Дэвид Ливайн - Приют мертвых
— Черт! — вздохнул Бэр и последовал за женщиной в дом. Выбора не оставалось, и он прибавил шаг: не зная, что его ждет внутри, он не хотел, чтобы она успела подготовиться к встрече. Прошел по коридору — в доме было тихо. И обнаружил ее на кухне. Глаза женщины горели ненавистью. Взвизгнули по линолеуму подметки ее тапочек, и она ринулась на него, размахивая разделочным ножом.
«Вперед. Сократи расстояние. Выйди на дистанцию удара».
Мысли лихорадочно неслись в мозгу, когда он вспоминал, что следует делать при встрече с противником, вооруженным ножом. Но сделал все наоборот — отскочил, инстинктивно пытаясь отбить оружие в сторону. И напрасно. Женщина полоснула его по левой руке, и он тут же почувствовал обжигающий холод стали. Скоро пол станет скользким от крови — трудно будет сохранять равновесие. И не исключено, что рука откажется слушаться, если она задела сухожилие. Боль дала понять, что все происходит на самом деле. И когда женщина сделала новый выпад, Бэр встал в стойку и ударил ее в лицо прямой правой. Удар пришелся в челюсть. Раздался громкий хруст, ноги женщины подкосились, она опрокинулась навзничь и ударилась затылком о пол. В Бэре шевельнулось сочувствие — только что она потеряла в гараже сына. Но он подавил его в себе и отбросил в сторону нож. Затем осмотрел свою руку. Кровь сочилась из пореза в три дюйма — рана оказалась неглубокой. Но прежде чем продолжать осматривать дом, Бэр обмотал руку кухонным полотенцем. В комнатах никого не было. На неприбранной кровати он нашел женскую сумочку, вытащил из нее мобильный телефон и на всякий случай извлек из него аккумулятор. Затем возвратился на кухню — женщина стонала и едва шевелилась на полу. Первым желанием Бэра было подождать, пока она придет в себя, и допросить, но он не захотел тратить время и рисковать встречей с полицейскими. По дороге на улицу оборвал телефонный провод. Линия входила в дом рядом с гаражом, в котором стоял автомобиль и лежал мертвый юноша. В машине Бэр набрал номер мобильного телефона Помроя, но включился автоответчик. Фрэнк оставил сообщение, в котором указал, с чем столкнется полиция в доме Шлегелей, и хотя понимал, что надо остановиться, поставить машину к обочине и выключить мотор, приписал: «Направляюсь по рабочему адресу мужа».
«Куда, черт побери, все подевались?» — удивлялся Терри Шлегель, закрывая мобильный телефон. Он набирал по очереди номера Чарли, Кенни, Дина и Викки. Наверное, сбой мобильной связи, подумал он, вращая циферблат вмонтированного в пол в его кабинете сейфа «Амсек». Терри сумел установить местонахождение одного только Кнута. Тот встретился с чикагцами и через несколько часов обещал вернуться. В сейфе лежало пятьдесят семь тысяч наличными. Семь он сунул себе в карман. Пошли такие дела, что лучше иметь при себе побольше бумажек — ведь ему на некоторое время придется слинять. Остальные перевязанные пачки купюр сложил в небольшой инструментальный ящик. Под деньгами лежал «смит-и-вессон» из нержавеющей стали сорокового калибра, который недавно подарил ему Чарли. Кто-нибудь мог бы подумать, что это странный подарок, но их семья была не похожа на другие — их связывали особенно близкие узы. И если люди не способны это понять, то пусть катятся подальше со своими мнениями. Терри проверил обойму, передернул затвор и засунул оружие за пояс. Он уже закрывал сейф, когда в дверь постучали.
— Кто там? — спросил он.
— Босс, можно? — это оказался Рауль, бригадир из мастерской.
— Заходи. — Терри поднялся с пола.
Дверь открылась. На пороге стоял Рауль, а за ним мелькнули светлые волосы и худощавые ноги в облегающих поношенных джинсах.
— К вам гостья, — сообщил Рауль ничего не выражающим голосом и с таким же бесстрастным лицом.
«Соображает, — подумал Терри. — Не станет скалиться в моем кабинете».
Бригадир отошел в сторону, пропуская вперед Кэти, девчушку, с которой Терри познакомился в баре и которая ходила вместе с Кенни в школу. Со сколькими из его сыновей она переспала? Терри это не колыхало, и мальчишек, кстати, тоже. Сам он не так давно привел ее ночью в гараж. Обычно он держал себя в руках, но ее светлые волосы, худощавое тело и вздернутый, свидетельствующий о непокорности подбородок напомнили ему Викки в юности. Эта Кэти, пусть даже с сотней шрамов на руках, словно она пыталась постепенно стереть саму себя, стала для него чем-то вроде машины времени. Они распили бутылочку из его стола, он показал ей «понтиак», которому придали совершенно новый облик. В ту же ночь она продемонстрировала свои навыки в оральном сексе, причем старалась как подорванная. Терри с неделю болел этой встречей, а потом забыл и не надеялся, что девушка снова у него появится. Но Кэти пришла.
— Спасибо, Рауль, — поблагодарил он. — Сегодня закругляйтесь с ребятами пораньше. Мне надо кое-что сделать, а для этого потребуется место.
— Хорошо, босс, — ответил бригадир. В мастерской знали, что Терри платил за укороченный день как за полный. Рауль поспешил сообщить остальным приятную новость, и Терри остался один с девушкой.
— Привет, Кэти, — улыбнулся он. — Чем обязан?
— Привет, мистер… то есть я хотела сказать Терри, — улыбнулась она в ответ.
Бэр вел машину и чувствовал себя, словно локомотив в тоннеле. Не мог остановиться. Это не вызывало сомнений. Ни остановиться, ни съехать в сторону, ни выключить мотор, ни дождаться полицию… Казалось, он сделал достаточно, чтобы прищемить хвост этим Шлегелям, но все равно ничего не мог с собой поделать.
Что-то толкало его вперед, и он понял, что всю жизнь готовился для некоего боя и надеялся, что, когда настанет время, окажется сильным. Бой был не тем, что состоялся в баре или в школе Франковича, и уж тем более не обычной потасовкой, в которой ему приходилось участвовать — Бэр это ясно сознавал. Он подумал о Сьюзен и о не родившемся ребенке. А ведь эти Шлегели и их дружки-головорезы знают, кто она и в каком положении. И внезапно понял, за что бьется.
Он заехал на стоянку у кузовной и шиномонтажной мастерской, которыми владел Шлегель-старший, и обрадовался, что успел раньше полиции. Судя по виду, мастерские были закрыты, только рядом стоял «додж-чарджер». Бэр, подводя машину вплотную радиатором к двери, встревожился: уж не упустил ли он Терри — тогда его не найти. Оглядываясь и прислушиваясь, подошел ко входу и не обнаружил никаких признаков присутствия людей. Замок оказался незапертым. Бэр сглотнул слюну и отворил дверь.
В помещении для клиентов было темно. Бэр почувствовал, как, приспосабливаясь к сумраку, расширяются его зрачки. Он обошел конторку и оказался в первой рабочей зоне — в тускло освещенных ремонтных боксах царила тишина. Ему казалось, что его подошвы производят невероятный шум, когда он тяжело ступает по цементному полу. Фрэнк остановился, перевел дыхание и услышал доносившиеся сзади голоса. Пошел на звук, надеясь не спугнуть говоривших и разобрать их слова. Но речь внезапно заглушил скрежещущий шум поднимающихся где-то в глубине здания гаражных ворот. Бэр направился в ту сторону, спеша воспользоваться случаем, пока грохот маскировал его шаги. Завернул за угол и вышел к заднему въезду. В гараж сквозь щель в воротах проникал дневной свет и окрашивал стены в желтое. Когда ворота полностью поднялись, последовала недолгая пауза, а затем открылась дверь кабинета и оттуда вышел мужчина. За ним шаг в шаг следовала девочка-подросток. Она первой заметила Бэра и замерла.
— Тер, — позвала девочка. Мужчина тоже остановился. Бэру был виден только его силуэт, но он тут же узнал человека из «Перевернутых танцулек». Мужчина повернулся и сделал шаг вперед так, что стали видны его темные, недобрые, жесткие, как кремень, глаза. Точно он!
— Шлегель, — позвал Бэр. Он то ли констатировал факт, толи предупреждал, то ли это был его боевой клич.
Терри выхватил из-за пояса черный с никелем автоматический пистолет и стиснул пальцами рукоять. Бэр почувствовал, как вылетел из его легких воздух, когда он в кувырке вперед и вправо потянулся рукой к пояснице. Когда револьвер оказался в ладони, определил линию прицела. На этот раз он поднимал оружие совсем не так, как в гимнастическом зале Франковича — не медленно и не демонстративно. На этот раз им руководил инстинкт выживания. В горле возник привкус металла, грудь сковала знакомая чернота, и он лишился возможности вздохнуть.
Шлегель нажал на курок, и пистолет подпрыгнул в его руке, а Бэр все еще поднимал оружие. Он превозмог импульс ответить выстрелом на выстрел и стрелять до тех пор, пока не опустеет барабан. Но поддаться порыву значило умереть. Пистолет Шлегеля дернулся снова. Еще одна пуля полетела в его сторону, но, что хуже. Бэр понял, что пытается сфокусировать взгляд на противнике. Усилием воли он сдерживал себя и не открывал огонь, старался смотреть только на мушку и наводить револьвер. Когда фигура Шлегеля в десяти ярдах превратилась в размытый абрис, он выстрелил первый раз. Затем второй. Повысил линию прицела, собираясь произвести третий выстрел и довершить дело по-мозамбикски — пулей в голову. Но Шлегель упал и исчез из виду.
