Росс Макдональд - Спящая красавица
И все же я колебался. У меня было чувство, что я совершил ошибку или вот-вот ее совершу.
— Расскажите мне еще о Ральфе, мистер Сперлинг.
— Что я могу рассказать?
— Ну, вы ведь сшили ему костюм в 1955 году.
— Это так. У него не было денег на пошив, но я уступил ему костюм по себестоимости — мой подарок ко дню его рождения. — Он замолчал, и его внимательный взгляд зафиксировал следствия из сказанного мной. — На нем был мой костюм, когда вы его обнаружили?
— Да.
— Он, должно быть, похудел. Когда мы виделись в последний раз, он слишком растолстел в талии, чтобы носить его. Мы даже пошутили по этому поводу. Он имел лишний вес, но все равно выглядел красавцем.
— Красавцем?
— Да. Так я считал. И миссис Сперлинг тоже, когда была жива...
— Откуда у него следы от ожогов на лице и голове?
— Следы от ожогов?
— Да, и довольно значительные.
— Это, наверное, случилось после того, как мы виделись в последний раз.
— Когда это было?
— Два — три года назад. Я столкнулся с ним на Сенчури-плаза. Он торопился, и наша встреча получилась короткой. Но на голове у него не было ожогов. У него была прекрасная шевелюра.
— Опишите, пожалуйста, его, мистер Сперлинг.
— Ему около пятидесяти. Предрасположен к полноте, но он всегда был подвижный, легкий на подъем. И жизнерадостный, когда не в запое. — Он глянул мимо меня в окно. — Трудно вообразить, что Ральфа нет в живых.
Я был с ним согласен. Явно произошла какая-то ошибка. Я попросил разрешения позвонить. Сперлинг провел меня в заднюю комнату, где висели костюмы в разной стадии готовности, словно заготовки искусственных людей. Когда я набрал номер в Беверли-Хиллз, он деликатно удалился.
— Дом Мунгана, — услышал я в трубке пожилой женский голос.
— Будьте добры мистера Мунгана.
— Кто его просит?
Я назвал свою фамилию и род занятий. Через минуту я услышал в трубке:
— Это Ральф Мунган. Домработница моей жены сказала, что вы детектив.
— Частный детектив, работающий в контакте с полицией округа Орендж. Сегодня в районе Пасифик-Пойнта приливом прибило к берегу труп мужчины.
— Кто он?
— На нем был костюм с ярлыком, на котором значилось ваше имя.
Мунган немного помолчал и сказал:
— Мне это не нравится. Такое чувство, будто кто-то потоптался на моей могиле. Как это могло произойти?
— Не знаю. Я хотел бы поехать к вам и обсудить это.
— Зачем? Думаете, я его знал?
— Не исключено. Так или иначе вы можете помочь мне установить его личность. Итак, могу я приехать? Я вас долго не задержу.
Он согласился без особой радости. Я оставил Сперлинга в более приподнятом настроении.
Глава 16
Ральф Мунган жил в красивом доме в испанском стиле, построенном еще до войны. Газон перед домом зеленый и ровный. На кустах пираканты сидели свиристели, словно желто-бежевые украшения среди красных ягод, которые они слетелись поклевать.
Я постучал в парадную дверь и стал ждать. На фоне ясного неба феодально вздымался силуэт башни ратуши.
Мунган вышел открывать не один. За его спиной маячила жена. Его роскошные темные волосы уже были подернуты сединой. Он был невысок и тучен. Настолько тучен, что трудно было представить его в костюме, что был на утопленнике.
У миссис Мунган лицо казалось выточенным из слоновой кости: гладкое и жесткое. Волосы черные, и похоже, не свои. Да и фигура, очерчивавшаяся под розовым халатом, тоже казалась искусственной. Несмотря на все эти усовершенствования, она выглядела на несколько лет старше мужа.
Но глаза у нее были живые, и в них светился интерес. Она провела нас в гостиную, где мы расселись по креслам, на равном расстоянии друг от друга.
Я почувствовал в комнате напряжение, словно силовые линии магнитного поля. Мунган сидел неподвижно, но казалось, что он ерзает в кресле.
— Итак? — обратилась ко мне миссис Мунган, — из-за чего сыр-бор?
Я рассказал им про утопленника.
Она подалась вперед, отчего обнажилась часть ее грудной клетки.
— И вы считаете, что на этом человеке был костюм Ральфа?
— Это не мой костюм, — сказал Мунган. — Тут какая-то ошибка. У меня никогда не было такого костюма, и я не знаю этого человека.
— Портной Сперлинг признал, что сшил для вас такой костюм.
Его лицо распухло и потемнело, словно спелая слива. Его жена глянула на него с натянутой улыбкой и осведомилась с деланной шутливостью:
— Какие мрачные тайны ты скрываешь от меня, дорогой?
Мунган ответил не сразу. Его взгляд был устремлен в черный тоннель прошлого. Он сделал над собой усилие, и отвечал со столь же призрачной улыбкой:
— Ладно. Сдаюсь. Это я его прикончил. Теперь вы довольны?
— За что, дорогой?
— Из ревности, — отвечал он. — За что же еще? Он хотел увести тебя у меня, вот я и отвел его на берег и бросил в воду.
Миссис Мунган деланно рассмеялась, хотя ответ вовсе не порадовал ее. Она посмотрела на мужа с такой обидой, словно он выразил свое заветное желание видеть ее если не утонувшей, то замужем за кем-то другим. Она сказала:
— Как же нам теперь ехать в Палм-Спрингс, когда у тебя на шее такой жернов, дорогой Ральф?
— Нет у меня на шее ничего, я пошутил, — его рот расплылся в широкой, беззубой и угрюмой улыбке. — Мне надо позарез в Палм-Спрингс. У меня там гольф и деловые обязательства.
— Какие такие обязательства?
— У нас хотят купить дом в Палм-Спрингс, не забывай об этом!
— Я не собираюсь его продавать. И в Палм-Спрингсе не поеду... Поезжай один.
— Одному не хочется. Неинтересно.
— А я бы с удовольствием поехала одна. Мы что-то слишком много видим друг друга.
Ее слова напугали его так, словно она подняла вопрос о разводе.
— Ладно, Палм-Спрингс погодит. Я могу отменить гольф. А насчет дома, так даже лучше — он только вырастет в цене.
— Это не означает, что тебе незачем ехать в Палм-Спрингс. Поезжай и не обращай на меня внимания.
— Я не хочу. Мне там будет одиноко. Без тебя.
Он посмотрел на нее взглядом действительно одинокого человека, и это выражение все еще не сошло с его лица, когда он обернулся ко мне. Впрочем, если он и жаждал чьего-то общества, то явно не нашего. Я стал терять терпение.
— Это у вас бюро по продаже недвижимости в Санта-Монике? — спросил я.
— Да, но я просто снимал помещение. Дом не мой.
— А у Джозефа Сперлинга рядом ателье, так?
— Да... Я помню Джо... — На его лице отразился процесс погружения в прошлое. Зрачки расширились, и в глазах заблистали искорки от ложного удовольствия. — Надо же, он действительно однажды сшил мне костюм. Это было давно, в пятидесятые годы.
— Серый твидовый костюм?
— Он самый.
— Что с ним стало?
— Извините. Не помню, хоть убейте. Вроде бы отдал Армии Спасения.
— Когда?
— В прошлом году. Перед самой женитьбой. С тех пор как я впервые надел этот костюм, я сильно располнел и решил, что вряд ли когда-нибудь смогу в него влезть. Вот и отдал его Армии Спасения.
Я не поверил ему. Его супруга тоже.
— Ты уверен, что не утопил того беднягу? — с наигранной веселостью осведомилась она.
— Как я мог это сделать? Я был дома, в постели с тобой.
Ее зрачки сузились, словно в его словах таилось новое оскорбление или угроза. Даже с моего кресла было видно, что брак их не бог весть как удачен.
Я встал.
— Если припомните что-то еще, дайте знать. Я оставлю вам телефон.
— Ладно.
Я продиктовал Мунгану номер моей телефонной службы. Он записал. Затем он проводил меня до двери и вышел со мной на улицу. Когда дверь закрылась, он пошел со мной, говоря изменившимся, тихим и обеспокоенным тоном.
— Я вспомнил кое-что еще. Даже не знаю, стоит ли вам это рассказывать. Вы могли бы дать слово, что об этом не узнает жена?
— Не могу ничего обещать заранее. Все зависит от того, что вы хотите рассказать.
— Вы загнали меня в угол.
— Я тут ни при чем. Скоро здесь появится полиция. И если вы думаете, что сумеете утаить нужные им сведения, то знайте: это верный путь на страницы газет — с фотографией.
Мунган закрыл лицо руками, глядя на меня сквозь пальцы.
— Только не это! Тогда пиши пропало нашему браку.
— Если ваш брак имеет для вас столь большое значение, будьте откровенны и со мной, и с вашей женой.
Он понурил голову. Не поднимая ее, он сказал:
— Я знаю. Только не всегда это легко.
— Вы имеете какое-то отношение к гибели этого человека?
— Нет. Нет, конечно. За кого вы меня принимаете?
— Я скажу вам, когда узнаю о вас побольше, — пообещал я.
Он беспомощно уронил руки и развел ими по сторонам. Он явно был коммерсант или бывший коммерсант и плохо переносил подозрительное к себе отношение.
— Послушайте, — вдруг предложил он. — А что, если нам с вами прокатиться по кварталу? Не знаю, что я скажу потом Этель, ну да что-нибудь придумаю...
— Почему бы вам не сказать ей правду?
— Не могу. Видите ли, в моей жизни есть эпизоды, о которых Этель незачем знать.
