Джеймс Чейз - Ты найдешь – я расправлюсь
Я постарался не рассказывать ему лишнего. Сказал, что вроде там замешан какой-то мужчина и что полиция не вполне удовлетворена версией о смерти Хелен в результате несчастного случая, а Чалмерс велел мне заняться этим делом и представлять его интересы.
Он внимательно слушал, прихлебывая бренди.
— Так что, ты пока не едешь в Америку?
— Пока нет.
— Я же тебе говорил, что этот старый сукин сын захочет провести расследование! Ну, слава богу, я в это не замешан.
Я сказал, что ему повезло.
— А чего еще надо полиции? Что им не нравится?
— Карлотти любит всякие головоломки. Он всегда из мухи делает слона.
— А Чалмерс думает, что это несчастный случай?
— Он пока не пришел ни к какому выводу.
— А ты?
— Не знаю.
— Эта девочка была созревшая сучка. А ты не думаешь, что это ее скинул со скалы ее бой-френд, а?
— Надеюсь, что нет. Чалмерсу бы такая ситуация пришлась не по душе.
— В этом еще кто-то замешан, Эд. Она бы никогда не сняла такую виллу в Сорренто, если бы ей кто-то не помог. Не догадываешься, кто бы это мог быть?
— Ничего определенного, но это и не так важно, Джек. Скажи мне вот что: кто такая эта Джун Чалмерс?
Он удивленно на меня посмотрел и ухмыльнулся:
— Красотка, правда? Но если у тебя вертятся какие-то мыслишки насчет нее, забудь их. Она тебе не по зубам.
— Ни о чем таком не думаю. Я просто хочу узнать, кто она такая. Откуда она взялась? Тебе что-нибудь о ней известно?
— Она была певичкой в одном из ночных клубов Менотти.
Я призадумался. Опять Менотти.
— А не там ли она и Хелен встретились? Она сказала мне, что знала Хелен несколько лет.
— Вот как? Мне это было неизвестно. Я слышал, что Чалмерс встретил ее на вечеринке и сразу влюбился и женился. Ей здорово повезло. Ночной клуб, где она выступала, после смерти Менотти закрылся. Хотя у нее и хорошая фигурка, она не могла все время петь за гроши.
Нас прервал портье, принесший сандвич. Максвелл поднялся на ноги.
— Ну, вот и твоя провизия. Я пойду. Когда закончится дознание?
— В понедельник.
— Ты, полагаю, пойдешь?
— Думаю, да.
— Лучше ты, чем я. Ну, до свидания. Заглянешь завтра в офис?
— Может быть. Все остается на тебе. Официально я в отпуске.
— И неплохо проводишь время. — Он усмехнулся и ушел.
Я сел и начал жевать сандвич, размышляя, что делать дальше. Я должен был найти кого-нибудь из друзей Хелен. Единственной ниточкой оставался телефон Карло. Я знал одну женщину, которая работала на телефонной станции. Когда-то она однажды выиграла конкурс красоты, и я написал об этом в газете. Одно время мы с ней были больше чем друзьями. Я решил позвонить ей утром и попросить, чтобы она нашла мне адрес Карло.
Я напряг память, чтобы вспомнить, не говорила ли Хелен во время наших встреч что-то насчет своих друзей, и уже собирался лечь спать, когда вдруг вспомнил, что однажды она упоминала Джузеппе Френзи, который вел колонку политики в «Л'Италиа дель Пополо» и был моим хорошим приятелем.
Когда Френзи не писал свои политические статьи, он занимался амурными делами. Он утверждал, что близость с симпатичными женщинами — единственный настоящий смысл жизни. Сейчас Френзи мог оказаться мне полезным.
Я посмотрел на часы. Было без двадцати двенадцать: для Френзи самое начало дня — он никогда не ложился спать раньше одиннадцати утра и не вставал раньше четырех часов пополудни.
Я позвонил ему домой. Была небольшая вероятность, что он еще никуда не ушел.
Мне ответили незамедлительно.
— Эд? Ну, это кое-что, — сказал Джузеппе. Он гордился своими американскими словечками. — А я как раз хотел тебе звонить. Только что прочитал новости о Хелен. Это правда? Она действительно умерла?
— Она точно умерла. Я хочу с тобой поговорить, Джузеппе. Можно, я к тебе заеду?
— Конечно. Буду тебя ждать.
— Приеду прямо сейчас, — сказал я и положил трубку.
Я спустился по лестнице и подошел к тому месту, где оставил «линкольн».
Дожди в Риме всегда начинаются внезапно, и на улице лило вовсю. Я забрался в машину, включил «дворники», завел двигатель и выехал со стоянки.
Френзи жил на виа Клаудиа рядом с Колизеем. Мне понадобилось всего шесть минут, чтобы доехать до его дома.
Улицы были почти пусты, и, отъезжая, я увидел боковым зрением, что на стоявшей неподалеку машине вдруг зажглись фары. Секундой позже она вырулила на дорогу и пристроилась за мной.
Выехав на ярко освещенную улицу, я увидел, что это «рено».
2
Я решил во что бы то ни стало узнать, кто водитель и что ему надо. Для этого нужно было как-то пропустить его вперед, и тогда я мог бы вынудить его остановиться.
Я огибал Колизей, а «рено» следовал в пятидесяти ярдах позади. Оказавшись на темном участке дороги, я ударил по тормозам, бросил машину к тротуару и остановился.
Для водителя «рено» это оказалось сюрпризом. Он не успел затормозить и проехал мимо меня. Было слишком темно, чтобы разглядеть, мужчина или женщина сидит за рулем. Когда мой преследователь проскочил мимо, я отжал сцепление и, надавив изо всей силы на педаль газа, послал свой «линкольн» вперед.
Водитель «рено» сразу разгадал мои намерения. Его реакция была более быстрой, чем я ожидал. Он в свою очередь тоже дал газу, и «рено» рванулся вперед, полетев по виа дель Фори Империали, как пуля, выпущенная из ружья.
Мы двигались на скорости около восьмидесяти миль в час. Я слышал у себя за спиной пронзительные свистки полицейских. Впереди, за мчащимся «рено», показалась площадь Венеции. По ней неторопливо двигались машины, и моя решимость ослабла. Я знал, что не смогу проехать по площади с такой скоростью, не сбив кого-нибудь или не врезавшись в какую-нибудь машину. Моя нога надавила на педаль тормоза, и «линкольн» сбавил ход.
«Рено» быстро удалялся. Он издал протяжный предупреждающий гудок, выскочил на площадь и растворился в темноте.
Мне снова стали слышны свистки полицейских. Не имея никакого желания вступать в дискуссию с представителями закона, я повернул на виа Каву, сбавил скорость до приемлемой и стал по большой дуге возвращаться к Колизею.
Мне было досадно, что «рено» от меня удрал, хотя неизвестно, чем бы кончились наши гонки при его манере езды. Наконец, вызывало удовлетворение то, что мне удалось его напугать.
Я подъехал к дому, где жил Френзи, припарковал «линкольн» и направился к входной двери. Квартира была на первом этаже.
Френзи немедленно открыл, как только я позвонил.
— Заходи, — сказал он. — Рад снова тебя видеть.
Я прошел в его симпатично обставленную гостиную.
— Выпьешь? — спросил он.
— Наверное, нет, спасибо.
Я сел на подлокотник кресла и посмотрел на него.
Френзи был среднего роста, крепко сложен. Его умный цепкий взгляд остановился на моем лице, и он беспокойно нахмурился.
— Ты должен хоть как-то составить мне компанию, — произнес он. — Давай выпьем бренди.
— Что ж, о'кей.
— Очень плохие дела, Эд, — проговорил он, когда наливал бренди. — В газетных отчетах сказано только, что она упала со скалы. Ты не знаешь подробностей? Что она делала в Сорренто?
— Она там была на каникулах.
Он взял стаканы и, подав мне мой, начал взад-вперед ходить по комнате.
— Слушай, а если откровенно, а? — спросил он, не глядя на меня.
Его слова меня насторожили.
— Между нами, по этому поводу есть некоторые сомнения, — сказал я. — Чалмерс считает, что это было убийство.
Френзи пожал плечами и еще сильнее нахмурился.
— А полиция — что она думает?
— Они склоняются к тому же. Этим делом занимается Карлотти. Сначала он был уверен, что произошел несчастный случай, но сейчас переменил свое мнение.
Френзи посмотрел на меня.
— Готов побиться об заклад, что это убийство, — промолвил он.
Я закурил сигарету и уселся в кресло.
— Что заставляет тебя так говорить, Джузеппе?
— Рано или поздно у кого-то должна была появиться потребность избавиться от нее. Она напрашивалась на неприятности.
— А что тебе о ней известно?
Он немного постоял в нерешительности, потом подошел ко мне и сел напротив.
— Мы с тобой хорошие друзья, Эд. Мне нужен твой совет. Я как раз собирался с тобой связаться, когда ты сам мне позвонил. Мы можем побеседовать так, чтобы это осталось между нами?
— Конечно, говори.
— Я встретил ее на вечеринке дней через пять после того, как она прилетела в Рим. У меня хватило глупости провести с ней четыре или пять дней — или скорее ночей. — Он посмотрел на меня и пожал плечами. — Ты знаешь, как это со мной бывает. Я начал за ней ухаживать, и она не стала оказывать сопротивления… — Он замолчал и скривился.
— Ну и что?
