Мишель Дедина - Похищение норки
— Я же тебе сказал, что меха не маркированы. Это отличные первосортные шкурки. У тебя не будет никаких неприятностей с этим делом.
— Больше я дать не могу.
— Опомнись! Я возьму пять. Это самая выгодная сделка за всю твою жизнь.
— Слишком дорого. Не могу.
— Ладно. Ты схватил меня за горло. Четыре тысячи долларов.
— Семьсот пятьдесят.
— Боже мой, что за человек! Три тысячи!
— Имей жалость, Гризи, ты заставляешь меня страдать. Ты же знаешь, как мне неприятно торговаться с тобой.
— Две тысячи. Ради бога. Всего две тысячи… — взмолился Гризи.
— Семьсот пятьдесят.
— Я не могу больше снизить цену, не могу. Я должен вернуть две тысячи, или меня убьют.
— А я не могу дать больше семисот пятидесяти.
— Две, всего две косых. Любой другой в городе дал бы мне в пять раз больше.
— Что ж, иди к другому! — зло воскликнул скупщик. — Иди. Мне все равно. Иди к Кларенсу Мэрфи… Неужели и ты думаешь, что для меня имеет какое-то значение, куплю я твой товар или нет. Не перебивай… Это я тебе нужен, а не ты мне. Продавай кому хочешь. Я не буду в обиде. Желаю тебе получить хоть двадцать тысяч. Пойди повидай своего дружка Герба Смолла, увидишь, какую цену тебе даст этот жулик.
— Ты знаешь про Герба!
— А ты думал я совсем идиот? Конечно, знаю. — Торгаш ударил себя в грудь. — Я знаю все. Я знаю Герба Смолла. Он жулик почище, чем ты или я. Он боится полиции, могу заверить тебя. Он не знает, в какую сторону ему сейчас броситься. Будь умницей, пораскинь мозгами, бери мои семьсот пятьдесят — и то только потому, что ты мне нравишься и мне больно видеть тебя в беде. Никто другой не поможет тебе, никто. Тебе больше некуда обращаться.
— Я пойду к Гербу.
— Иди, иди. Это все равно что выбросить шкурки на помойку. Его ненавидят в страховой компании, где он служит. Они кое-что пронюхали про него, и у Герба Смолла дрожат поджилки.
— Я тебе не верю.
— На Герба смотрят косо потому, что он швыряется деньгами, как богатый ребенок в магазине с игрушками.
— Откуда ты выкопал эту чушь, Харт? Герб живет в паршивом доме в Левиттауне с женой, злой, как собака. Живет скромно, никуда не ходит, даже в отпуск никогда не ездит. Скромно одевается. Правда, у него неплохое жалованье…
Скупщик наклонился к Гризи.
— Он обкрадывает тебя. Я знаю его давно. Всякий раз, когда он дает тебе пять кусков за твой товар, который страховая компания с его помощью возвращает владельцу, он получает за это десять… Это ведь так просто — он удерживает пятьдесят процентов за работу, которую проделал. Он обкрадывает тебя. Ему нужны деньги, чтобы содержать любовницу…
— У Герба любовница?
— Совершенно верно, друг мой, и его ждут большие неприятности. Он по уши в долгах и уже недолго протянет на службе.
— Ты спятил!
— Ты хочешь узнать, кто совершил второе ограбление в Варвик-билдинге?
— Конечно.
— Я тебе скажу, Герб Смолл. Не веришь?
— Конечно нет, черт возьми!
— Позволь мне спросить тебя: Смолл знал о твоих планах насчет Варвик-билдинга?
— Но зачем ему идти на грабеж? Это идиотизм.
— У него неприятности. Ему нужны деньги.
— Да, но если он имеет доллар за каждый доллар, который выплачивает мне, зачем же ему рисковать?
— А за тем, что он отчаянный человек.
— Нет, нет, ты меня чуть не одурачил, но больше я не верю твоим глупостям. Я имею дело с Гербом не первый год…
— Не веришь? Иди, проверь сам. Ее зовут Эдна Брэй. Постой, я дам тебе адрес. — Скупщик подошел к сейфу и на листок бумаги переписал с желтого конверта адрес. — Сходи и расспроси ее сам, — сказал он, швыряя конверт обратно в сейф.
— Она закладывает у меня все, что Герб ей дарит. Ловкая девка. Он тратит на нее большие деньги. Оплачивает ее квартиру. А жилье на Сэттон-плейс не дешево…
— Не верю.
— Пойди и проверь, а потом возвращайся и бери свои семьсот пятьдесят. Я даже не стану снижать цену. Пойди и повидай ее. И запомни, деньги ждут тебя в сейфе.
Гризи спрятал клочок бумаги в карман. У двери он обернулся:
— Значит, ты считаешь, что это он убил старика?
— Человек в таком отчаянном положении, как Герб, готов на все. Он способен убить родную мать.
Зайдя в аптеку, Гризи набрал номер домашнего телефона Герба Смолла. Ему ответил женский голос.
— Могу ли я поговорить с Гербом? Он мне срочно нужен.
— Герба нет, он на работе. Что ему передать?
— Ничего, благодарю вас.
Гризи повесил трубку. Выйдя на улицу, он остановил такси.
— Пенсильванский вокзал.
XVIII
Вера Смолл высунулась в окно. Ее сын бил метлой соседского мальчика.
— Немедленно перестань, дрянь мальчишка! Но тот продолжал свое.
— Мартин!
Мальчик прекратил избиение. Вера вышла на крыльцо и увидела опрятно одетого мужчину, разглядывавшего ее через распахнутую дверь.
— Что вам угодно? — спросила Вера, загораживая собой дверь.
— Мы проводим социологическое обследование, — начал Гризи Дик. Под мышкой он держал портфель, который специально купил на вокзале, перед тем как сесть на пригородный поезд. — Не могу ли я повидать в связи с этим вашего мужа? Мы специально проводим это обследование по субботам, чтобы застать дома главу семьи, понимая, что остальные дни недели большинство мужчин находятся на работе в городе.
— Мужа нет дома, — ответила Вера и, прикрыв за собой дверь, вышла на крыльцо.
— Тогда, возможно, вы сумеете ответить на несколько вопросов? — Гризи достал из портфеля лист бумаги, вечное перо и приготовился записывать.
— Откуда вы? — подозрительно спросила Вера.
— Из Национальной социологической ассоциации, — ответил Гризи.
К счастью, Вера Смолл любила поболтать, и это скудное объяснение вполне удовлетворило ее.
— Не знаю, могу ли я говорить от имени мужа…
— Что ж, посмотрим. Считаете ли вы, что работа вашего мужа накладывает на вас обязанности, которых в ином случае можно было бы избежать?
— Понимаю, понимаю… Да, его служба накладывает на меня много обязанностей, но я считаю, что жена должна делать все возможное, чтобы помочь мужу в его карьере. Мой муж занимает важный пост в страховой компании. Должна заметить, что в нашем микрорайоне мой муж единственный, кто работает по страховому делу, остальные — обыкновенные служащие. Я всегда стремлюсь помочь моему мужу, забочусь о нем, создаю ему условия для отдыха, чтобы он всегда знал, что дома его ждет уют и покой.
— Приходится ли вам помогать мужу в его деятельности?
— Нет. Я только забочусь о доме и детях.
— Служили ли вы до замужества?
— О да! И после замужества тоже. До первого ребенка. Благодаря этому нам и удалось скопить деньги на покупку дома.
— Даете ли вы вашему мужу советы?
— Нет. Я не люблю вмешиваться в его дела.
— Понимаю. Еще один вопрос, мадам, — галантно произнес Гризи. — Многие жены, живущие в пригороде, не разрешают своим мужьям приносить к домашнему очагу свои служебные заботы, не позволяют даже разговаривать о службе. Как вы к этому относитесь?
— Я не согласна с этим, — ответила Вера.
— Почему?
— Я считаю, что глава семьи должен иметь возможность сбросить дома тяжести, которые давят его, поделиться своими заботами с женой.
— А наша Ассоциация пришла к выводу, что большинство женщин придерживается иных взглядов.
— По-моему, это бесчеловечно. Я всегда даю понять своему мужу, что готова выслушать его и разделить с ним все его неприятности.
— Была ли у вас в последнее время возможность высказать мужу заинтересованность в его служебной деятельности?
— Да.
— Может быть, вы помните, в чем именно это выражалось?
— Конечно, ведь это было на днях.
— Что же произошло?
— Я решила, что нужно его развлечь. Так я и сделала. Знаете, мне поручено доставать билеты на разного рода представления для членов женской лиги, в которой я состою. Изредка мы проводим вечера вместе с друзьями. Вот и вчера мы были в театре. Изумительный спектакль…
— Как вы узнали, что у вашего мужа неприятности на службе?
— Он плохо спит по ночам, вынужден принимать снотворное, иногда кричит на детей. Ну, и все такое прочее.
— Он говорил вам, что именно его тревожит?
— Нет. И если он не хочет говорить об этом, я не настаиваю. Он занимает очень важный пост.
— Есть ли какие-нибудь другие доказательства того, что у него неприятности на службе?
— Иногда он зовет кого-то во сне. Я как-то спросила его, кого он зовет, и он сказал, что какого-то сослуживца.
— Он называл имя?
— Да, он повторял имя этого человека во сне. Гризи боялся вспугнуть свое счастье, но все же не удержался и спросил:
— Какое же имя он называл?
— Эдди, — ответила Вера.
— Говорил ли он еще что-нибудь во сне?
