Наследие (СИ) - Моен Джой
– Везение – мое второе имя, ведь иначе наше знакомство не объяснить, – так же тихо ответил мужчина.
– Если вспомнить события, которые свели нас вместе, удачей нашу встречу не назовешь.
– Судьба переменчива, но все сглаживает время, – сказал Густав и, забрав у Элисон зонт, положил ее руку на изгиб своего локтя. – И все же теперь я могу стоять к вам так близко, что окутан ароматом духов.
Элисон отвела взгляд, стараясь сделать вид, что их близость не имеет для нее значения. И все же даже сквозь перчатки и влажную кожу куртки Густава она чувствовала, как напряглись его мышцы, а теплое дыхание мужчины ласкало ее шею, вызывая мурашки. Как прекрасно было бы встрется они в другой стране, при других обстоятельствах, но вероятнее всего Элисон, занятая работой, даже не обратила бы внимания на скромного, хоть и красивого полицейского.
– Пришли сюда по работе? – спросила женщина, меняя тему разговора, и махнула рукой в сторону мужчин семьи Бондар.
Отец и сын, Ронан и Лукас, стояли поодаль, всячески избегая общество женщин Гамильтон. Элисон была рада, что полицейские появились только сейчас и не имели удовольствия стать свидетелями постыдной сцены в церкви, когда муж ее сестры, повысив голос громче допустимого даже вне стен дома Господня, обвинял старшую Гамильтон в черствости, жадности и корысти. По лицу Мелоди женщина догадывалась, что в ее адрес лилось еще много нелицеприятных слов, и с трудом подавляла в себе желание заткнуть уши дочери или рот несчастному родственнику, но слушать перестала – сразу после неприкрытого обвинения в причастности к смертям их семьи. Довод был достаточно веский – Элисон была единственной на их веку, в ком течет кровь Гренхолмов и кому удалось пережить отметку в двадцать лет и не вернуться в Уотертон в деревянном ящике.
«И все же ты сюда вернулась!» – такими были последние услышанные Элисон слова Ронана, они же теперь пульсировали у нее в мозгу, не давая покоя. Что если обратной дороги не будет? Может в скором времени она станет ближе к Софии, чем когда бы то ни было, не в силах справиться со злым роком, нависшим над семьей. И все же у злого рока должны быть имя и руки, всадившие меч в упругое девичье тело.
– Нет, я уже пообщался с Бондарами. Мы даже проверили их алиби, если вам это интересно, - произнес Густав, вырывая собеседницу из раздумий. – Конечно, ход следствия важен для них, но думаю, они уедут на первом же поезде, как только Софию надежно укроет слой влажной земли. Кстати они выразили четкую позицию по поводу дома – он ваш.
– Да, Ронан не преминул мне об этом сказать. Намерение отказаться от доли в наследстве он выплюнул в меня как проклятие, – сказала Элисон и хихикнула, не в силах сдержаться.
Она еще помнила те дружеские отношения, которые связывали их, пока он не остался с двумя детьми на руках и разбитым сердцем после смерти Шарлотты, помнила, как подрагивали веснушки на пухлых щеках, когда комнату заливал его громкий смех, и как огненно рыжие волосы светились подобно солнцу. Но от мужчины из воспоминаний осталось слишком мало – с другой стороны от вырытой ямы, в нескольких метрах от Элисон стоял рано начавший седеть мужчина с поблекшим, изрытым морщинами лицом и нервно подрагивавшим рукам. Смерть дочери ударила по нему слишком сильно, состарив на десяток лет, лишив заодно и надежды.
– Чем дольше общаюсь с вашей семьей, тем больше не понимаю, откуда взялось такое предубеждение против Уотертона, поместья Гренхолмов, семьи, – задумчиво покачал головой Густав.
– Я как-то уже говорила вам, сложно сидеть за одним столом и переглядываться в надежде понять, кто станет следующим, – сказала Элисон, но затем отмахнулась с тихим вздохом. – Ах, вам этого не понять, вы ведь не верите в связь между всеми смертями. Но оглянитесь!
Мужчина послушно обвел присутствующих взглядом, пытаясь понять, о чем говорит Элисон, но она лишь нахмурила брови и дернула его за рукав.
– Нет! Вы смотрите на живых. Посмотрите на мертвых!
Взгляд мужчины переместился ниже – на каменные надгробия, сделанные в едином стиле, но в разные времена. Поначалу он не понимал в чем смысл этой игры, и между нахмуренных бровей пролегла морщинка, но спустя несколько мгновений глаза увидели знакомые имена – Лайла, Ванесса, Ливия, Шелби, Мария, Шарлотта – и все встало на свои места. Все эти женщины были здесь, и вот София присоединяется к тем, кого не смогла узнать.
– Теперь понимаете? Эта часть кладбища принадлежит Гренхолмам испокон веков. Фамилии могут ввести вас в заблуждение, – тихо сказала Элисон, и голос ее дрогнул, – Сейчас на кладбище находиться вся моя семья.
– Я на вашей стороне, – тихо откликнулся Густав. – Я верил вам с самого начала, с момента нашей встречи, и даже раньше, когда впервые увидел дела в полицейском участке, я сразу почувствовал связь между ними. Но как полицейский я вынужден сохранять холодный рассудок.
Свободной рукой Густав накрыл женскую ладонь, покоящуюся у него на сгибе локтя, и слегка сжал, вкладывая в этот жесть те слова, которые говорил ей раньше – про защиту и безопасность – и намерения, доказанные ночным визитом. Женщина кивнула и слабо улыбнулась.
– И все же зачем вы здесь? Двое полицейских на похоронах не могут появиться просто так, – подала голос Элисон спустя несколько долгих минут и перевела взгляд на Аарона.
Молодой человек что-то оживленно обсуждал с Лукасом Бондаром, и, судя по расслабленному и приветливому выражению лица последнего, Аарон был единственным из их странной компании, кто для семейства Бондаров не входил в список нон грата.
– Ценю вашу наблюдательность, но мы приехали не вместе, – улыбнулся Густав. – Аарон был знаком с Софией, видимо решил отдать дань памяти. Ох, если мне что-то понадобиться от Бондаров, перепоручу это ему.
Пара под черным зонтом переглянулась и тихо засмеялась.
– Не расскажете, как продвигается расследование? – спросила Элисон.
– К сожалению, порадовать вас нечем, – покачал головой Густав. – Обстоятельства складываются до смешного не в нашу пользу. Как вы можете понять, вскрытие все же состоялось, но ничего нового не принесло – София была убита мечом, никаких других посторонних вмешательств, никаких следов борьбы или насилия.
– Неужели убийца не оставил следов?
– Может и оставил, но отпечатки сняли не сразу. Убийства – редкость в наших краях и навело много шума. Когда констебли опомнились, в доме уже побывало много людей. К тому же никто не исключает, что преступник действовал в перчатках. У него явно был четкий план, – грустно пожал плечами Густав и продолжил, увидев удивление на лице Элисон. – София разместила объявление в местной газете о продаже дома, оно печаталось несколько недель, но желающих видимо было не так много. Она ждала кого-то в то утро, впустила в дом, даже показала второй этаж. Если никаких близких отношений у нее не было, а в Уотертоне она не появлялась уже несколько лет, значит убийца прикинулся покупателем дома и втерся в доверие.
– Но как-то же они поддерживали связь? Вы нашли номер телефона, письма, смс...
– Да, телефон – несколько входящих с одного номера, временного, и этот след обрывается.
– И больше ничего нельзя сделать? – вскрикнула Элисон, лихорадочно прокручивая в голове события последних дней в надежде понять, что они упустили.
– В тот день в полицию поступил анонимный звонок об убийстве, который как раз и привел констеблей в поместье Гренхолм. Я отследил номер – звонили из здания вокзала, – сказал Густав, но заметив проблеск надежды в глазах Элисон, опустил глаза. – Их камеры наблюдения направлены на кассы. Я просмотрел все, что они предоставили, но вычислить, кто же встретился с Софией, не представляется возможным!
– Пообещайте, что не закроете дело, – прошептала Элисон.
– Конечно, – серьезно сказал Густав, но через пару мгновений взглянул на женщину с веселыми искрами в глазах. – Знаете какое забавное совпадение я заметил? Аарон клялся, что в тот день видел меня на вокзале, хотя меня не было в городе, и мой поезд приехал гораздо позже. По его словам, кто-то из пассажиров носил точно такую же шляпу как у меня. Это звучало как шутка, способ выставить меня перед начальством дураком, но на видео я и правда увидел мужчину в длинном плаще и светло коричневой классической шляпе, заостренной спереди как у ковбоев. Интересное совпадение!
