы ко мне явились? Ну, валяйте, Барроу! Начинайте ругать продажную полицию. Это будет последним, что вы успеете сделать с лицензией частного детектива в кармане.
— Да что вы, Флинт! — возразил я. — Я просто хотел констатировать, что Смит сознался на допросе у Следжа.
— Дело в тоне. Мы оба прекрасно понимаем, что именно вы хотели сказать. Следж не заставлял Смита признаваться. Следж позвонил мне, как только арестовал Смита. Я приехал к нему в участок в тот момент, когда они только приехали. Я присутствовал при допросе. Смит сам стремился снять груз с души. На нем не было никаких следов плохого обращения при аресте.
— Вы его раздели и осмотрели?
— Это сделал медэксперт при вскрытии. Смита никто не бил. Он сам хотел сознаться!
— Он хорошо владел собой?
— Никто не может хорошо владеть собой, имея на совести убийство. Но он хотел, чтобы все поскорее было позади.
— А вы случайно не присутствовали, когда он сделал попытку бежать и Следжу пришлось застрелить его?
Самообладание Флинта, как видно, тоже имело границы.
— Нет! — закричал он. — Меня там не было! Я распорядился о переводе в тюрьму и уехал.
— И Следжу пришлось убить его, пока он не ускользнул из его рук.
Флинт резко шагнул ко мне, но сдержался. Губы его были плотно сжаты.
— Продолжайте, продолжайте, Барроу! На вашем месте я сообщил бы о ваших подозрениях в газету. Тогда вы лишитесь не только лицензии, но еще будете иметь маленький процессик по оскорблению властей.
Дружеская беседа окончилась. Я допил виски. — Большое спасибо за виски, флинт. До встречи.
Я пошел к выходу. Он меня не провожал.
* * *«Пинк Пэд» находился в той части Третьей авеню, где раньше стояли ирландские ветряные мельницы. Потом городские власти снесли весь квартал и за бесценок продали участок объединению владельцев кафе. Теперь вся эта местность застроена клубами и ресторанами. Молодые люди уныло накачивались здесь алкоголем, стремясь хоть как-нибудь убить бесконечные вечера и дожидаясь, пока не наступит час сна.
«Пинк Пэд» представлял собой длинный сумрачный зал со стенами, отделанными розовой кожей и пластмассой, имитирующей черное дерево.
Все столы у стен и табуреты возле бара были заняты. На эстраде отличный пианист бренчал старые шлягеры, которые люди особенно любят слушать в сентиментальном настроении. В зале было дымно и душно.
Я еще не успел привыкнуть к полумраку, как ко мне уже подошел метрдотель, опытный взгляд которого сразу распознал во мне чужака. Он вырос у меня за спиной, держа перед собой меню, словно щит.
— Пожалуйста, сэр. — Вежливость его была ледяной. — Вы заказывали столик?
— Нет, я хотел бы...
— Боюсь, что в настоящий момент мест нет. Я посоветовал бы вам в дальнейшем всегда заранее...
— Кто руководит заведением с тех пор, как мистера Лоудера не стало?
Он прищурился.
— Мистер Мэссей.
— Он здесь?
— Полагаю, что да. Вы желаете поговорить с мистером Мэссеем?
— Точно!
— Как прикажете доложить?
Но в тот же момент он позабыл обо мне. В дверях появилась пара: чопорный потный тип в смокинге с очаровательной девицей. Лицо метрдотеля превратилось в сплошную улыбку. Он оставил меня и прямо-таки полетел к новым гостям.
— Мистер Джонсон, — щебетал он. — Какая радость снова видеть вас!..
Я немедленно воспользовался его слепой любовью к мистеру Джонсону и направился в противоположный конец зала.
— Эй, вы! — окликнул меня чей-то голос. — Хэлло!
Голос принадлежал молодой девушке, сидевшей за одним из боковых столиков в обществе темноволосого юнца.
Парень был совершенно пьян.
Я не сразу узнал ее, но потом сообразил, что это она сегодня в телестудии показывала мне Ингрид Вэнс. Волосы девицы были распущены и падали на узкие плечи. Она была в черном вечернем платье, совершенно открывавшем ее спину, бока и бюст.
Я ответил «Хэлло» и уже хотел пройти мимо, но она поманила меня пальцем. Другая рука у нее была занята — за нее держался кавалер. Я подошел.
— Вы ведь тот самый парень, который сегодня утром запирался с Ингрид в ее уборной? Ну как, поразвлекались?
— Замечательно! А почему вы не в студии? Ревю вот-вот должно начаться.
— Ревю? Ах, вы имеете в виду ревю Овермана. — Она засмеялась. — Я в нем не участвую. Я только иногда хожу на репетиции — смотреть, как беснуется мой муж. Однажды он лопнет на сто кусков, и этот момент я ни за что не хочу пропустить.
— Так вы жена Элли Овермана?
— Ну конечно! Вам меня жалко? Такой старик муж — и такая красивая молодая жена?
Ее спутник смотрел на меня с пьяным вызовом. Я сказал:
— Мне было очень приятно увидеть вас, миссис Оверман.
— Не уходите, посидите с нами!
— Рут, — заканючил ее спутник. — Ты же обещала, что мы будем одни...
— До встречи, — сказал я и ускользнул.
Я прошел мимо пианиста, открыл маленькую дверь рядом с эстрадой и попал в маленький коридор. На одной двери значилось: «Девочки», на другой — «Мальчики». Третья дверь была в конце коридора. Не знаю, почему я не постучал. Вероятно, моя профессия вырабатывает дурные манеры.
Кабинет был выдержан в тех же розовых и черных тонах, что и остальные помещения. Ковер, толстый и мягкий, совершенно заглушал звук шагов. В кресле за письменным столом сидела, откинувшись назад, малокровная блондинка, которую я сразу узнал, вспомнив газетную фотографию: миссис Сибил Лоудер.
Маленький жилистый мужчина, облокотившись о письменный стол, низко наклонился над ней и что-то говорил. Он говорил тихо и слов я не расслышал. На нем был белый смокинг и белые брюки. Лицо было жестким и неприятным. Маленькие черные усики только подчеркивали его злобное выражение. Сибил Лоудер смотрела на него снизу вверх с видом глупой мышки, которую гипнотизируют.
Я кашлянул.
Мужчина резко обернулся и посмотрел на меня бесцветными рыбьими глазками. Его узкие бескровные губы шевелились, словно перед тем, как обругать меня, он пробовал ругательства на вкус.
— Чем могу служить?
— Честер Мэссей? Моя фамилия — Барроу. Частный детектив. Жена Харриса Смита уполномочила меня выяснить, что произошло с ее мужем.
Сибил Лоудер сказала удивленно:
— Что выяснить? Он убил Стю, а какой-то полицейский застрелил его. Это все.
Мэссей ничего не сказал.
— Миссис Смит тяжело примириться с мыслью, что ее муж — убийца, — сказал я. — У нее есть сын, который все это принимает близко к сердцу.
— Смити убил Лоудера, — сказал Мэссей спокойно и вежливо. — С этим ей придется примириться.
— Вы вполне уверены, что узнали Смита в человеке, убегавшем через эту дверь? — спросил я, кивнув на дверь в дальнем углу кабинета. — Я слышал, вначале вы не были уверены в этом.
— Это правда, — согласился Мэссей. — Я видел его только со спины и сразу подумал на Смити. Кроме того, я вспомнил, что он давно уже был обозлен на Лоудера. Он был уволен за два дня до этого, потому что ежедневно опаздывал на работу. Но, повторяю, я не был уверен. Поэтому и не сразу сказал полиции о своем предположении. Но даже когда сказал, и то предупредил, что утверждать это под присягой откажусь.
— А теперь вы уже уверены?
— Полиция нашла у Смита в комнате бриллиантовую булавку Лоудера. Кроме того, он ведь сознался.
Я посмотрел на Сибил.
— После смерти мужа заведение унаследовали вы?
— Да, теперь оно принадлежит мне одной, — подтвердила она.
— Барроу, — сказал Мэссей, приняв решительную позу. — Вы узнали более, чем достаточно. Если желаете узнать еще что-нибудь, обратитесь в полицию.
— А вы, значит, теперь здесь новый хозяин?
Лицо его напряглось, но вместо него ответила Сибил:
— Конечно! Я доверила Честеру управление кабаре. Он, безусловно, будет делать это лучше, чем Стю.
