Наследие (СИ) - Моен Джой

Памятуя о болезни моей матушки, Лайла несправедливо причислила меня к тем же рядам, словно та не была безумной, но долгие годы страдала от чахотки, которой можно заразиться, просто находясь рядом. Лайла никогда не произносила этого вслух, но ей и не нужно было, я видел это в ее глазах, время от времени смотревших на меня в страхе. Да, вероятно, я не столь красив, умен и не имел определенного достояния, чтобы угодить Лайле, но и не заслуживал пренебрежения, волной которого меня окатывало каждый раз, когда наши взгляды встречались.

Вбежав по лестнице так быстро, как только смог, я хотел рассказать тебе, любовь моя, о том, что сделал, но меня уже опередил истошный крик прислуги, вышедшей в сад и заметившей бездыханное тело твоей матушки, лежащей на земле лицом вниз. Я явственно ощутил волнение, обуявшее тебя, но затем, Ванесса, ты увидела мои руки, красные от крови, влажные и блестящие, покрытые еще теплой жидкостью, и отшатнулась, будто от удара.

- Что ты сделал??! – гремучей змеей ты прошипела эти слова, не давая возможности объяснится. Рывком спрыгивая с дивана в зале, где ты читала очередную книгу, волнующую твое слабое сердце, не утруждаясь надеть тапочки, босиком бросилась к двери, чтобы прийти на помощь несчастной Лайле, истекающей кровью, но я должен был заставить тебя услышать и не допустить, чтобы твоя мать восстала из мертвых.

Меч моей матушки, мой меч, пылившийся в дальнем углу зала, оказался по мановению дьявольской руки зажат в моих пальцах, направленный во внезапном порыве противоречивых чувств в ее сторону. Она замерла на полпути к двери, подняв взгляд от острого лезвия к моим глазам. Ванесса не боялась, напротив, словно ждала этого мгновения всю свою короткую жизнь.

- Больше нам никто и ничто не сможет помешать, Несси! Ты поймешь, не сразу, но пройдут годы, и поймешь, что я сделал это ради нас! Я люблю тебя, Ванесса, я бы сделал что угодно, чтобы доказать верность своих чувств и намерений, все, что попросишь!

Я вытащил из кармана кулон с рубином, таким же ярким, какими были и мои чувства к стоящей передо мной девушке, и протянул ей. Ванесса сделала несколько шагов вперед, пока лезвие не коснулось ее груди, прорывая легкую ткань ночного одеяния, и ударила меня по руке, сбросив украшение на пол.

- Если то, что ты говоришь – правда, тогда убей и меня. Я не хочу жить, зная, что ты совершил!

Не успел я открыть и рта, как Ванесса резким движением насадила себя на меч, лезвие не без труда прошло сквозь нежную плоть, багряная кровь окропила светлые ткани ночнушки и ковер под ногами. Она открыла рот в немом крике и уже через миг лежала на полу без движения. Я не знал, что делать, паника опоясала голову платком и туго сдавила виски. Все должно было быть совсем не так! Взглянув на свои дрожащие пальцы со спекшейся кровью Лайлы, я пал на колени перед телом возлюбленной, глядя, как рубин заливает кровью Ванессы.

Минуло много лет, прежде чем я понял, что проклят, и спасти меня могло лишь возвращение в прошлое. Кровь Ливии, Шелби, Шарлотты и Марии оказалась пролита зря, но все потому, что тогда я не ведал, как действовать правильно. Все это время я считал, что дело лишь в священной жидкости, но особняк Гренхолмов являлся не менее важным звеном замкнувшейся временной цепочки. Убив Софию, клянусь, я что-то почувствовал, хоть и не возлагал особых надежд, Ванесса. Уже когда я стоял в крохотной ванной комнате, застирывая капли крови девушки, меня преисполнило странное чувство. Комнатка поплыла перед глазами, вода, окрашенная в красный, очистилась. Не уверен до конца, что это было, но четко осознал, я уже близко.

Мелоди, наконец, решилась покинуть кладбище, пронеслась мимо, игнорируя мои попытки с ней заговорить, словно мы не были знакомы, оставив после себя флёр сладких духов с запахом ванили, кокоса и ноткой лимона. На миг я закрыл глаза, вдыхая невероятный аромат, почти физически ощущая, как мое тело перенеслось в наш сад, Ванесса, где твои холодные пальцы скользили по моей груди, а мой подбородок покоился на мягком шелке твоих волос. Не ты ли сейчас завладела разумом дочери Элис? Сжалилась надо мной и вернулась, чтобы спасти мою грешную душу? Несчастного, одинокого рыцаря, борющегося за твою любовь и наше совместное счастье, как и предсказывала моя мама.

Морок спадает, возвращая меня на кладбище, но прежде, чем я успеваю покинуть его, пастор Исайя, тот самый Исайя, молитвы которого услышаны Господом нашим, в отличии от моих собственных, замечает меня, машет рукой с приветливой улыбкой. Хотел бы и я быть таким, довольствоваться малым, не видеть ничего, что хранится прямо перед носом, денно и нощно надеясь быть услышанным.

- Хорошая стоит погода, не так ли? Давно я вас здесь не видел.

Ладонь священника была мягкая и сухая, как у человека, который все свое время проводит среди книг в комфорте и тепле. Мне вдруг захотелось спрятать свои руки в карманы, чтобы по ним он не понял, какое количество крови невидимыми чернилами отпечаталось на коже.

- В самом деле, святой отец. Как быстро летит время. Надеюсь, вы и ваша супруга в добром здравии?

- Инесс оставила меня в позапрошлом году, но спасибо за заботу. Меня ждут неотложные дела в связи с новым убийством, думаю, поэтому вы здесь, все-таки не чужие друг другу люди. Печальный повод вернуться домой, не так ли? – пастор вздохнул, и покачал головой в такт собственным мыслям, - Что ж, буду рад видеть вас на похоронах в это воскресенье, полагаю, вы задержитесь.

- Обязательно. Это убийство - ужасный удар для всей деревни.

Глава 20. Элисон Гамильтон.

Канада, провинция Альберта, деревня Уотертон, 2019 год.

На свежие, недавно выкопанные комья земли упали первые, едва заметные капли дождя, а через мгновение серое, затянутое тучами небо выпустило всю накопившуюся в них влагу. Элисон поежилась, плотнее запахнув пальто, и подняла глаза вверх. Со стороны собравшимся могло показаться, что женщина замерла в безмолвной молитве об умершей племяннице, но саму ее раздирали более эгоистичные мысли. Если за кого и боялась Элисон Гамильтон, то только за дочь и саму себя.

Стоило нескольким непрошеным каплям упасть на строгое, бледное лицо женщины, как она тут же раскрыла зонт, укрываясь под ним от холодной воды. Канадские синоптики не перестают предупреждать о переменчивости погоды, и все же Элисон до последнего не теряла надежду на хоть малейшие проблески солнца в и без того мрачный день.

Черная ткань натянулась на спицах, надежно защищая, и, подняв глаза, Элисон слабо улыбнулась, погрузившись в ощущение дежа вю - еще неделю назад она шла по мокрым людным улицам Нью-Йорка, боясь промочить дорогие туфли и укрываясь чужим, но таким же большим и черным зонтом. Какой же выстроенной и спокойной тогда была ее жизнь! В другой стране, с другими заботами, в безопасности, в мире, где самой большой проблемой был дорогой испорченный ковер, так и оставшийся в химчистке.

Ощущение нереальности происходящего преследовало женщину с самого утра и, глядя на себя - высокую, стройную, утонченную блондинку с аккуратно уложенными густыми волосами, тщательно подобранной косметикой, маскирующей начавшие появляться изъяны кожи - в зеркало, она поразилась своему отражению. Черное приталенное, с кружевным верхом платье от Валентино казалось неуместным в Уотертоне, как и она сама. Вдобавок ко всему Элисон, не раздумывая, отказалась от модных туфель и надела купленные в местном магазине кожаные полуботинки на устойчивом каблуке.

На кладбище царила тишина, прерываемая только звоном лопат и тихим разговором рабочих, подготовившихся опускать гроб в землю. В нескольких метрах от себя Элисон увидела Густава и приветливо махнула ему, приглашая под зонт. Мужчина поднял ворот куртки и вжимал голову в плечи, стараясь укрыться от дождя, но, взглянув на Элисон, тут же заторопился к ней и нырнул под спасительный щит.

– Один человек как-то сказал мне, что только глупец выходит на улицу, не проверив прогноз погоды, – тихо сказала Элисон, наклонив голову, и едва заметно улыбнулась краешком губ, вспоминая грубого таксиста, одолжившего, или вернее продавшего, ей точно такой же зонт. – Вам повезло, что в усадьбе нашелся зонт, способный укрыть двоих.