Джеймс Эллрой - Американский таблоид
Это может случиться. Санто может сказать: отдохни — без связей в ЦРУ ты нам не нужен.
Санто может сказать: работай на меня. Санто может сказать: посмотри на Бойда — Карлос нашел ему работу.
Он может попытаться вымолить прощение. Сказать: теперь я не так ненавижу Кастро, как когда-то. И уж точно не так, как Кемпер Бойд, — ибо со мной не случилось того, что стало с ним.
Меня не предавала дочь. Надо мной не смеялся на магнитофонной ленте человек, перед которым я преклонялся. И я не променял ненависть к этому человеку на ненависть к языкастому латиносу с бородищей.
Бойд глубоко увяз в этом. Я же — только поверхностно. В этом мы с ним — как Джек и Бобби.
Бобби говорит: вперед, кубинцы, вперед. Притом всерьез. Джек же отказался дать «добро» на вторую кубинскую операцию.
Джек втихаря заключил сделку с Хрущевым. Он потихоньку, без особого шума, сокращает планы войны против Кастро.
Он хотел быть избранным на второй срок. В Лэнгли полагают, что в самом начале этого срока он зарубит все планы агрессии.
Джек считает, что Фидель непобедим. И не только он. Даже Сэм и Санто какое-то время пытались подлизаться к ублюдку.
Санто сказал, что кража той партии наркоты положила конец их заигрываниям с коммуняками. Теперь братья Кастро навсегда распрощались с Сэмом и Санто.
Никто не получил наркоты. Всех поимели в задницу.
По парковке бродили случайные покупатели. Какой-то старик пинал шины. Тинэйджеры с восхищением глазели на тигровые полоски автомобильной раскраски.
Пит устроился на стуле в тенечке. Парни из профсоюза бесплатно угощали собравшихся пивом и прохладительными напитками. За пять часов удалось продать четыре машины — ни хорошо, ни плохо.
Пит попытался вздремнуть. Тут же началась головная боль.
На парковке появились двое в штатском и сразу же двинулись к нему. Половина покупателей, мигом почуяв неприятности, быстренько рассеялась по всей Флэглер. Теперь им все стало ясно как день: телевизоры краденые. И сама распродажа, судя по всему, была незаконной.
Пит встал. Типы в штатском окружили его и сунули под нос фэбээровские «ксивы».
Тот, что повыше, сказал:
— Вы арестованы. Это — известное место встреч кубинских мятежников, а вы — здешний завсегдатай.
Пит улыбнулся:
— Конторы уже не существует. А я — контрактный агент ЦРУ.
Низенький федерал отстегнул от пояса наручники.
— Ну, мы же не звери. И не меньше вашего не любим коммунистов.
Высокий его напарник вздохнул:
— Этот рейд проводится не по указанию мистера Гувера. Скажем так: ему пришлось подчиниться. Стандартный приказ вышестоящего ведомства. Не думаю, что вас долго продержат под стражей.
Пит протянул руки. Браслеты наручников никак не желали защелкиваться на его могучих запястьях.
Пит сказал:
— Да ладно, так пойду.
КПЗ была набита битком — там находилось раза в три больше народу, чем предполагалось по проекту. Пит сидел на полу вместе с сотней рассерженных кубинцев.
Все это дикое количество народу кое-как умещалось в вонючей дыре тридцать на тридцать метров — четыре бетонные стены да желоб писсуара.
Кубинцы лопотали на смеси испанского и английского. Двуязычный треп означал одно: Джек-Причесон натравил федералов на кубинских повстанцев.
Вчера ФБР совершило рейд по шести лагерям. Было изъято оружие и произведены массовые аресты кубинских сорвиголов.
Это было что-то вроде «первого залпа». Джек собирался наступить на горло всем повстанческим группировкам, которым не посчастливилось заручиться поддержкой ЦРУ.
Он сам был агентом ЦРУ. Его все равно замели. Федералы работали спустя рукава.
Пит прислонился к стене и закрыл глаза. И тут же представил Барби, танцующую твист.
Каждый раз с ней было хорошо. Всякий раз — по-другому. Всякий раз — в другом месте: постоянно в разъездах, они встречались где только могли.
Бобби ее не тронул. Барби поняла, что все в порядке. Барби говорила, что вовсе не скучает по Джеку-Две-Минуты.
Свой гонорар она отдала сестре. Теперь Маргарет Линн Линдскотт стала владелицей ресторанчика сети «Большой Боб».
Они встречались в Сиэтле, Питтсбурге и Тампе. Встречались в Эл-Эй, Фриско и Портленде.
Он торговал оружием. Она пела в низкопробной группе. Он гонялся за несуществующими убийцами и похитителями дури.
Она говорила, что время твиста проходит. Он отвечал, что его интерес к кубинским делам — тоже.
Она говорила: мне не нравится твой страх. Он отвечал: я постараюсь его побороть. Она отвечала: не надо — без него ты сам не такой страшный.
Он сказал ей, что совершил большую глупость. Он добавил, что не знает, почему он это сделал.
Она ответила: ты хотел жить по-другому.
Он не мог с ней не согласиться.
Осень у Барби была расписана — длинные дистанции клубных гастролей в Де-Мойне и Сиу-Сити, а в районе Дня благодарения — долгие гастроли по Техасу.
В гастрольную программу ее теперь входили и дневные концерты — твист выходил из моды, и Джоуи хотел выжать из него все до последней капли.
В Милуоки он познакомился с Маргарет. Она была тихой и всего боялась.
Он предложил убить того насильника, что стал копом. Она ответила: нет.
Он спросил: почему? Она ответила: на самом деле ты этого не хочешь.
И тут он не мог не согласиться.
У него была Барби. У Бойда — его ненависть: Джек К. и Борода в одном отвратительном порыве. У Литтела были влиятельные друзья.
Вроде Гувера. И Хьюза. И Хоффы с Марчелло.
Уорд ненавидел Джека на пару с Кемпером. Им обоим досталось от Бобби — но они пошли дальше и теперь ненавидели его старшего брата.
Литтел стал новым фельдмаршалом Дракулы. Графу взбрело в голову приобрести Лас-Вегас и очистить его от микробов.
В глазах Литтела читалось: «У меня есть друзья. У меня есть планы. У меня в загашнике есть бухгалтерские книги пенсионного фонда».
Вонь стояла страшная. Камера гудела негодованием в адрес Джона Ф. Кеннеди.
Охранник приоткрыл дверь и стал выкрикивать имена заключенных, чтобы те могли сделать один звонок. Он орал:
— Агоста! Агвилар! Арредондо!..
Пит приготовился. За десять центов он сможет позвонить в Вашингтон Литтелу.
Литтел может выписать федеральный ордер на его освобождение из-под стражи. Литтел может проинформировать Кемпера о федеральных рейдах.
Охранник прокричал:
— Бондюран!
Пит подошел. Охранник проводил его по узкому коридору до стола с телефонами.
У стола его ждал Гай Бэнистер. У него была ручка и документ об отказе от претензий за противоправный арест.
Охранник вернулся в камеру. Пит трижды поставил свою подпись.
— Я теперь свободен?
Бэнистер просиял:
— Да. Агент-командир не знал, что ты — контрактный агент ЦРУ. Ну я ему и сообщил.
— А кто тебе сказал, где я?
— Да заезжал я в Солнечную долину. Кемпер дал мне записку, попросив передать ее тебе, и я поехал на парковку. Какие-то пацанята воровали с машин колпаки — они-то и сообщили мне, что большого гринго арестовали.
Пит потер глаза. Четыре таблетки аспирина ни черта не помогли от головной боли.
Бэнистер достал конверт.
— Я не вскрывал его. А Кемпер, видать, очень хотел, чтобы я побыстрей передал тебе его послание.
Пит схватил его:
— Как хорошо, что ты — бывший фэбээровец, Гай. А то бы торчать мне тут незнамо сколько.
— Не вешай носа, большой человек. Есть у меня подозрение, что вся эта тягомотина с Кеннеди скоро закончится.
Пит поймал такси до парковки. Вандалы разобрали тигровые авто чуть ли не до винтиков.
Он прочел записку. Бойд сразу перешел к делу:
Нестор здесь. Мне сообщили, что он сейчас находится в Корал-Гейблс — просит денег на оружие. Мой информатор сообщил, что он скрывается на углу 46-й и Коллинз (квартирка над гаражом, розовая штукатурка, в юго-западной стороне).
Записка означала УБЕЙ ЕГО. Не позволяй Санто добраться до него первым.
Чтобы унять мигрень, ему понадобился аспирин и глоток бурбона.
А для дела ему понадобился «магнум» и глушитель.
Он прихватил с собой агитки, какие раздавали сторонники Кастро — бросить рядом с трупом.
И поехал на пересечение 46-й и Коллинз. По пути ему пришла странная мысль: а что, если ты позволишь Нестору отговорить себя?
Здание с розовой штукатуркой оказалось там, где и было сказано. Припаркованный у тротуара «шеви» 1958 года выпуска вполне мог принадлежать Нестору.
Пит поставил машину.
У него что-то защемило внутри.
Да что с тобой такое — ты ведь убил человек триста, не меньше.
Он подошел к двери и постучал.
Ответа не последовало.
Он постучал снова — безрезультатно. Он прислушался: не шепчется ли кто, не слышно ли шагов?
