Антон Французов - Нешкольный дневник
— Наворотил ты дел, Роман. Самый молодой из нас четверых, а оказался самым, что называется, конкретным. Что улик не оставил, это хорошо. Что бабки захватил, и нехило — тоже неплохо. Но вот только один минус.
— Какой?
Юлик кашлянул и сказал негромко:
— Есть человек, который знает, что именно ты и Виталик поехали к прокурору в эту ночь.
— Кормильцев? Синьор Пабло, как вы говорите?
— Да. Он тебя сдаст без зазрения. Продажная сука. Мы продаем только то, что можно продавать, а друзей мы не продаем. А этот готов не то что собственную задницу — он мать родную продаст, дали бы цену.
— Что же ты предлагаешь?
Юлик качнул головой и выдавил сквозь стиснутые зубы:
— А ты сам знаешь. Не мне тебя учить.
— А Виталик, Jlexa?
— Они не продадут, будь спокоен. Могила. Они не стучат. Виталик вот только зубами стучит, сильно, видать, ты его напугал. Но только зубами, а так он не стукнет, И я, конечно. Но вот с Кормильцевым надо что-то решать. Вот что… ты, Роман, плаванием занимался?
— Нуда.
— Значит, дыхалка хорошая.
— Да, хорошая.
— До дна бассейна донырнуть можешь, это метров шесть, что ли…
— Без проблем.
— И пару минут под водой быть?
— Смогу.
— Вот тебе и решение: каждое утро Паша Кормильцев ходит в бассейн… — Юлий назвал, какой именно. — Абонемент у него. Плавает, резвится. Вода в бассейне, конечно, прозрачная, но если взбаламутить да до самого дна пронырнуть — это еще неизвестно… Понимаешь меня? А если что, можно выдать за несчастный случай. Мол, камнем на дно он пошел, а я хотел спасти, да не успел. Понимаешь? Но лучше, конечно, не светиться и сделать без шума и пыли, как говорится. Понимаешь?
Он смотрел на меня серьезно и спокойно, как будто давал совет не о том, как удобнее и безопаснее в смысле последствий убить человека, а о рецепте нового вкусного блюда, что ли. Как бы это блюдо не подгорело, специй слишком много не вбухать, не пересолить и не переперчить.
— Доброе дело сделаешь, Роман, — добавил Юлий, — эта гнида, Пабло, давно напрашивалась. Много стал брать, большой процент себе оставляет, наглеет. Мы давно с ним порвать хотели, да только чревато это. Один парень хотел было, да потом нашли его в сортире с проломленным черепом, мозги в унитазе плавают. Понимаешь, спецназ? Или ты, или он!
Не понять было трудно.
..Дыхание я сдерживал, наверное, не две минуты, а все две с половиной. Легкие уже буквально разрывались, когда я вынырнул на поверхность. Перед глазами плыла зеленоватая дурнотная пелена, я жадно глотал воздух. Лампы под потолком показались ослепительно яркими после того прохладного, давящего ужаса у самого дна бассейна после конвульсий и перекошенного лица Кормильцева. Мне казалось, что все это было не со мной. Два трупа и еще неизвестно, где конец этой цепочки!
Я опустил лицо в воду и открыл глаза. Тишина. Ровное голубоватое свечение, кафель на дне бассейна, размытые контуры плиток цвета морской волны. И — на самом дне — раскинувшийся в застывших конвульсиях труп московского сутенера, нашедшего смерть там, откуда он до сих пор черпал свое здоровье.
Теперь мы четверо — я, Юлик, Алексей и Виталик — были совершенно свободны, насколько вообще может быть свободным человек нашего рода занятий в удушливом каменном мешке мегаполиса. Мы были предоставлены сами себе. С того момента, как в трахеи и легкие Пабло, разрывая, уродуя их, хлынула вода, над нами больше не было контроля.
Впрочем, нет. Тогда я и не думал о Кормильцеве. О возможных следствиях его смерти. Я вышел из здания бассейна и направился к ближайшей станции метро. У меня был адрес Катиной коммуналки. Если она еще там, если ее не вынули менты… в любом случае следовало торопиться. У метро я поймал такси и поехал искать, где она живет. Оказалось это делом нелегким, наше-л я то жуткое, кособокое здание только к обеду. Это в том смысле, что я уж есть захотел, пока нашел. Но это желание тотчас было напрочь отбито запахом, которым встретил меня Катин подъезд. Квартира была на первом этаже, вонь была ниже плинтуса, а тараканы напомнили мне мой армейский взвод после команды «вольно». Помимо тараканов я наткнулся на жирную девку с громадными, отвислыми сиськами, обтянутыми грязноватой кофтой. Судя по тому, как жирная девка начала улыбаться и выставлять их, именно этой частью тела она намеревалась меня очаровать. На мой вопрос, где я могу найти Катю Павлову, она начала тягуче ухмыляться и говорить, что она, между прочим, тоже Катя, не может ли она заменить мне Катю Павлову, при этом называла меня «красавчиком». Это дико меня бесит. Я ей ответил что-то дерзкое, она наконец соизволила мне ответить, что Кати нет и что многие хотели бы знать, где она шляется. Сказано было презрительно и грубо, как плюнули и растерли этот плевок. Возникло желание проучить дуру, но я подумал, что нечего изображать из себя Терминатора: и так два трупа за последние сутки. Я пошел по коридору, толстая девка засеменила за мной, спрашивая, сколько стоит моя куртка и черные кожаные штаны и в каком бутике я их покупал. Как будто ее с такой рожей пустят в бутик.
Девка показала мне Катину комнату. Помимо нее, то есть не жирной девки, а Кати Павловой, тут проживали еще то ли двое, то ли трое шлюховатого вида и такого же рода занятий, потасканных телок Убожество комнаты описанию не поддавалось. Бабы сгрудились за грязным столиком, препирались из-за козырного валета и пили водку. Играл галимый блатняк. Это было настолько мне знакомо, что я с трудом подавил в себе желание развернуться и уйти. При моем появлении все повскакивали и окружили меня, а самая страшная, жутко похожая на стоп-кадр из фильма «Чужой», сказала:
— Уух, какой мужчинка! Девчонки… скидка девяносто процентов, а?
— Друг другу скидывайте. Мне нужна Катя Павлова. Ее нет. Тогда я хотел бы найти вашего сутенера Павла. Одна пока бежит за водкой, а остальные дружно мне докладывают. — Я бросил на стол крупную купюру. Бляди загалдели. Их сначала шокировали мои откровенные слова о сутенере Павле, но лавэ, как и полагается, все сгладило. Заговорили все разом:
— А Пашку в мусарню ткнули! Харю даже помяли!
— И про Катьку спрашивали. Она кого-то там пришила будто. Только гниль все это, такая сопля, как она, вряд ли мокруху потянет.
— Она с Ебанько свалила еще позавчера! Может, «аптечничает»!
— Грибанько, козел!..
Постепенно мне удалось узнать, что значит «аптечничает». Работает в растущих, как грибы после дождя, дорогущих коммерческих аптеках. Технология этого дела была мне смутно известна. Я спросил, где именно может быть Катька, но ее мерзкая, жирная тезка ответила, что если бы они знали, то менты Катьку давно бы уже повязали. Проще говоря, эти проститутки с чистой совестью сдали бы Катю, будь им известно ее местонахождение. Шилая, продажная, низкопробная конторка. И Катя тут работала!.. Плохи, верно, ее дела, если она тут работала. Я присел на ее кровать, заглянул в тумбочку, ко мне подвалила одна из проституток и важно, басом произнесла:
— Я представляю, для чего вам нужна Катя. Любая из нас могла бы ее заменить. По сходной цене.
Я встал с кровати и злобно ответил, что я лучше уеду в деревню и буду трахать там коров, чем притронусь хоть к одной из этих кошмарных тварей. Слова были встречены куда как агрессивно, и если бы не правый хук в челюсть одной из этих пьяных шалав, то, вероятно, они слегка попортили бы мне одежду. И тут живет Катя!..
Сутера Пашу я дождался во дворе. Уже ближе к ночи. Я его вызвонил, но раньше он подойти не мог, так как торчал в ментовке. Паша, губастый коротышка, попытался было поквакать, но я поклялся, что буду танцевать гопак на его нижней губе до тех пор, пока он не скажет, как найти Катю. Он сказал, что, наверно, уже поздно, потому что ее захомутали менты. Или вот-вот поластают. Потому что Катя должна выйти на работу, сейчас она отсыпается у одного из клиентов, адреса которого су-тер Паша не сказал ментам — больше неприятностей будет от клиента, чем от ментов. Сутер Грибанько пьет в одном из кабаков, дома его нет. Но он должен объявиться и позвонить, сказать, где сегодня будет работать Катя. После этого он, Паша, обязан сообщить обо всем ментам. Иначе ему кранты.
Я все-таки не удержался от того, чтобы не зарядить этому Паше в морду. У меня самого до сегодняшнего дня был такой сутер Паша — Кормильцев, Теперь он, наверно, уже грелся на полочке в морге. Я поволок Пашу в ближайшую забегаловку и сказал, что мы будем сидеть тут до тех пор, пока не отзвонится Грибанько. А он обязательно должен отзвониться. Этот Паша, правда, попытался пудрить мне мозги: дескать, Грибанько может и не позвонить, может так случиться, что он… в общем, впаривал мне самую гнилую туфту. Я-то хорошо знаю, как работает эскорт-фирма, даже такая поганая конторка, как у этого Паши, обязана вписываться в общие правила, если не хочет крякнуть. Так что я в доступной форме объяснил ему, что первый, кому он сообщит о местонахождении Кати, буду я. Ментам он позвонит чуть позже. «Крыше» пусть и не смеет звонить. В противном случае… я много чего перечислил, что с ним будет в противном случае.
