Владислав Виноградов - Налог на убийство (сборник)
Геркой сразу завладела мысль «сделать» этого пижона. Он скользнул ладонью по левому бедру, проверяя крепление, и для начала достал джип. Под его прикрытием немножко «отоспался», подкапливая силы, но долго тянуть не стал – пошел на обгон, помахав ручкой водителю. Рядом с его толстой ряшкой за ветровым стеклом словно бы одуванчик покачивался: коротко, под мальчика, стриженная девушка поощрительно улыбнулась Герке.
Пора! В среднем темпе покручивая педали, Герка догнал одинокого велосипедиста. Тот повернулся к нему, дружелюбно улыбаясь своей загорелой веснушчатой физиономией. И его гоночный «Колнаго», сияющий хромом, тоже, казалось, улыбался Герке Дымову. Улыбался, в отличие от владельца, презрительно. Мол, что ты, парень, сумеешь показать на своей машине? Разве тягаться заурядному харьковскому велосипедишке с истинным королем шоссейных дорог?
Правда, Геркин неказистый с виду «Старт-шоссе» мог бы ответить, что хотя и собран с бору по сосенке, но умелыми руками. Что каждый шарик в его втулках откалиброван и отшлифован, что все стальные винты заменены титановыми, почему и весит теперь машина лишь восемь килограммов, но… Но велосипеды не вертолеты, – пока не оснащены речевыми информаторами, и в разговор пришлось вступить самому Дымову.
– Зарубимся? – предложил он веснушчатому, подкрепив слова энергичным жестом. – До Выборга. А?
В ответ велосипедист азартно закивал головой.
– Инглиш? – уточнил Герка.
– Найн, их бин дойч, – с достоинством возразил гонщик.
Был он немолод, но крепок. Герка с прикидкой на предстоящее соперничество окинул взглядом ладную фигуру немца. Велосипедом же его любоваться не стал, дабы не впасть в грех зависти. Единственное, что отметил: колеса у немца не «боевые», тяжеловаты, «обуты» в трубки с протекторами.
– Погнали! – дал старт Герка и честно вышел вперед. Немец пристроился за ним. Впереди двадцать пять километров, и они не раз поменяются местами.
В лицо Герке Дымову жарко дышал встречный ветер.
Глава 2 Эрика удваивает ставку
За гонкой наблюдали всего два зрителя, глядя сквозь ветровое стекло «Шевроле».
– Обрати внимание, Зиги, мой паренек идет первым, – произнесла, обращаясь к водителю, коротко стриженная девушка. – Плакали твои десять евро!
Зигфрид Фрош искоса глянул на переводчицу, вольготно расположившуюся в правом кресле. Всего неделю назад в Таллине Эрика Тынсон заняла в машине это место, но уже чувствовала себя как дома. Она без спроса открывала баночки с пивом, любовно припасенные Зигфридом в дорогу, запускала в магнитолу лишь те диски, которые ей нравились, вовсе не интересуясь пристрастием Фроша.
Она же и предложила пари, кто из велосипедистов выиграет, отдав свои симпатии русскому.
Бесцеремонная, одним словом, особа. Зигфрид попытался раз поставить ее на место, но встретил холодный взгляд босса, вице-президента Берлино-Балтийской федерации велоспорта Гельмута Шредера. И чем Эрика его взяла?
Конечно, Шредер здоровый бугай, и Зиги понял бы его, используй босс Эрику не только в качестве переводчицы. Так нет же! День за днем, словно проклятый, крутит педали, проезжая в среднем полторы сотни километров. После этого никаких развлечений не захочешь. Впрочем, в Выборге гостиница заказана на трое суток, и господин вице-президент сможет наверстать упущенное. Ну а если Шредер не захочет, то Зиги лично готов показать, на что способен немецкий мужчина. Фрош невольно задержал взгляд на аппетитных ножках переводчицы, закинутых одна на другую. Эрика усмехнулась:
– Ну и как?
– Очень даже, – ответил Зигфрид. – Но то на глаз. Мы же, немцы, народ практичный. Понимаешь, Эрика, на ощупь оно как-то надежнее.
Переводчица читала его мысли:
– Что же, если господин Шредер придет первыми и я, таким образом, проиграю наше пари, мы вернемся к этой теме.
– Ловлю на слове, – поспешил сказать Фрош. – Ставки сделаны, фройляйн Тынсон!
– Я свою удваиваю! – заявила Эрика, глянув на маячивших за стеклом велосипедистов.
Русский шел впереди. Зиги угадывал в нем нерастраченный запас сил. Сухощавый, подобранный парень. Только как-то странно ныряет влево, видно повредил на тренировке ногу. Что же, это шанс!
И Зигфрид сказал:
– Держу втрое!
– Заметано. – Фройляйн Тынсон пальцем нарисовала на запыленном приборном щитке цифру «30».
Зигфрид Фрош, завсегдатай ипподрома в Карлхорсте, был азартным игроком. Он не любил проигрывать, поэтому невольно притопил педаль акселератора, будто мог этим помочь Шредеру. На что несносная девчонка не замедлила отреагировать:
– Давай, жми, в аккурат задавишь нашего шефулю.
Фрош отпустил педаль. Черт бы побрал эту ехидну! И не такие уж стройные у нее ноги. Скорее полноваты.
Стрелка спидометра подрагивала на отметке «40». Но впереди гонщиков ждал «тягун» – длинный, хотя и пологий, подъем.
Глава 3 «На границе с Турцией или Пакистаном…»
Герка Дымов подальше сдвинулся на седле и крепче сжал баранку руля. В такой посадке он обычно и проходил весь подъем. Но теперь другой случай, и где-то ближе к середине «тягуна» придется встать на педали.
За своим левым плечом, совсем рядом, Дымов слышал прерывистое дыхание немца. Ему тоже приходилось нелегко. Судя по экипировке и машине сопровождения, едет он издалека. Наверное, отмахал сегодня уже не один десяток километров. Зато у немца не болит голова о креплении. А вот Геркина голова напрямую зависела от крохотного дюралевого блока и нейлоновой ленты шириной в два пальца, которая обхватывает его бедро.
Переключив передачу, Герка подумал: эта неожиданно заварившаяся гонка послужит решающим испытанием его крепления. Выдержит ли оно подобный режим? Впрочем, даже если Герка не первым придет к финишу в Выборге, все равно победит он, отставной военный летчик Дымов. И Афганистан уже не будет властен над ним. А пока, как ни старался Герка жить одним днем, как ни гнал от себя воспоминания, прошлое не отпускало. Прошлое крепко держалось за его колесо, всегда готовое к неожиданной атаке.
… Летчику I класса капитану Дымову доверялись самые гиблые задания. Один шанс из тысячи? Целый один шанс? Командир, давай «добро» на вылет. Герка выцарапает у костлявой тот единственный шанс. И не только свой. Дымов был везунчик. Он снимал раненых с площадок размером в носовой платок, он вытягивал группы дальней разведки из преисподней, со дна таких ущелий, где лопасти несущего винта шли впритык с отвесными базальтовыми стенами. И лишь однажды, на границе с Пакистаном…
Да, почти по Высоцкому: «На границе с Турцией или Пакистаном полоса нейтральная, а на ней цветы…» Ох, не стоило бы рвать эти лютики-цветочки, нарушать экологический баланс. Экологическое, военное, как и любое другое равновесие, нарушать опасно для жизни…
Герка Дымов закусил губу. Тот бой в приграничье он вспоминал лишь в самые трудные минуты, неравный бой вертолета с реактивным истребителем. Сейчас такая минута настала в соперничестве с веснушчатым немцем. Опытные гонщики именно на подъеме стараются уйти вперед, выигрывая тем самым не только метры, но и набирая психологический перевес.
Жаркий полдень. Серая лента шоссе. Равномерный, неумолчный шум велосипедной цепи.
Вот уже середина подъема. Гонщики идут колесо в колесо. Неустойчивое равновесие, когда чаша весов может качнуться в любую сторону.
Мелкие камешки выстреливают из-под накачанных до звона семи атмосфер «однотрубок», словно пули.
А по обшивке вертолета пули колотят точно град. Кто побывал в той свинцовой метели, не забудет ее никогда.
Глава 4 В схватке с «Фантомом»
Историки необъявленной войны, шедшей в Афганистане в восьмидесятых годах XX столетия, едва ли узнают об этом боевом эпизоде. Рапорт капитана Дымова, где он докладывал о вынужденном поединке с истребителем «Фантом» пакистанских Военно-воздушных сил, был моментально засекречен в штабе ограниченного контингента советских войск в Афганистане. Прошит суровой ниткой, засургучен и фельдъегерской почтой отправлен из Кабула в Москву, где канул в бронированных сейфах Министерства обороны.
Что касается пакистанского летчика – он сохранил молчание. Поэтому теперь уже никто не скажет доподлинно, кто виноват в приграничном инциденте. То ли пакистанский истребитель ненароком оказался в воздушном пространстве Афганистана, то ли советский патрульный вертолет, преследуя контрабандистов, в горячке пересек границу. Во всяком случае, караван с оружием для душманов шел из Пакистана. И туда же пытался улизнуть, когда борттехник дымовского вертолета предупредительной очередью из курсового пулемета дал приказ остановиться.
Караван огрызнулся автоматно-винтовочным огнем. Ну, так получите, ребята: Дымов с разворота ударил реактивными снарядами, по шестнадцати штук из каждого блока-барабана. Жаль верблюдов, но что поделаешь. Как тараканы, «духи» порскнули по сторонам, а верблюды остались на песке, придавленные неподъемной поклажей.
