Эллери Куин - Девять месяцев до убийства
Я поспешил покинуть его зловонное, залитое кровью место, но в памяти у меня так и отпечаталась картина: Майкл Осборн сидит в углу, не сводя горящих глаз со свиньи, которую режут. Холмс может говорить все, что угодно, и тем не менее это отвратительное и жалкое подобие человека казалось мне подозрительным в первую голову.
Я обошел квартал кругом и вошел в морг с Монтсгю-стрит, намереваясь пройти через него в приют. В морге никого не было. Я оказался наедине с мертвыми. Пройдя через все длинное помещение, я поднялся на возвышение к столу для вновь поступивших покойников. На нем лежало тело, покрытое белой простыней. Какое-то мгновение я колебался, но затем желание взглянуть на несчастную девушку еще раз заставило меня откинуть простыню с ее лица.
Выражение, застывшее на нем, говорило, что все земные страдания для Полли уже позади, и она готова принять все, что ждет ее по ту сторону небесных врат. Я не считаю себя человеком сентиментальным, но все же убежден — есть в смерти что-то возвышенное, и не важно, где и как она настигла свою жертву. Даже не будучи особенно религиозным, я наскоро прошептал слова молитвы во спасение души этого несчастного ребенка и пошел дальше.
Холмса я застал в столовой приюта в обществе лорда Карфакса и мисс Салли Янг.
Последняя приветствовала меня с улыбкой:
— Позвольте предложить и вам чашечку кофе, доктор Ватсон.
Я с благодарностью отказался, а Холмс сказал без предисловий:
— Вы пришли вовремя. Ватсон, лорд Карфакс как раз намерен сообщить нам что-то важное.
Его Лордство, как мне показалось, недовольно поморщился.
— От моего коллеги вы можете ничего не скрывать, Ваше Лордство.
— Ну хорошо. Как я собирался сказать вам перед самым приходом доктора Ватсона, мистер Холмс, Майкл два года назад покинул Лондон и отправился в Париж. Можно было ожидать, что в этом развратнейшем из городов он предастся самой что ни на есть распутной жизни. И все же я старался не прерывать с ним связи и был настолько же удивлен, насколько и обрадован, когда узнал, что он записался в Сорбонну, чтобы изучать медицину. Мы обменивались письмами, и я уже начал было видеть его будущее в розовом свете. Казалось, он решил начать жизнь заново.
Его Лордство опустил глаза. На тонких чертах его лица отразилась печаль.
— Но затем грянула катастрофа. Я просто потерял дар речи, когда узнал, что Майкл женился на уличной женщине.
— Вы познакомились с ней, милорд?
— Разумеется нет, мистер Холмс. Признаюсь вам, что встречу лицом к лицу с ней я бы просто не вынес. Но должен добавить, что не стал бы уклоняться от такой встречи, если бы возникла крайняя нужда в ней.
— Откуда же вы тогда знаете, что она — уличная женщина? Едва ли ваш брат так и написал вам, извещая о своей женитьбе.
— Мой брат ничего не сообщил мне. Меня известил письмом его товарищ по университету, человек, правда, мне не достаточно хорошо знакомый, но, если судить по письму, искренне озабоченный судьбой Майкла. Этот господин сообщил мне также о роде занятий Анджелы Осборн и настоятельно рекомендовал немедленно приехать в Париж, если меня хоть сколько-нибудь заботит будущее брата, чтобы навести порядок в его делах, пока окончательно не будет поздно.
— Вы сообщили о письме отцу?
— Я не сделал бы этого ни при каких обстоятельствах, — отрезал лорд Карфакс. — К несчастью, человек, написавший мне, позаботился и об этом. Он отослал сразу два письма — видимо, на тот случай, если одно из них останется без внимания.
— Что сказал по данному поводу ваш отец?
— Этого вы могли бы и не спрашивать, мистер Холмс.
— Не счел ли герцог за лучшее вынести свое суждение лишь после того, как ему будут представлены доказательства?
— Нет. Чистосердечие, с которым было написано письмо, не оставляло никаких сомнений в подлинности сообщаемых фактов. Да и у меня самого их не возникло. Что же касается отца, полученное известие вполне соответствовало тому, чего он ожидал от Майкла.
Лорд Карфакс умолк. На его лице застыла печаль.
— Не так-то легко забыть, как отец отрекся от него. Я опасался, что отец тоже получит такое письмо, и сразу поспешил к нему, в его лондонский дом. Я нашел его занятым живописью. Натурщица прикрыла свою наготу, когда я вошел в мастерскую, а отец отложил кисть. Смерив меня спокойным взглядом, он спросил: «Что тебя привело ко мне в это время дня, Ричард?» Конверт с французской почтовой маркой, который я увидал на столе, сразу выдал мне истину. Я указал на него.
— Вот это, ваша милость. Предполагаю, письмо из Парижа?
— Совершенно верно.
Он взял конверт, однако письмо доставать не стал.
— Они выбрали не тот конверт, который следовало бы. Надо было с черной каемочкой.
Лорд Карфакс пожал плечами.
— Не понимаю вас, — сказал я.
С выражением полного безразличия он положил письмо назад.
— Неужели им не известно, что сообщение о смерти принято присылать в конверте с траурной рамкой? Ричард, после этого письма Майкл для меня мертв. Я уже прочел в сердце своем заупокойную молитву по нем, и предал его тело земле.
Эти ужасные слова поразили меня как громом. Зная, что всякие попытки перечить ему бессмысленны, я удалился.
— И вы не сделали никаких попыток связаться с Майклом? — спросил Холмс.
— Нет, сэр. Я решил, что его уже не спасти. Правда, месяца два спустя я получил анонимное письмо, где сообщалось, что я найду кое-что интересное для себя, если осмотрю этот приют для бедняков. Я пришел сюда и, думаю, нет смысла говорить, что я здесь нашел.
— А вы сохранили письмо, Ваше Лордство.
— Нет.
— Жаль.
Было заметно, что лорд Карфакс изо всех сил пытается сохранить обычную сдержанность. И вдруг он не выдержал:
— Мистер Холмс, вы и представить себе не можете, какой ужас я испытал, когда нашел здесь Майкла в том состоянии, в котором он пребывает сегодня, когда увидел, что он был зверски избит и превратился в жалкое существо, в котором едва ли осталась хотя бы искорка рассудка.
— И что же вы предприняли дальше, если мне позволительно спросить?
Лорд Карфакс пожал плечами.
— Приют для бедняков — ничуть не худшее место, чем любое другое для него.
Мисс Салли Янг молчала, не отрываясь глядя на лицо Его Лордства. Она явно была потрясена до глубины души. От лорда Карфакса это не укрылось. С печальной улыбкой он сказал:
— Уверен, что вы простите, любовь моя, что я не сказал вам обо всем раньше. Мне казалось, что этого не нужно. Даже — нежелательно. Я хотел, чтобы Майкл мог оставаться здесь, и должен признаться, мои планы не включали в себя открыть вам и вашему дяде, кто он на самом деле.
— Понимаю, — спокойно сказала девушка. — Вы были вправе сохранять при себе эту тайну, милорд, хотя бы уже потому, что ваши пожертвования для приюта были столь щедрыми.
Кажется, ее слова задели аристократа.
— Я делал свои пожертвования, совершенно не принимая этого в расчет, любовь моя. Но не буду лукавить — то, что Майкл нашел здесь кров, заставило меня уделять приюту большее внимание. Стало быть, мною двигали и эгоистические, и филантропические мотивы сразу.
Холмс пристально следил за лордом Карфаксом на протяжении всей его речи.
— А вы не предпринимали никаких попыток помочь вашему брату?
— Я предпринял одну попытку, — ответил Его Лордство. — Я связался с парижской полицией, а также со Скотланд-Ярдом, чтобы выяснить нет ли у них в делах каких-либо сведений, которые могли бы указать, кто и как избил моего брата. Но они ничего не нашли.
— И вы сочли, что с делом покончено?
— Да! — воскликнул с мукой на лице аристократ. — Что же я мог еще?!
— Негодяи должны предстать перед судом.
— Но как, как этого добиться? Ведь Майкл безнадежно болен. Не думаю, что он оказался бы в состоянии опознать тех, кто его избил. А если б и мог, его показания не признал бы действительными ни один суд.
— Понимаю, — серьезно сказал Холмс.
Но я заметил, что он вовсе не удовлетворен услышанным.
— А что же его жена, Анджела Осборн?
— Я так и не нашел ее.
— У вас не возникло подозрений, что это она написала анонимное письмо?
— Я с самого начала был уверен в этом.
Холмс поднялся.
— Ваше Лордство, позвольте выразить вам благодарность за то, что вы были так откровенны с нами при обсуждении столь нелегкой для вас темы.
Лорд Карфакс ответил с грустной улыбкой:
— Смею заверить вас, сэр, что сделал я это вовсе нс по доброй воле. Просто у меня не было никаких сомнений, что вы все равно узнаете обо всем, только из других источников. Ну, а теперь наверное можно и забыть об этом деле?
— Боюсь, что нет.
Лорд Карфакс пристально посмотрел на нас.
— Клянусь честью, сэр, Майкл совершенно непричастен к ужасным убийствам, которые взбудоражили весь Лондон!
