Картер Браун - Том 28. Исчезнувший мертвец. Блондинка. Труп. Прекрасная, бессердечная
— Не пойду обратно! — сказал Цедрик. — Мне там не нравится. Все время темно, и они…
У входа возникли три огромных санитара, которые осторожно начали приближаться к нам.
— Не пойду обратно! — повторил Цедрик. — Хочу новую куклу, которая…
В дверях появились санитары. Они прыгнули на него сзади. Последовала короткая ожесточенная схватка, и на Цедрика надели смирительную рубашку.
— Как это случилось, Борден? — резко спросил одного из санитаров Мейбери.
— Извините, доктор, — смущенно ответил тот. Он вытер кровь с разбитой Цедриком губы. — Последние две недели он был спокоен. Джонс принес ему еду и оставил дверь незапертой.
— Если такое случится еще раз, Джонс будет уволен, — жестоко сказал Мейбери. — И вы тоже! Отведите его обратно… в комнату.
— Да, сэр, — сказал Борген, и они поволокли Цедрика по коридору, а затем вверх по лестнице.
Рыжеволосая уже поднялась на ноги и стояла, опершись на стол одной рукой, а другую держала у живота.
— С вами все в порядке? — спросил Мейбери.
— Да… Благодарю вас. — Она слабо улыбнулась. — Он ударил меня несильно. Я больше испугалась.
— Ну что ж, слава Богу. — Мейбери провел по лбу белым платком. — Какая неприятность, лейтенант. Санитар поступил безответственно, но этого больше не повторится. Обычно Цедрик так себя не ведет — он пациент тихий. — Доктор опять погладил усы. — Он из одной из самых уважаемых семей, конечно.
Глава 7
Возвратившись в город, я остановился у первого понравившегося бара. После всего случившегося мне необходимо было выпить.
Итак, в санатории я не узнал ничего нового. Может, Бус добавит что-нибудь к тому, что уже сказал, если на него надавить посильнее. Как бы то ни было, стоило попытаться.
Уточнив по телефону у Полника адрес официанта, я выпил еще рюмку, чтобы окончательно отогнать от себя образ Цедрика в смирительной рубашке, и пошел обратно к машине.
Дорога к дому, в котором жил официант, заняла примерно полчаса. Если этот дом видел когда-то лучшие времена, то и они были достаточно тяжелыми.
Поставив свой «хили» футах в пятидесяти вниз по улице, я двинулся по тротуару к дому, как вдруг увидел, что кто-то сбежал с его ступенек.
Если бы вместо этого человека я видел марсианина, то реакция у меня была бы та же. Его черный костюм, белый стоячий воротничок и черная английская шляпа явно дисгармонировали со всем окружающим. Он на минуту остановился, затравленно оглянулся, затем быстро пересек улицу и скрылся за углом.
Таким вот торопливым дворецким оказался мистер Тальбот.
Заглянув в список жильцов, я увидел, что цифра «девять» написана против имени Бус. Я поднялся по ступенькам на второй этаж и постучал в дверь девятого номера. В ответ за дверью послышался какой-то шорох. Может быть, Бусу вовсе не хотелось со мной разговаривать. Дверь оказалась не заперта. Я широко распахнул ее: Бус смотрел на меня, но не отвечал. И это было понятно. Для того чтобы наша беседа состоялась, потребовалось бы вмешательство сверхъестественных сил.
Голова Буса была аккуратно прострелена. Кровь еще вытекала из пулевого отверстия, что означало — выстрел произошел несколько минут назад. Я вошел в комнату, и это было моей ошибкой.
Я услышал за спиной какое-то движение. Прежде чем я успел повернуться, что-то очень тяжелое опустилось на мой затылок. Мысль о том, нет ли у Цедрика брата, еще успела мелькнуть в моем быстро угасающем сознании.
Мне не доставляет радости приходить в сознание после того, как тебя ударили по голове. К тому времени, когда мне удалось встать на ноги, я уже был уверен в том, что кто-то сделал мне трепанацию черепа, а потом просто забыл наложить швы.
В комнате ничего не изменилось. Тело Буса по-прежнему лежало на полу. Я вышел из квартиры, закрыл дверь и из вестибюля позвонил в полицию. Хэммонда не было, но Полник оказался на месте. Рассказав ему, что произошло, я вернулся к своей машине. Во рту был противный привкус, а на затылке красовалась шишка, которая обещала стать больше.
Исполнительный полицейский немедленно бы поднял тревогу и объявил всеобщий розыск Тальбота. Но я был уверен, что он не видел меня, когда выскочил из дома. Так что все шансы были за то, что я найду его в доме Лэндиса.
Часом позже эти шансы растаяли: толстая и глухая кухарка, сообразив в конце концов, что от нее требуется, сказала, что у Тальбота сегодня выходной и что он будет лишь поздно вечером.
Я вернулся в город, быстро перекусил и отправился в «Золотую подкову». Несколько официантов расставляли столики, а на эстраде Клэренс Несбитт лениво перебирал струны своего контрабаса. Подняв голову, он увидел меня и перестал трогать струны.
— Привет, лейтенант!
— Привет, Клэренс. Как дела?
— Миднайт считает, что нам придется отбиваться от посетителей палками. Она говорит, что убийство — лучшая реклама, которую мы когда-либо имели.
— Может быть, есть смысл положить перед сценой фальшивый труп и полить его сверху томатным соком. Вот это была бы реклама!
Клэренс закатил глаза:
— О! Какой ужас!
— Вы, вероятно, узнали, что имя того человека — Джонни Лэндис. Он был большим любителем джаза. Вы уверены, что никогда не видели его?
— Лейтенант, каждый день мы видим множество лиц перед собой. Вся эта толпа людей — на одно лицо. Мы просто играем, потому что любим джаз.
— Я понимаю, что вы хотите сказать. Мисс О’Хара здесь?
— Да. Она в своем кабинете, лейтенант.
Я постучал в дверь и вошел. Она сидела перед зеркалом. Сегодня на ней было красное платье.
— О! — воскликнула она, увидев мое отражение в зеркале. — Это вы?
— Вы сказали это так, будто вам меня недоставало.
— Как шпильки в одном месте! — огрызнулась она. — Что вам надо?
— Поговорить. Милая болтовня мужчины с женщиной всегда приятнее, чем мужчины с мужчиной, вы не находите?
— Нет, не нахожу, — ответила она сухо. — И я занята. Сегодня у нас будет горячий денек после всей этой шумихи в газетах. Все болваны в радиусе по меньшей мере пятнадцати миль рвутся сюда с широко открытыми ртами.
— Давая шанс вашим официантам пропустить лишний стаканчик, ничего при этом не заплатив, — добавил я.
— Я открыла свой погребок, чтобы он приносил доход.
— Со мной очень легко договориться. Мы можем поговорить сейчас или после того, как ваше выступление закончится.
— Я уже вам сказала, что буду сегодня очень занята!
— Тогда наша беседа может растянуться. Думайте скорее, или я доставлю вас в управление прямо сейчас и на несколько часов.
Ее глаза метали молнии.
— Ну хорошо! После выступления.
— Здесь?
— Лучше у меня дома. Сегодня я собираюсь уйти пораньше. Вы можете отвезти меня домой, если у вас есть машина.
— Я вожу автомобиль — владеет им финансовая компания.
— Встретимся у входа в двенадцать пятнадцать.
— Прекрасно. До встречи!
— Минутку, лейтенант!
— Слушаю вас.
— Это деловая беседа — и ничего больше. Я хочу, чтобы это было ясно с самого начала.
— Чисто деловая, мисс О’Хара.
Я вышел и подумал — не случилось ли у меня размягчение мозгов. К черту все, к черту Джонни Лэндиса, к черту его папашу, к черту шерифа Лейверса. С этими мыслями я отправился домой — они придавали мне уверенность.
Примерно около восьми часов вечера я вошел в свою комнату, включил проигрыватель, поставил Дюка Эллингтона, налил себе виски и уселся в кресло.
Вдруг зазвонил телефон.
— Где вы, черт побери, шлялись? — шарахнул мне в ухо знакомый голос.
— Подписываете мою отставку?
— Вы там были, когда Лэндис звонил мне?
— Был.
— Мне надо что-то сделать, — сказал Лейверс. — Он раздует эту историю в передовице своей завтрашней газеты. До сих пор я отбивался от репортеров, но завтра мне придется им что-нибудь сказать.
— Как насчет «К черту Лэндиса!»? — предложил я.
— А как насчет «Уилера — в сержанты»? — рявкнул он.
На это трудно было чем-то ответить.
— Не понимаю, как это он успел вернуться домой и застать вас там? — продолжал Лейверс.
— Могу вас помочь, — ответил я. — Это сделал дворецкий. Он позвонил Лэндису и сообщил о моем визите.
— Вам удалось что-нибудь узнать у дочери Лэндиса?
Я решил, что Лейверсу будут неинтересны мои любовные приключения.
— Ничего определенного, — сказал я, строго придерживаясь истины. — Она не любила Джона и назвала его мерзавцем. Джона никто не любил. Это примерно все.
— Немного!
— Я надеюсь узнать побольше.
— Вы лучше узнавайте побыстрее, — сказал он. — И будьте у меня в управлении завтра в девять утра. Не опаздывайте, Уилер!
— Да, сэр, — сказал я и повесил трубку.
Телефон тут же зазвонил снова. Я поднял трубку и сказал:
