Владислав Виноградов - Налог на убийство (сборник)
– Господи, Светозар Петрович, что эти подлые гнусы с вами сделали?!
И – пелена спала.
Светозар Коряпышев мгновенно прочитал надпись на раме велосипеда: «Орленок», вспомнил свой двор в Долгопрудном, и себя – сначала школьника-троечника, потом курсанта Воздушно-десантного училища, затем офицера военной контрразведки Южной группы советских войск в Венгрии. А голос, несомненно, принадлежал красавице медсестре, которую он тогда завербовал, присвоив псевдоним Пиланго.
Коряпышев понял, что все долгие недели болезни и думал, и говорил по-венгерски. А сейчас слова родного языка вернули память.
А еще он вспомнил, что такое весна.
И, наверное, для того, дабы урок был усвоен прочнее, Пиланго склонилась над кроватью, обдав запахом цветущей сирени и порадовав видом цветущей плоти. Груди Пиланго удивительной грушевидной формы, воспетые в сотне эротических журнальчиков и удостоенные чести красоваться на обложке «Плейбоя», уткнулись в гипсовую кирасу Коряпышева. А на его заросшую щетиной физиономию упали две соленые капельки из ее глаз цвета слабо разведенной синьки.
Пиланго была в черном платье, видимо отвечавшем ее представлениям о юдоли скорби. Или все еще носила траур по скрипачу, зарезанному в ресторане «Столетие». Ведь он числился ее мужем.
Как бы то ни было, черный цвет очень шел к пепельным волосам. Коряпышев готов был любоваться ею, сколько угодно. Тем более, при пошиве платья сильно сэкономили на материале. Или просто оно было меньше, чем требовалось, на пару размеров.
– Ты не представляешь, как я рада, что ты жив! – затараторила она, вдруг переходя на «ты». – В тот раз ты почему-то не позволил мне договорить, кто стоит за всей этой историей. Так вот, этот Карой, или Карел, так правильнее, он был не венгр, а из Чехословакии.
– Один из главных фигурантов по делу «Антея»? – сразу вспомнил Коряпышев один из самых громких своих провалов. – Вот черт!
– Нем келл эз эрдегет о фалра фештани, мег мегъяленек [115] , – вдруг довольно чисто произнесла Пиланго. – Думаешь, ты случайно оказался на этой койке?
– Случайность – непознанная закономерность, – изрек Коряпышев, но в голове будто что-то перещелкнуло.
Светозар Коряпышев вспомнил их последнюю встречу: ресторанчик «Столетие», матросский фреч и поджарого красавца Стефана, считавшегося телохранителем Пиланго. А еще «Установку по сохранению генофонда нации». Кому-то очень не хотелось, чтобы Коряпышев раскопал эту историю.
– Стефан? – спросил Коряпышев.
– Он, сволочь! На американцев работал, у них в Нью-Йорке террористический центр, всем заправляет один чеченец, вот они…
Коряпышев знал, что информация конфиденциального источника «Пиланго» всегда подтверждалась. Кстати, еще одним тому доказательством было его нынешнее плачевное состояние. Правда, уже не такое плачевное, как десять минут назад.
– Стой, Пиланго, – попросил Коряпышев. – С меня пока что хватит. Расскажи кому-нибудь другому.
Представив ресторанчик «Столетие» на улице Пештибарнабаш, Светозар Коряпышев вдруг захотел есть. Не отказался бы и глотнуть чего-нибудь более крепкого, чем травяной настой, которым его потчевали сестры-кармелитки.
– Я пыталась рассказать, – обиженно поджала губки Пиланго, – а он только ухмыляется, лоб здоровый! Говорит: и без тебя знаю! Какой умник нашелся! А ведь без меня бы он ничего здесь не сделал!
– Он – это кто?
Пиланго убрала грудь с гипсовой кирасы:
– Сейчас увидишь. Вадим, ты где? Давай, заходи, монахинь руками трогать запрещается!
Скрипнула дверь, и за спиной Пиланго тут же нарисовался дылда в джинсовой рубашке с небритой физиономией:
– Здравствуйте, Светозар Петрович! Госпожа Рохани говорит чистую правду – без ее помощи я бы вас никогда не нашел!
Этот ковбой кого-то напомнил Коряпышеву. Кого-то из прошлой жизни, когда он преподавал спецдисциплины на курсах внешней разведки.
– Капитан Вадим Токмаков, – не стал ждать окончания мыслительного процесса «ковбой».
– Постой, а как вы меня нашли? – произнес Коряпышев шершавым от микстур неповоротливым языком, одновременно удерживая женщину за руку. Руки его уже слушались. Рюмку поднять сможет.
– Вы нас хорошо учили, Светозар Петрович, – ответил Токмаков. – К тому же не забывайте о великом братстве дактилоскопированных!
– Погоди, каком таком братсве? Меня, надеюсь, в монахи здесь не постригли?
Лучше бы он этого не спрашивал. Пиланго погрозила ему пальцем:
– В монахи тебя на том свете запишут. А пока ты чуть глаза не сломал, заглядывая мне в декольте. Да только подмигни, и я прямо сейчас…
– Подожди, пока он встанет на ноги. И не забывай, что мы в монастыре, – сдержал Токмаков благородный порыв стриптизерши. – А нашли мы вас, Светозар Петрович, благодаря дактилоскопии. Помните, в полицейском участке вам откатали пальчики? Когда сестры сообщили в наше посольство о выловленном в Дунае неизвестном, остальное было делом техники. А мне зато отломилась командировка в Будапешт. Ведь это я завел дело по вашей информации.
Коряпышев счел излишним уточнять, что первичная информация пришла от Пиланго:
– Ну и?
– Все о кей. Ведь я же говорил – вы нас хорошо учили.
Для одного утра впечатлений было слишком много. И Светозар Коряпышев явственно ощущал: чтобы переварить их, необходим хороший глоток палинки:
– Пиланго, спроси у сестер чего-нибудь покрепче воды градусов на сорок. Надо отбить вкус Дуная…
Коряпышев смотрел вслед Пиланго, отправившейся на поиски живительной влаги. Когда она шла к двери, облегающее черное платье подчеркивало форму ягодиц, напоминавших виноградины сорта «дамские пальчики».
Проводив взглядом эту аппетитную плодово-ягодную композицию, Коряпышев спросил Токмакова:
– А почему монахини сообщили обо мне в наше посольство? На мне что, написано, что я русский?
Токмаков ухмыльнулся и зактал рукав рубахи Коряпышева. На предплечье был выколот парашютик и гордая фраза: «ВДВ навсегда!»
Без срока давности
Глава 1 Велорикша Герка Дымов, в прошлом летчик ВВС
Новорожденное солнце над башней Выборгского замка. Пестрая кошка умывается лапой возле подъезда. Спасибо, Господи, за свежесть в голове, за тугой шелест велосипедных шин по влажному асфальту. «Я мыслю, – значит, я существую». Что стоит эта мудрость по сравнению с другой: «Я двигаюсь, – значит, я живу!»
Герка Дымов ехал по Крепостной улице Выборга за поливальной машиной. Погода была самая летная: видимость «миллион на миллион», нижний край облачности задран высоко, как юбочки на дискотеке. Легкий ветерок – вероятно по недосмотру в небесной канцелярии – поддувает в спину.
Такое нечасто, чтобы ветер попутный. Обычно ветер бдительно следил за перемещениями Дымова по городу и вовремя успевал менять направление. То двинет под дых из-за угла, набрав скорость в тесных улочках старого города, то швырнет в лицо пригоршню дождя. И лишь в последнее время стал подозрительно благосклонен.
Вот и сегодня несет он на своих крыльях легкий гоночный велосипед, только крепче держи руль. Попутный ветер удачи.
Да, Герка Дымов мог быть доволен. Его идея по примеру Питера организовать в приграничном городе услуги велорикш оправдалась. Трехколесные экипажи вписались в средневековые улочки древнего городка. Подвыпившие финны клевали на экзотику как щука на живца да и свои начали привыкать. Если так пойдет дальше, к концу летнего сезона можно выплатить Золтанову кредит. Снять с души этот тяжелый камень.
Поливальная машина гнала перед собой радугу, кое-где оставляя лужи на асфальте. В них отражались перистые облака. И Герке казалось, будто он летит над облаками, разрезая воздух узким колесом древнего велосипеда «старт-шоссе». Он сдерживал себя, не позволяя мечтать о несбыточном. Он не верил попутному ветру. Военный летчик I класса капитан в отставке Дымов помнил, что взлетать надо против ветра.
«Не обгоняй – обидишь!» – прочитал Герка на торце голубой цистерны поливальной машины, улыбнулся, однако не внял просьбе. Пригнулся к рулю, налег на педали, вырываясь вперед. Взлет всегда против ветра!
Вскоре город остался за спиной. Дымов ехал вдоль берега залива в сторону Соколинского. Понедельник – законный Геркин выходной. Он решил использовать его, чтобы на всех режимах проверить свое бедренное крепление новой модификации.
Ближе к полудню, отмахав полста километров, Герка перекусил припасенными еще с вечера бутербродами, подремал в придорожном леске.
Обратный путь всегда кажется длиннее. Над разогретым солнцем гудроном плыла дымка. И вдруг у поворота словно осколок радуги блеснул – весь в «фирме», от туфель до кепочки – впереди ехал велосипедист. За ним следовал тяжелый джип «Шевроле». На крыше машины был надежно закреплен в стойке запасной велосипед.
Геркой сразу завладела мысль «сделать» этого пижона. Он скользнул ладонью по левому бедру, проверяя крепление, и для начала достал джип. Под его прикрытием немножко «отоспался», подкапливая силы, но долго тянуть не стал – пошел на обгон, помахав ручкой водителю. Рядом с его толстой ряшкой за ветровым стеклом словно бы одуванчик покачивался: коротко, под мальчика, стриженная девушка поощрительно улыбнулась Герке.
