Борис Селеннов - Несколько дней из жизни следователя (сборник)
— Письмо было запечатано?— спросил следователь.
— Да,— смущенно кивнул Реутов.— Виноват. Это конечно, некрасиво, но я не удержался, вскрыл... Вы бы видели, какое у нее было состояние! Я подумал: не дай бог, действительно произойдет несчастье! Так зачем дожидаться?
По словам Реутова, с Каменевой они дружили с детства. Дружба эта была чистая и верная. Видно было, что происшедшее сильно подействовало на него. Он все твердил: «Что с ней может случиться? Что она имела в виду?»
Гольста и самого интересовали ответы на эти вопросы. Дать их могла только Ольга Каменева. Было решено срочно допросить ее.
Каменева пришла в прокуратуру бледная, подавленная. Глаза — как у затравленного зверька.
— Что вынудило вас оставить письмо у Реутова?— задал вопрос Гольст.
Ольга молчала. Следователь повторил вопрос.
— Я боюсь,— выдавила наконец из себя Каменева.
— Пожалуйста, объясните причину вашего страха, — Владимир Георгиевич говорил вежливо, мягко, но настойчиво.
— А Борис не узнает, что я была у вас?— чуть ли не шепотом спросила она.
— Это судя по тому, что вы сообщите нам, — уклончиво ответил Гольст.
— Я больше не могу!— с отчаянием выкрикнула Каменева.— Эти бесконечные разговоры о трупах... Намеки... Свихнуться можно, ей богу!..
— Конкретней, пожалуйста. Вы меня понимаете? Говорите подробнее.
Ольга кивнула. Попросила воды. Пока Гольст наполнял стакан, облизывала пересохшие губы. Залпом выпив воду, стала рассказывать.
— Понимаете, Борис считает, что Ларису убил отец. Александр Карпович... Боря говорит, что он сделал это потому, что ненормальный. Шизофреник. И в силу какой-то ритуальности закопал труп в погребе на быстрицкой даче. Почему именно в погребе? Он находится как раз под маленькой комнатой, где была спальня Александра Карповича и Надежды Федоровны...
— Простите,— перебил Каменеву следователь,— когда именно начались эти разговоры?
— Давно уже. Сразу после похорон родителей Бориса. А что?
— Нет, ничего... Продолжайте, пожалуйста.
— Я спрашиваю у Бори: почему ты так уверен, что Лару убил отец? Он говорит: психи на все способны. И еще, мол, подтверждением служит то, что Александр Карпович убил потом Надежду Федоровну и себя. Я опять спрашиваю: откуда ты знаешь, что Лариса закопана в погребе? Он ответил, что там в одном месте земля рыхлая. Он обнаружил это, когда зачем-то лазил в погреб. И именно под тем местом, где в спальне стоит кровать Александра Карповича. Знаете, после этого я перестала ездить в Быстрицу... Хотя, наверное, все это выдумки. Ну, насчет Лары...
— Вы не спускались в погреб на даче после того, как Борис рассказал вам о своих подозрениях?—спросил Гольст.
— Что вы! — испуганно отмахнулась Ольга. — Я же говорю: больше в Быстрице не была.
— А Борис ездил туда?
— Несколько раз. Он собирается продать дачу. Как только пройдет шесть месяцев и он по закону станет наследником. Покупателей туда возил, показывал, — Каменева обхватила голову руками.— Вы не можете себе представить, какая это пытка — слушать его разговоры! Зачем он на мне женился, а? Чтобы терзать? Я по ночам спать не могу, все думаю: может, он тоже шизофреник?— Ольга повертела пальцем у виска.— Как Александр Карпович? Не поверите, иной раз прямо ужас берет. Особенно ночью. Прислушиваюсь — спит Борис или нет. Кажется, сейчас встанет, возьмет ружье и... Как его отец Надежду Федоровну...
— У вас дома есть ружье?— спросил следователь.
— Есть. Борис иногда ездит на охоту. Вот я и пошла к Реутову.
— Помимо того, что якобы Александр Карпович убил Ларису, муж ничего не рассказывал вам об исчезновении сестры и смерти родителей?
— Для меня и этого достаточно. Я просто столбенею от ужаса. Наверное, уже сама становлюсь ненормальной...
— И все же?—настаивал Гольст.
— Вроде нет...
Может, вы заметили еще что-нибудь странное в поведении Бориса?
Каменева задумалась.
— Я уже не знаю, когда он странный, а когда нет. То нежный со мной, внимательный, а то вдруг слова за день не скажет, словно не замечает меня. В последнее время все больше бирюком ходит. И пристает: мол, если будут спрашивать меня, вместе ли мы были в ночь на первое сентября, чтобы отвечала, что вместе.
«Ну вот, подошли к главному», — подумал следователь и спросил:
— А как было на самом деле?
— На самом деле? — как эхо, повторила Ольга. — Сначала мы действительно были вместе, а потом Борис ушел в другую комнату...
Она смутилась и замолчала.
— Прошу вас, говорите все начистоту, подробно,— мягко попросил Гольст.— Это очень важно. Когда в ту ночь легли спать родители Бориса, что делал он, вы, где кто находился во время выстрелов... Вы поняли меня?
— Да, — кивнула Ольга. — Александр Карпович и Надежда Федоровна легли раньше. Кажется, около одиннадцати. Мы с Борей посидели в большой комнате. Он постелил себе там. Обычно, когда я оставалась ночевать у них на даче, Борис спал в, большой комнате, а я — в его. Так было и в тот раз. Потом я пошла спать...
— В котором часу?
— Около двенадцати. Потушила свет, разделась, легла...
— В комнате Бориса?— уточнил следователь.
— Да. В большой комнате тоже погас свет. Я думала, Борис лег спать. Но... — Ольга опустила голову.— Он пришел ко мне... у нас уже была договоренность, что мы поженимся... В общем, вы понимаете, что произошло между нами.
— Понимаю.
— Еще до того, ну, до нашей близости, я шепотом спросила у него: а как же родители? Вдруг что-то услышат? Вдруг кто-то из них встанет? Борис ответил, что они давно и крепко спят.
— Дальше?
— Ну, ушел Борис через час.
— Куда?
— В большую комнату. А я заснула. Сколько прошло времени, не знаю. Вдруг —выстрел. Я спросонья даже не поняла, что происходит... Потом — еще выстрел. Я аж подскочила на кровати. В доме везде темно. Хочу крикнуть и не могу... Тут вбежал Борис, зажег свет. В майке и трусах, бледный, растерянный. Спрашивает: слышала? Я спросила, что произошло. Он ответил, что Александр Карпович застрелил Надежду Федоровну, а потом себя... Сказал, чтобы я не ходила в спальню к родителям. Я вскочила, кричу: может, они еще живы, может, необходима помощь. Стала теребить Бориса, а он стоит истукан истуканом. Не помню уж, как мы очутились в спальне, кто зажег свет... Жуткая картина! Я как глянула, так и ноги подкосились... — Ольга закрыла лицо руками и замолчала.
— Дальше что?—осторожно спросил Гольст.
— Как в тумане... У меня все поплыло перед глазами. Показалось, что Борис потянулся к ружью...
— Где оно находилось?
— Где? — переспросила Ольга. — Когда я вошла, оно лежало на полу. Но Борис сказал, что сначала оно было на кровати, а когда он сдернул с Александра Карповича одеяло, упало на пол. У меня мелькнула безумная мысль: а вдруг Борис сейчас и в себя тоже?...
— Почему вы так подумали?
— Вы бы видели, в каком он был состоянии!.. Я схватила ружье и решила унести его подальше от Бориса. Побежала к соседям напротив...
— К Бобринским?
— Да, к ним.
Дальше Каменева сообщила то, что уже несколько раз говорила на допросах.
— Почему вы на первом и последующих допросах говорили следователю районной прокуратуры, что в момент выстрелов Борис находился с вами в одной комнате?—задал вопрос Гольст.
— Борис попросил.
— Когда именно он попросил об этом?
— Ну... По-моему, когда я взяла ружье и хотела его унести.
— Значит, сразу после того, как вы вошли в спальню и увидели трупы?
— Да,— еле слышно ответила Ольга.
— А чем Борис объяснил свою просьбу?
— Сказал, что затаскают по милициям, будут трепать нервы. А у него скоро госэкзамены...
— Но ведь вы сказали неправду. Так?
Каменева, вздохнув, кивнула:
— Мне было очень жалко его. Он так переживал... В общем, я боялась за Бориса. Он сказал мне: рассказывай все, как было в действительности, только не говори, что я ушел от тебя в другую комнату. Я выполнила его просьбу — все честно рассказала, только скрыла его уход... Неужели это такая большая вина? — Ольга прижала руки к груди.— Просто я не хотела, чтобы его таскали на допросы, нервировали... Он и без того столько пережил!..
«Похоже, она говорит искренне,— подумал Владимир Георгиевич.— Просто хотела уберечь любимого человека от лишних волнений».
— Как относился Борис к своим родителям?— спросил он.
— Очень хорошо!— с неожиданным жаром ответила Ольга.— Можно даже сказать, идеально. Уважал их...
— А как они относились к Борису?
— Любили... Правда, я не очень давно стала вхожа в их семью. Собственно, даже не успели по-настоящему сродниться,— Ольга вздохнула.— Но меня поразило то, как все они умели ладить друг с другом — Ларочка, Борис и родители...
— А после смерти как он о них отзывался?
— Переживал... Один раз сорвался.
— Когда?— насторожился следователь.
