Ник Кварри - Проигравшему - смерть (авторский сборник)
Искушение было велико. Но я подумал о Лоретте и о ее сыне, который выплакал себе глаза, потому что его отца заклеймили убийцей.
— Сейчас нет. Сейчас я, действительно, не могу.
Ингрид встала и посмотрела на меня сверху вниз.
— Пожалуйста... Умоляю вас...
Она подошла настолько близко, что грудь ее касалась моей.
— Я хочу, чтобы вы временно поселились у меня, — сказала она, глядя с вызовом мне в глаза. — Завтра я поеду в Ист-Хэмптон. Там состоится небольшая вечеринка с участием людей, которые, возможно, будут финансировать один бродвейский мюзикл. Я рассчитываю получить там главную роль. А вы бы могли пока переехать ко мне на квартиру, на тот случай, если вдруг вынырнет Шон.
— А если он не появится?
Настойчивое упорство, с которым она пыталась меня заполучить, начинало казаться мне подозрительным.
— Завтра вечером я приеду из Ист-Хэмптона. Вы дождетесь меня и вообще останетесь у меня жить, пока я буду в Нью-Йорке. А дней через десять я вернусь в Голливуд. Вы и туда будете меня сопровождать...
Она была чертовски хорошей актрисой.
— И надолго?
— На несколько недель: Пока я не почувствую себя более уверенно... — Она прижалась ко мне. — А может быть и дольше...
Она слегка покраснела и прошептала многообещающе:
— Вы не будете скучать...
Потом она положила руки мне на плечи.
— Послушайте, Ингрид...
Тут дверь гардеробной открылась. На пороге стоял Элли Оверман. Он достаточно часто красовался в газетах, чтобы я сразу узнал его: невысокого роста, густая белоснежная шевелюра, бледное, прорезанное складками лицо и юношеский задор: в глазах, словах, жестах. Некоторое время он изумленно смотрел на нас, потом с горечью улыбнулся.
Ингрид круто повернулась к нему.
— Я занята! — резко произнесла она.
— Я вижу. Ты что, не можешь обойтись без этого хотя бы перед работой?
— Ты не имеешь никакого права ревновать, — возразила она.
Он вспыхнул.
— О какой ревности ты говоришь?! Я думаю о ревю и о твоей жалкой карьере. Мне с трудом удается отвоевать полчасика, чтобы еще раз пройти твой номер... Но ты, я вижу, занята...
Оверман бросил на меня взгляд, полный неприкрытой ненависти.
— Неужели он не может подождать? Хотя бы до вечера? После премьеры, до нашей завтрашней поездки к твоему тестю, у тебя будет достаточно времени.
С застывшим лицом она шагнула к нему.
— Элли, когда-то ты мог мною командовать. Но ты сам все поломал. То, что я теперь делаю, тебя не касается. Так что убирайся вон из моей гардеробной!
Они молча смотрела друг на друга, потом Оверман повернулся и ушел. Когда Ингрид снова повернулась ко мне, лицо ее было бледным.
— Простите, — сказала она неуверенно. — Маленькая сентиментальная сценка между двумя старыми друзьями. Итак... На чем мы остановились?
— Я как раз хотел сказать вам, что не могу быть вашим телохранителем. Я сейчас работаю на другого клиента. Меня бы замучила совесть, если бы я его предал.
— А я? Меня вы бросите на произвол судьбы? Тут вас совесть мучить не будет?
— Вы можете найти себе двадцать других детективов. Мое предложение остается в силе.
Она внимательно посмотрела на меня и, наконец, по-видимому, поняла, что меня ей не уговорить. Плечи ее как-то обвисли.
— Ну хорошо, я сама найду себе кого-нибудь.
Она повернулась к туалетному столику и тонкой кисточкой начала подводить губы.
— Счастлив был с вами познакомиться, мисс Вэнс...
— Я тоже, мистер Барроу, — сказала она, не поворачивая головы. — До свидания.
Глава 6
Я поставил машину перед домом и осторожно огляделся. Ничего подозрительного. Поднимаясь по лестнице, я держал руку за обшлагом пиджака, готовый в любую минуту выхватить свой «магнум». Внимательно осмотрел дверь квартиры. Никаких следов взлома. Я беззвучно нажал на ручку. Дверь была не заперта.
Вынув револьвер из кобуры, я распахнул дверь и вошел в столовую. Никого. На записке, которую я оставил Сэнди, стояла пара женских туфель на тонких каблуках.
— Сэнди! — позвал я тихо.
Никакого ответа.
Я на цыпочках подошел к двери спальни. На спинке стула висело женское платье. Я спрятал револьвер, вернулся к входной двери и запер ее. Потом снял одежду и надел плавки. Перекинув ногу через подоконник, я ухватился за пожарную лестницу, прикрепленную снаружи к стене.
Когда я поднялся на крышу, Сэнди меня не заметила. Она задумчиво смотрела через красные крыши домов на блестящую поверхность воды.
Освещенная солнцем гавань, пароходы, буксиры и лодки на Гудзоне и в устье Ист-Ривер, статуя Свободы вдали и, словно вырастающие из воды, каменные утесы небоскребов Манхэттена... Сэнди в желтом купальнике, растянувшаяся на одеяле... Солнце блестело в волнах ее темно-рыжих волос. Между лопатками матово поблескивали капельки пота.
Я присел рядом с ней на корточки и провел ногтем по желобку ее спины. Она испуганно вскочила и села на одеяло.
— Негодяй, — сказала она ласково. — Я пришла, чтобы найти немного покоя и разрядки, а ты, я вижу, решил провести шокотерапию.
— Уж больно велико было искушение.
— У меня тоже есть сильное искушение: дать тебе хорошую пощечину! — сказала она и размахнулась.
Я схватил ее за запястье. Она начала сопротивляться. Сэнди — сильная девушка и справиться с ней, не причиняя боли, задача не из легких.
Наконец, мне удалось прижать ее к одеялу. Сэнди перестала отбиваться, я поцеловал ее. Она улыбнулась и потрепала меня по шее.
— Так хочется позагорать, — сказала она. — Работа по ночам и сон днем — я чувствую, что начинаю заболевать от этого.
— Ну, особенно больной ты не выглядишь.
Я растянулся рядом с ней. Мы молча наслаждались солнцем и спокойствием. Через некоторое время Сэнди вздохнула:
— Знаешь, а я еще не завтракала. Так есть хочется!
— Я тоже толком не поел. Только аппетит у меня пропал.
Она встала на колени и произнесла с притворной жалостью:
— Бедненький Джейк! Пойдем, посмотрим, что найдется на кухне.
Мы спустились по пожарной лестнице обратно в квартиру. В холодильнике нашлось немного еды и несколько банок холодного пива. Мы перетащили все это обратно на крышу и устроили небольшой пикник. Потом снова развалились на одеяле, молча смотрели на гавань, слушали пароходные гудки и свистки буксиров.
— Где ты пропадал утром? — спросила, наконец, Сэнди. — Мне пришлось после работы направиться на вечеринку джазистов. Очень не хотелось идти, но я надеялась услышать там что-нибудь полезное. Пустой номер! Только время напрасно потеряла. Я уж думала, что ты не дождался меня и решил провести день как-то иначе...
— Мне надо было кое с кем встретиться. Предлагали вступить в почетные телохранители, но я уже вчера взял новый заказ. Парень, которого вчера били за твоим баром, оказался частным сыщиком. Его и лупили для того, чтобы он прекратил расследование. Ну, он бросил, я подобрал...
Сэнди повернулась и испытующе посмотрела на меня.
— А я как раз собиралась спросить, в чем дело.
Я рассказал ей про Артура Кемпа: как я отвез его домой и что произошло потом.
Она задумалась.
— Кемп появился в баре незадолго до тебя. Он расспрашивал про Парка Пауэрса, пытался найти какой-нибудь след.
— За это его и измочалили. Лоретта Смит утверждает, что Пауэрс может доказать алиби Смита. А в баре кто-нибудь знает Пауэрса?
— Конечно. Я, например. Но в последние дни его никто не видел. Он жил в одном со мной отеле. Парк — великолепный трубач, но безнадежный наркоман.
— Харрис Смит был такой же. Похоже, что никто не знает, где прячется Пауэрс. Тебе не кажется это странным?
Сэнди кивнула.
— За два дня до Кемпа в баре появился твой «друг», лейтенант Следж. Он тоже искал Пауэрса. Он сказал, что обязан проверить утверждение миссис Смит насчет алиби своего мужа. Но ему не повезло: Пауэрса уже никто больше не видел. Из гостиницы он выехал, а адреса не оставил. Примерно неделю назад.
— Ты говоришь, с неделю назад? То есть, примерно со дня убийства Лоудера?
Сэнди задумалась.
— Да, действительно. Именно утром того дня он и выехал.
— Слушай, а Следж знает, что ты служишь в полиции?
— Нет.
— Почему ты так уверен? Ведь бар Джука находится на его территории.
— Нет, нет. О том, что я работаю в баре Джука, не знает никто, кроме начальника моего отдела. Ты думаешь, что «Опиумное кольцо» могло бы действовать без сучка и задоринки, если бы в нем не были замешаны полицейские чины? И лейтенант Следж может вполне быть одним из них, особенно, учитывая все, что ты рассказал.
