Харлан Кобен - Подкрутка
– Даже о…
– О похищении, – закончила Виктория Уилсон. – Да, о нем тоже.
– Разве вам не кажется, что это ее полностью реабилитирует?
– Нет.
Майрон нахмурился:
– А полиции известно о похищении?
– Конечно, нет. Мы пока молчим.
Майрон скорчил гримасу:
– Но как только они узнают, то сразу займутся похищением. И убедятся, что Линда тут ни при чем.
Виктория Уилсон отвернулась.
– Пойдемте наверх.
– Вы не согласны?
Она промолчала. Они стали подниматься по лестнице. Виктория вдруг заметила:
– Вы адвокат.
Это не было похоже на вопрос, но Майрон ответил:
– Я не практикую.
– Однако получили диплом.
– Да, в Нью-Йорке.
– Хорошо. Я хочу, чтобы вы участвовали в данном деле как юрист. С разрешением проблем не возникнет.
– Но я не занимаюсь уголовными делами, – возразил Майрон.
– Вам и не придется. Вас просто занесут в протокол как участника процесса.
– И тогда я не смогу выступать свидетелем, потому что все, что я узнаю, станет конфиденциальной информацией.
Уилсон все еще скучала.
– Соображаете. – Она остановилась у двери в спальню и прислонилась к стене. – Входите. Я подожду снаружи.
Майрон постучал и открыл дверь. Линда стояла у окна и смотрела на задний двор.
– Линда?
Она не обернулась.
– Плохая у меня выдалась неделя, Майрон.
Спортсменка нервно рассмеялась.
– С тобой все в порядке?
– Со мной? Лучше не бывает. Спасибо, что спросил.
Он приблизился.
– Похитители звонили насчет выкупа?
– Да, вчера вечером, – ответила Линда. – С ними общался Джек.
– Что они говорили?
– Не знаю. После звонка он сразу выскочил на улицу, ничего не объяснив.
Майрон попытался представить эту сцену. Звонит телефон. Джек отвечает. Потом молча выбегает из дома.
– Больше они с вами не связывались?
– Пока нет.
– И что ты сделала?
– Сделала?
– Да, прошлой ночью.
Линда скрестила руки на груди.
– Подождала несколько минут, надеясь, что Джек успокоится. А когда он не вернулся, отправилась искать его.
– Ты поехала в «Мэрион»?
– Да. Джек любил гулять по полю, чтобы поразмышлять и побыть в одиночестве.
– Ты его там видела?
– Нет. Я бродила по площадкам, потом вернулась домой и встретила тебя.
– А Джек так и не вернулся.
Линда покачала головой:
– Что тебя смущает, Майрон? Мертвое тело в каменоломне?
– Просто хочу помочь.
Она обернулась. У нее покраснели глаза. Лицо осунулось. И все-таки она была удивительно красива.
– Мне был нужен человек, с которым можно поделиться. – Она пожала плечами и попыталась улыбнуться. – И вот ты здесь.
– Ты всю ночь не спала?
Она кивнула:
– Я стояла тут и ждала, когда Джек вернется. Появилась полиция, и я подумала, что это из-за Чэда. Наверно, это прозвучит ужасно, но я почти обрадовалась, когда они сообщили мне о Джеке.
Зазвонил телефон.
Линда развернулась так стремительно, что по комнате пролетел ветерок. Она взглянула на Майрона. Тот на нее.
– Вероятно, журналисты, – предположил Майрон.
Линда покачала головой:
– Только не по данной линии.
Она протянула руку и взяла трубку:
– Алло!
В телефоне прозвучал чей-то голос. У Линды перехватило дыхание. Из глаз градом хлынули слезы. Дверь распахнулась настежь, и в комнату с видом сонной медведицы шагнула Уилсон.
Линда повернулась к ней.
– Это Чэд, – выдохнула она. – Он свободен.
Глава 27
Уилсон сразу овладела ситуацией.
– Мы его заберем, – распорядилась она. – А ты повиси пока на линии.
– Но я должна…
– Поверь мне, милая. Если ты выйдешь из дома, за тобой потащатся копы и журналисты. А мы с Майроном от них оторвемся, если возникнет необходимость. Я не хочу, чтобы полиция пообщалась с твоим сыном раньше меня. Оставайся здесь. Молчи. Если копы предъявят ордер на обыск, впусти их. Главное, никому ни слова. Что бы ни случилось. Понятно?
Линда кивнула.
– Где он?
– На Портер-стрит.
– Ладно, скажи ему, что тетя Виктория уже в пути. Мы о нем позаботимся.
Линда с умоляющим лицом схватила ее за руку:
– Вы привезете его сюда?
– Не сразу, дорогуша. – Голос Уилсон звучал ровно и рассудительно. – Иначе вмешается полиция. Нам это ни к чему. Будет слишком много вопросов. Скоро вы увидитесь.
Виктория Уилсон направилась к двери. Спорить было бесполезно.
В машине Майрон спросил:
– Как вы познакомились с Линдой?
– Мои родители были прислугой у Бакуэллов и Локвудов, – ответила она. – Я росла в их поместьях.
– И между делом закончили юридическую школу?
Женщина нахмурилась:
– Собираетесь написать мою биографию?
– Просто интересуюсь.
– Почему? Вам кажется странным, что женщина моего возраста и цвета кожи могла стать адвокатом богатых американцев?
– Если честно, то да.
– Но сейчас у нас на это нет времени. Есть более важные вопросы?
– Да. – Майрон сидел за рулем. – О чем вы мне не рассказали?
– Ни о чем таком, что вам следовало знать.
– Теперь я участвую в деле как юрист. Я должен знать все.
– Позже. Сначала займемся мальчиком.
Все тот же спокойно-безапелляционный тон.
– Вы уверены, что мы поступаем правильно? – продолжил Майрон. – Не сообщая полиции о похищении.
– Рассказать мы всегда успеем, – возразила Уилсон. – Подобную ошибку совершают большинство защитников. Они полагают, что нужно выложить карты на стол. Но это опасно.
– Я с вами не согласен.
– Послушайте, Майрон, если мне понадобится консультация по заключению какой-нибудь сложной сделки, я немедленно обращусь к вам. Но пока речь идет об уголовном деле, давайте я буду принимать решения, хорошо?
– Полиция допросит меня.
– Ничего не говорите. Это ваше право. Вы не обязаны откровенничать с полицией.
– Если только меня не вызовут в суд.
– Все равно. Вы адвокат Линды Колдрен. Молчите как рыба.
Майрон покачал головой:
– Запрет распространяется на события, происходившие после того, как я стал участником защиты. Они могут расспрашивать меня обо всем, что случилось раньше.
– Ничего подобного. – Виктория Уилсон устало вздохнула. – Когда Линда Колдрен попросила вас о помощи, она знала, что вы дипломированный адвокат. Поэтому все, что она вам говорила, попадает под закон о неразглашении тайны.
Майрон улыбнулся:
– Звучит не очень убедительно.
– Но именно так обстоят дела. Короче, хотите вы или нет, у вас нет ни морального, ни юридического права делиться своей информацией.
Хм… она профи.
Майрон прибавил ход. Никто за ними не следил; полиция и репортеры остались возле дома. Новость уже распространилась по радио. Дикторы повторяли краткое заявление, сделанное Линдой Колдрен: «Мы все опечалены этой трагедией. Пожалуйста, не мешайте нам предаваться своему горю».
– Ваша работа? – поинтересовался Майрон.
– Нет. Линда сделала заявление до моего приезда.
– Зачем?
– Она считала, что это удержит прессу. Напрасно.
Они свернули на Портер-стрит. Майрон оглядывал тротуар.
– Вон там, – произнесла Уилсон.
В следующий момент Майрон увидел его. Чэд Колдрен, съежившись, сидел на земле. В руке он держал телефон, но уже не разговаривал. Левая рука перевязана. Майрон ощутил тошноту. Он нажал на педаль газа. Машина рванулась вперед. Они резко затормозили перед мальчиком. Тот глядел в пустоту.
Безразличное лицо Виктории Уилсон дрогнуло.
– Давайте я этим займусь.
Она вышла из автомобиля и приблизилась к подростку. Наклонилась и прижала его к себе. Потом взяла у него телефон, произнесла что-то в трубку и отключила связь. Виктория помогла Чэду подняться, приглаживая его волосы и ласково шепча на ухо. Они вместе сели на заднее сиденье. Чэд прижался к ней головой. Виктория продолжала его успокаивать. Она кивнула Майрону. Он тронулся с места.
Всю дорогу Чэд молчал. Никто его ни о чем не спрашивал. Виктория дала Майрону адрес своего офиса в Брин-Мор. Там же работал старый друг семьи и семейный доктор Колдренов, седоволосый Генри Лейн. Он снял с руки Чэда повязку и обследовал мальчика, пока Майрон и Виктория ждали в другой комнате. Майрон ходил взад и вперед. Уилсон листала журнал.
– Надо отвезти его в больницу, – сказал Майрон.
– Если доктор Лейн сочтет нужным.
Виктория зевнула и перевернула страницу.
Майрон пытался понять, что происходит. После суеты с обвинениями полиции и спасением Чэда он почти забыл о Джеке Колдрене. Джек мертв. Эта мысль никак не умещалась у Майрона в голове. Что за чудовищная ирония – он едва не исполнил мечту своей жизни и умер как раз в том месте, которое стало для него роковым двадцать три года назад.
