Вильям Каунитц - Месть Клеопатры
— Насколько мне известно, никаких.
— А кто присутствует на церемонии присяги?
— Как правило, на нее заглядывает сам мэр. Верхние чины полиции, разумеется, родственники, друзья. Однако всю документацию заполняют заранее, еще до того, как начинают съезжаться гости.
— А до их прибытия кто занимается новобранцами?
Джонс подумал, прежде чем ответить, и принялся отвечать, загибая один палец за другим:
— Представители различных медицинских ведомств, излагающие новобранцам особенности своих программ физического воспитания, из пенсионного отдела — с разъяснением прав на дополнительное пенсионное обеспечение, кто-нибудь из финансового отдела, чтобы объяснить им, что именно следует включить в декларацию о расходах. Ах да, еще, конечно, высшие чины из Полицейской академии, чтобы лишний раз напомнить новобранцам, какая честь им оказана и каких подвигов от них ждут. И…
Он смешался, словно в голову ему пришло нечто совершенно неожиданное.
— И что еще, Кальвин?
Писсаро доел мороженое.
Глаза Джонса неуверенно скользнули по рядам служебных машин, выстроившихся на стоянке у Сити-Холла. Наконец он выдавил из себя:
— Представители различных конфессий, организаций типа Армии спасения и тому подобное тоже переписывают имена всех новобранцев.
— Я читал об их присутствии в «Спринг-3100». Ну и что в этом особенного?
— Но ведь они не являются служащими полиции. Все это — частные организации, и ни одна из производимых ими записей не попадает в личное дело полицейского.
— Какого хрена вы молчали об этом так долго? Я был уверен, что все они тоже состоят на службе в полиции!
— Нет, не состоят, — проблеял Джонс. — Мне это самому никогда в голову не приходило.
— И сколько же их там бывает в общей сложности?
— Представители примерно тридцати организаций.
— Вы можете сделать для меня список?
Старший советник Джонс полез за бумажником, достал его, раскрыл и вынул оттуда сине-зеленую пластиковую карточку с изображением сине-золотого щита в самом центре. Он передал карточку Писсаро.
— Это карточка фонда «Центурион» 1993 года выпуска.
— А что это за фонд?
Писсаро в недоумении уставился на карточку.
— Это благотворительная организация бизнесменов, предоставляющая стипендии представителям различных конфессий и членам обществ, построенных на началах милосердия и братской помощи. Список всех этих организаций — на обороте.
Писсаро проглядел список.
— Нью-йоркская полиция с кем только не водится! А как узнать, где расположены офисы всех этих организаций?
Джонсу явно не терпелось поскорее свернуть эту «захватывающую» беседу.
— По всему городу. Контора вспомогательной полиции — прямо через дорогу, в Вулворте. У многих из них офисы там. Но в телефонном справочнике, безусловно, есть все без исключения.
— А когда решают внедрить агента в преступную среду, записи о нем устраняются и во всех этих организациях?
— Нет. Уничтожают только его досье и отпечатки пальцев. Полагаю, никто и не задумался над тем, чтобы попросить эти организации провести соответствующую подчистку в документации.
«Идиоты все эти гринго, ничего удивительного в том, что они проигрывают нам свою войну», — подумал Писсаро. Он сунул карточку фонда «Центурион» в нагрудный карман рубашки.
— Отличная работа, Кальвин.
Джонс внутренне подтянулся.
— Благодарю вас.
Писсаро уже сунул было руку в карман, где лежало несколько пакетиков «прощального поцелуя» — смеси кокаина с героином в пропорции, гарантирующей мгновенную смерть, — но в последний момент передумал. Лучше подождать с этим до тех пор, пока он не подыщет Джонсу полноценную замену. «Живи пока, свинья», — подумал он.
Тито, хорошо одетый гангстер из команды Писсаро, которому его шеф доверял больше, чем остальным, стоял навытяжку перед письменным столом Гектора, уставившись на сине-зеленую с золотом карточку, которую тот ему показал.
— Раздобудь мне адреса всех этих организаций. Затем подбери людей и произведи налет на каждую из контор. Мне нужны списки их сотрудников и партнеров.
Тито понял, что задание не из самых легких.
— Я должен найти что-нибудь конкретное?
— Да. Если тебе попадутся имена Фионы Ли или Алехандро Монэхена, дай мне знать об этом немедленно.
Тито потянулся за карточкой. Писсаро шутливо отодвинул ее к себе, прежде чем отдать.
— И смотри, чтобы не вышло ошибки!
Баскетбольный мяч попал в ржавое металлическое кольцо на школьном дворе Йешива Бет Хайма, Бандюга Джой угрюмо нахмурился. Перед ним на столе лежала сделанная скрытой камерой фотография, которую принес ему генеральный инспектор Бурке.
— И что же, мне должно быть известно, кто этот парень?
— Полагаю, что так.
— Ну-ка напомни!
— Это сын Имона.
Поднеся фотографию к глазам, Романо сказал:
— Теперь, когда ты назвал это имя, я улавливаю определенное сходство. Но как он оказался на одной из ваших фотографий?
— Его снял один из моих подчиненных. Снял в тот момент, когда он прибыл на одну из явочных квартир Чи-Чи Моралеса.
— Вот как? Когда я слышал о нем последний раз, он мыл посуду в заведеньице своей матери.
Смерив шефа разведки презрительным взглядом, Верзила Паули сказал:
— Ты идеально подходишь для своей работы. Ты никому не веришь, это во-первых, ты лжешь, не моргнув глазом, это во-вторых, и тебе наплевать на любые жертвы и обиды, лишь бы дело было сделано, это в третьих.
Пару мгновений двое начальников сердито смотрели друг другу в глаза.
Бандюга Джой отшвырнул от себя фотографию, пустив ее по столу.
— Думаю, тебе лучше уйти.
— Это же сын Имона!
Бандюга Джой жестом указал на окно, за которым возилась детвора.
— Все эти мальчики доводятся кому-нибудь сыновьями. — Он подался вперед. — Мастер ты разводить церемонии, так твою мать, и всегда был мастером. Уже на протяжении многих лет ты скармливаешь наркодельцам дезинформацию, они убивают друг друга, а ты остаешься чистеньким. Наш святейший Паули организовал убийство? — насмешливым тоном продолжал он. — Да никогда в жизни!
Затем в попытке взять себя в руки и несколько успокоиться Романо умерил сарказм и чуть ли не извиняющимся голосом произнес:
— Паули, единственное, что я могу тебе сказать, — мне ничего не известно об Алехандро. Я и понятия не имел о том, что он в Нью-Йорке.
— Трудно поверить!
Бурке встал, повернулся и вышел из комнаты, оставив после себя дверь открытой.
По дороге в штаб-квартиру полиции Верзила Паули нажал на кнопку около руля. Потайная панель отъехала в сторону. Глядя перед собой на дорогу, Бурке пошарил внизу и включил спецсвязь. В салон машины ворвались радиоголоса патрульных полицейских. Достав микрофон, Бурке произнес:
— Начальник отдела по борьбе с наркотиками вызывает Центральную.
— Отдел по борьбе с наркотиками, прием.
— Начальника объединенной группы слежения направить немедленно в мой офис. 10–02, прием.
— 10–04, сообщение принято.
Когда через двадцать три минуты Верзила Паули ввалился к себе в офис, лейтенант Сал Элиа уже дожидался его. Усевшись за письменный стол, Бурке сказал:
— Мне нужно, чтобы ты заболел.
Лейтенант изумленно переспросил:
— С какой стати?
— У меня для тебя есть индивидуальное задание. Не хочу, чтобы ты впредь тратил время на слежку.
Бурке отпер нижний ящик стола, в котором имелся потайной телефон, достал его и поставил на пол. Приподняв ложную панель, достал из-под нее конверт и протянул его лейтенанту.
— На этой фотографии изображена офицер полиции по имени Фиона Ли. В настоящее время она по заданию полиции водит самолет, на котором доставляет в страну наркотики Чи-Чи Моралес.
Глядя на улыбающееся на снимке лицо девушки, Элиа спросил:
— А опыт у нее есть?
— Я нашел ее в Полицейской академии. Она толковая и сильная, но в синдикате она действует в одиночку, на свой собственный страх и риск.
— Но при чем тут я? И почему именно сейчас? И что мне с нею делать?
— Хочу, чтобы ты «попас» ее, поохранял. Прошлой ночью я устроил слежку на выходе из «Энвиромана» и увидел, что она ушла оттуда вместе с Алехандро. В настоящее время я не исключаю возможность, что этот певец работает на Чи-Чи — или, того хуже, на Бандюгу Джоя.
— Да уж, воюем мы так, что со смеху помереть можно, — досадливо покачал головою лейтенант.
Алехандро и Фиона, добравшись до квартиры Алехандро ранним утром в среду, испытывали сильнейшую усталость.
— Давай сегодня провернем все поживее, — сказала она. — А следят за нами или нет — да пошли они все к черту!
— Побудь немного, а потом отправляйся домой.
И, произнеся это, Алехандро рухнул на кровать.
