Джеймс Чейз - Ты найдешь – я расправлюсь
— Ну и что?
— После того как мы провели вместе четыре ночи, она завела речь о деньгах.
Я уставился на него:
— Ты хочешь сказать, что она попросила у тебя в долг?
— Ну, нет. Она хотела получить плату за свои услуги — буквально так, и довольно много денег.
— Сколько?
— Четыре миллиона лир.
— Господи! Должно быть, она сошла с ума! И что ты сделал? Посмеялся над ней?
— Она сказала это совершенно серьезно. Я безуспешно пытался убедить ее, что у меня нет таких денег. Была ужасная сцена. Она сказала, что все расскажет своему отцу и он меня уничтожит. Он устроит, чтобы меня выгнали из моей газеты.
Внезапно я почувствовал, как у меня по спине пробежал холодок.
— Погоди-ка. Ты что, хочешь сказать, что она тебя шантажировала?
— Думаю, это слово самое точное.
— Ну и что дальше?
— Я пошел на компромисс и дал ей пару бриллиантовых сережек.
— Ты поддался на шантаж, Джузеппе?
— Тебе легко меня критиковать, но я оказался в очень сложном положении. У Чалмерса достаточно влияния, чтобы убрать меня из газеты. Я люблю свою работу и больше ни на что не гожусь. Серьги обошлись мне в тридцать четыре тысячи лир, и, похоже, я легко отделался: гораздо легче, чем один из твоих коллег.
Я подался вперед и пристально посмотрел на него:
— Что ты имеешь в виду?
— Был еще один журналист, американец, который попал в такую же ловушку. Не важно, кто это. Мы с ним потом сравнили наши потери. Ему пришлось расстаться с бриллиантовым ожерельем, которое стоило ему почти всех его сбережений.
Я почувствовал внезапную слабость. Если Френзи говорил правду — а я был в этом уверен, — не приходилось сомневаться, что Хелен устроила мне западню, и, не упади она со скалы, я бы тоже был подвергнут шантажу.
А если эта история с Френзи выплывет наружу и полиция узнает, что я был таинственным мистером Шерардом, то мотивы для совершения мною убийства будут налицо. Скажут, что она попыталась меня шантажировать, я не мог заплатить и, чтобы сохранить свое место в газете, сбросил ее со скалы.
Теперь была моя очередь ходить по комнате. К счастью, Френзи на меня особенно не смотрел, а сидел в кресле, вперив глаза в потолок.
— Теперь тебе ясно, почему я думаю, что она могла быть убита? — продолжал он. — Она могла слишком увлечься этими своими фокусами. Не думаю, что она отправилась в Сорренто одна. Уверен, с ней был какой-то мужчина. Если она убита, то все, что нужно сделать полиции, — это найти его.
Я ничего не сказал.
— Что, по-твоему, мне следует сделать? Я ломаю над этим голову все время, после того как узнал, что она умерла. Должен ли я пойти в полицию и рассказать им, как она пыталась меня шантажировать? Если они действительно полагают, что она была кем-то сброшена со скалы, то им станут ясны мотивы этого убийства.
Я немного отошел от первого шока, подошел к креслу и сел.
— Тебе надо быть осторожным, — заметил я. — Если Карлотти передаст то, что ты ему расскажешь, Чалмерсу, тебе несдобровать.
— Да, я это понимаю. — Он допил бренди, поднялся и снова наполнил свой стакан. — Но что, по-твоему, мне делать?
Я покачал головой:
— Не знаю. По-моему, тебе надо подождать, пока полиция окончательно не удостоверится, что это убийство.
— Но, предположим, они обнаружат, что мы с ней были любовниками? Предположим, они решат, что я, так как у меня были для этого мотивы, ее убил?
— О, не говори глупостей, Джузеппе! Разве ты не сможешь доказать, что был в это время не в окрестностях Сорренто?
— Ну, конечно, смогу. Я был как раз здесь, в Риме.
— Тогда, бога ради, не надо все так драматизировать.
Он пожал плечами:
— Ты прав. Так, по-твоему, мне не надо ничего сообщать полиции?
— Ничего никому не надо сообщать. Чалмерс подозревает, что здесь замешан какой-то мужчина. Он сейчас как разъяренный бык. Если ты высунешься, он может прийти к выводу, что этот мужчина — ты, и начнет на тебя наезжать. К тому же да будет тебе известно: Хелен была беременна.
Стакан с бренди выпал из рук Френзи и упал на пол. На ковре образовалась небольшая лужица. Он поднял на меня взор, и его глаза были расширенными.
— Беременна? Клянусь, я тут ни при чем, — пробормотал он. — Боже мой! Как хорошо, что я не пошел в полицию до разговора с тобой. — Он поднял стакан. — Смотри, что я наделал!
Он пошел на кухню за тряпкой. Пока его не было, у меня появилась возможность немного подумать. Если Карлотти полагает, что Хелен была убита, он сделает все возможное, чтобы выследить мифического Шерарда. Удалось ли мне замести следы достаточно хорошо, чтобы он не смог меня вычислить?
Френзи вернулся и вытер разлитое бренди. Стоя на коленях, он почти повторил вслух мои мысли:
— Карлотти очень настойчив. У него еще не было ни одной неудачи с расследованием убийства. Он может на меня выйти, Эд.
— У тебя есть алиби, которое он не сможет опровергнуть, так что успокойся, — сказал я ему. — Чалмерс поручил мне поиски человека, который мог ее убить. Может быть, ты мне поможешь. А это, случаем, не тот американский журналист, о котором ты мне рассказывал?
Френзи отрицательно покачал головой:
— Этого не может быть. Я говорил с ним в полдень того дня, когда она погибла.
— Есть какой-то человек, которого она знала, по имени Карло. Тебе не случалось слышать это имя?
Он немного подумал и снова покачал головой:
— Не припомню такого.
— Ты когда-нибудь видел ее с мужчиной?
Он потер свою челюсть и посмотрел прямо на меня:
— Я видел ее с тобой.
Я остался недвижим.
— Ты видел? Где это было?
— Вы вместе выходили из кинотеатра.
— Чалмерс сказал, чтобы я куда-нибудь ее сводил, — объяснил я. — И я брал ее с собой раз или два. А кроме меня ты больше никого не можешь вспомнить?
Я знал, что он слишком сообразителен, чтобы быть введенным в заблуждение моей неуклюжей попыткой оправдаться, но он был также слишком хорошим моим приятелем, чтобы пытаться досадить мне еще больше.
— Однажды я видел ее у Луиджи с одним здоровым смуглым парнем. Не знаю, кто это был.
— Насколько здоровым?
— У него впечатляющая внешность — как у профессионального борца.
Перед моими глазами возник пришелец, которого я видел на вилле. Он тоже был впечатляюще здоровым, и у него тоже были плечи профессионального борца.
— Ты не можешь мне его описать?
— Я почти уверен, что это был итальянец. Ему лет двадцать пять — двадцать шесть. Смуглый, крепко сбитый — такое симпатичное животное, если ты понимаешь, что я имею в виду. На правой щеке у него шрам — светлая зигзагообразная полоса, которая может быть следом от старой ножевой раны.
— И у тебя нет никаких соображений, кто бы это мог быть?
— Никаких, но ты его сразу узнаешь, если когда-нибудь увидишь.
— Ладно. А еще?
— Больше никого, Эд. За исключением тебя, я видел ее только с этим парнем, но можешь быть уверен — она все время крутилась рядом с мужчинами. Жаль, что не могу быть тебе более полезным, но — увы.
Я поднялся на ноги.
— Ты был мне очень полезным, — поблагодарил его я. — Постараюсь отыскать этого парня. Он может оказаться как раз тем, кто мне нужен. Буду держать тебя в курсе. Если Карлотти на тебя выйдет — у тебя железобетонное алиби. Помни об этом и не дергайся.
Френзи улыбнулся:
— Да, ты прав. Полагаюсь на тебя, Эд.
Я сказал, что у меня дела, пожал ему руку и спустился к «линкольну».
По дороге домой я почувствовал, что не зря потратил время. Кажется, мне удалось найти причину гибели Хелен у подножия этой скалы.
Ясно, что теперь надо было разыскать Карло.
3
Мне только к четырем часам следующего дня удалось связаться со своей знакомой, работающей на римской телефонной станции.
Говорить с ней было трудно, как и с любой женщиной, которую когда-то бросили и теперь интересуются ею снова. Мне пришлось приложить немало усилий и проявить недюжинное терпение, прежде чем у меня появилась возможность объяснить, что мне от нее нужно.
Поняв, что я хочу получить имя и адрес римского абонента, она заявила, что это против их правил и, пойдя мне навстречу, она может потерять работу. После продолжительных бесплодных пререканий, которые едва не свели меня с ума, она наконец согласилась поговорить об этом за ужином.
Я сказал, что в восемь часов буду ждать ее у Альфредо, и повесил трубку. Я знал, что это будет больше чем ужин, и поэтому купил за семнадцать тысяч лир пудру, которая благодаря эффектной упаковке выглядела в три раза дороже и должна была вступить в дело, если она снова начнет капризничать.
Я не видел ее три года и не сразу узнал, когда она вошла в ресторан. Было удивительно, как она когда-то смогла выиграть конкурс красоты. За три года у любой итальянки могут заметно испортиться фигура и внешность, если она не будет соблюдать диету, а эта женщина, очевидно, совсем за собой не следила после того, как я ее видел в последний раз.
