Михаил Попов - Давай поговорим! Клетка. Собака — враг человека
— Совет хочешь тебе дам?
— Вряд ли.
— Когда лезешь в чужую жизнь, делай это как-нибудь…
Никита резко обернулся и не глядя поймал руки Светланы своими клешнями. Лицо его побелело и выглядело каменнее обычного.
— Я не считаю, что лезу в чужую жизнь.
Сначала Светлана, конечно, испугалась. Но потом женское чутье шепнуло ей, хихикая, что эта порывистость, этот сумбур, скорее, льстят ей, чем угрожают. Нужно было эту бурю чувств направить в нужное русло. Она открыла рот, но Никита уже развернулся и направился дальше.
У самых ворот она наконец догнала загадочного малого.
— У меня было такое впечатление, что ты готов меня задушить.
— У твоего отца было много женщин? — спросил он, прижавшись лбом к ржавому железу.
— У него и сейчас их немало. Мама, я… — на всякий случай попробовала перевести все в шутку Светлана.
— Но дети, этого я не понял.
— Какие дети? Чего ты не понял?
— Куда они девались?
— Ты опять об этом? Да не было никаких детей. И денег никаких, я имею в виду сберкнижку, быть не могло. Иногда хитроумные девицы сообщают возлюбленному, я, мол, залетела, или женись, или гони бабки на аборт. А беременности нет и в помине. Так вот с моим отцом такое пройти не могло. Не тот случай, понимаешь. И хватит об этом. Что еще ты хочешь узнать?
Никита молча толкнул железную створку.
— К кому мы теперь пойдем?
— Так ставишь вопрос?
Светлана незаметно улыбнулась, скользнула в образовавшуюся щель и направилась к пролому в главной больничной стене.
— Что ты сказала? — спросил Никита, выбираясь вслед за нею на репейниковый откос.
— Я говорю — жаль.
— Не понимаю.
— Я сама не понимаю, почему так неудачно все складывается. Видишь ли, ты постарайся понять правильно, у моего мужа есть мать.
— Ты предлагаешь купить шоколаду и навестить ее, да?
— Шоколад только для Савелия Никитича основная еда. Он считает, что шоколад стимулирует его мозговую деятельность.
— Ну и пусть считает.
Светлана вздохнула.
— Давай о папочке сегодня не будем. И об абортах, ладно? И к свекрови моей не поедем ни с шоколадом, ни без шоколада, хорошо?!
— Ты нервничаешь, значит, у тебя не в порядке нервы.
Светлана приостановила спуск к ручью, Никита чуть не сшиб ее. Навис, топчась на цыпочках и хватаясь за когтистую ветвь куста-дикаря.
— Ты очень, Саша, остроумный человек, но дослушай до конца то, что я хочу сказать. Договорились? Моя свекровь, Анастасия Глебовна, добрая, но несчастная женщина.
— Так бывает, — серьезно кивнул Никита.
— У нее три сына. Помимо того Олега, что женился на мне, есть еще два, которые тоже женились на женщинах, понимаешь?
Никита молча кивнул.
— Своей квартиры у нее нет, все раздалось сыновьям и невесткам. Теперь она вынуждена жить то у одного сына, то у другого.
— То у третьего?
— Умница. Она королева Лир. Так со вчерашнего дня она переехала ко мне.
Никита отпустил куст, отряхнул ладони.
— Ей будет неприятно, если ты явишься домой с чужим мужчиной?
Светлана подбоченилась и, глядя с вызовом на спутника, спросила:
— Ну, какой нужно сделать из этого вывод?
— К тебе мы не поедем.
В этом месте повествования должна была бы находиться глава под номером 12 а, но, по требованиям сюжета, она стоит там, где стоит. Здесь же помешена глава, действие которой начинается в ночь после окончания романа.
20
В квартире директора банка «Взлет» Афанасия Георгиевича Юргелевича темно. В спальне на утомительно широкой кровати спят: хозяин квартиры на правом боку, подложив ладонь под щеку и подогнув колени к животу; его жена, на животе, дыша одной ноздрей, рассыпав широким веером волосы по подушке.
Комната через коридор напротив спальни — детская. Там стоит двухэтажная кровать из светлого дерева. На нижней полке спят трое. Шестилетний примерно мальчик в обнимку с медвежонком и еще каким-то зверьком. Лапа медвежонка предупреждающе поднята. Второй зверек изувечен детской любовью до неузнаваемости.
На верхней полке девочка. Она хоть и постарше брата, но тоже не одна. Трудно рассмотреть, кого она сегодня взяла с собой — Барби или Фросю.
В квартире имеется еще одно место, где спят. Небольшая комната у входа. Там на диване, отбросив только ботинки, лежит на спине человек. Даже при таком его положении чувствуется, что он на работе. Он охраняет спящее семейство. Он прекрасный профессионал. Сын хозяина Сашуля его обожает.
Два других помещения менее в данный момент интересны. Гостиная, оккупированная вещами итальянской, кажется, работы. И кухня, самое светлое место в квартире. Во-первых, потому что вся в белом, а во-вторых, благодаря светофору, стоящему под окном на перекрестке. Когда у него меняется настроение, по белым шкафам пробегают бесшумные блики.
Обычная ночная квартира, можно было бы сказать, если бы не одно обстоятельство. В детской напротив двухэтажной кровати стоит собака. Слегка покачиваясь. Тихонько хрипя и пуская длинные петли слюны на ковер, усыпанный игрушками. Это бультерьер Бангор, второй и самый надежный охранник семейства Юргелевичей. Он выдрессирован и предан хозяевам, как только может быть выдрессирован и предан породистый благородный пес. Дети его любят больше чем папу и маму, и даже больше чем охранника Володю. Он готов работать не только собакой, но и лошадью, и надувным матрасом.
Спит он здесь же, возле деревянной двухэтажки. Он проснулся уже с полчаса назад, поднялся и замер посреди детского игрового городка в позе задумчивого наркомана.
Рассмотреть бы его глаза. Но они невидимы. Свет одинокого окна из соседнего дома отражается на хрустальных аксельбантах, украшающих массивную пасть.
Равновесие.
Без чьего-либо вмешательства ему не нарушиться.
Вмешаться решил маленький Сашуля. Отворачиваясь от неприятного сновидения, он тихо запыхтел и переменил позу, отчего лапа любимого медвежонка еще выше вознеслась над краем кроватки.
Этого было достаточно.
Бангор сделал шаг вперед. Что-то хрустнуло под тяжелой лапой — железная дорога. Электричка сошла с рельсов.
До медведя, вопиющего в темноте, было не больше шести собачьих шагов. Каждый следующий после первого становился все более уверенным.
Наконец морда пса нависла над кроватью щенка хозяев.
Действие замерло еще на несколько минут. По крайней мере на целую минуту. И тут сон-предатель снова испугал мальчика, тот резко повернулся и левою рукой попал псу на нос. Дальше счет пошел на секунды и доли секунд.
Два мгновения или меньше Бангор вглядывался невидимыми глазами в то, что сопело перед ним и пахло в самые ноздри, а потом в нем как будто произошел взрыв. Раздался страшной силы всхрап, и собака бросилась на мальчика.
Взрослых разбудил визг дочери. Как потом выяснилось, она проснулась в тот момент, когда гибла железная дорога, и в жутком, но зрячем оцепенении следила за своей собакой. Когда Бангор вцепился в братика и внизу стало происходить что-то хрустящее, хрипящее, рычащее, лопнула пленка оцепенения, и она закричала.
Первыми у дверей детской оказались мать и охранник. Она вооруженная халатом, он — пистолетом.
Визг девочки обнаружил ее для пса. Он попятился, присел и прыгнул. Когда две когтистые лапы рухнули на деревянный борт ее полки, Лена, не переставая визжать, откатилась к стене и швырнула в нападающее существо свою куклу, это ее спасло. За те секунды, пока Бангор изничтожал резиновую, но сильно пахнущую человеком Фросю, явилась помощь.
Охранник, профессионально присев, выставил перед собою пистолет и стал проникать в комнату. Он не знал, в кого стрелять, в комнате лишь двое детей! Он успел крикнуть что-то свое охранницкое, что должен был бы понять похититель, тайно проникший в квартиру, в ответ получил рычащего зверя, который свалил его в прыжке и начал рвать с невероятной скоростью.
Володя орал, вертелся на паркете, отмахивался и пытался уползти.
В коридоре все еще было темно.
Госпожа Юргелевич сделала инстинктивно шаг назад от жуткого телесного комка, рычащего и орущего на полу. Стена у нее за спиной великодушно провалилась: ванная. Испуганные руки сквозь пелену охватывающего обморока сделали то, что сделали бы всякие руки — закрыли дверь и защелкнули задвижку.
К этому моменту наконец появился сам президент банка.
Он успел зажечь в спальне свет и надеть шлепанцы.
Хлынувший из спальни свет охватил большую часть коридора, финал схватки пса с охранником имел место в конце его, в полумраке. Президент плохо различал, что там происходит. Но все же различал, к тому же он умел соображать быстро. Он понял, что его пес не в себе, что он, скорей всего, взбесился. Но из этой правильной посылки он сделал неправильный вывод — решил хозяйским голосом одернуть животное.
