Дэвид Келлер - Восстание пешеходов
Обзор книги Дэвид Келлер - Восстание пешеходов
Дэвид Келлер
Восстание пешеходов
Молодая мать медленно шла по шоссе, держа за руку маленького сына. Они представляли собой прекрасную пару пешеходов, хотя устали и были покрыты пылью после перехода, из Огайо в Арканзас, где собирались для последней битвы жалкие остатки побежденной расы. Много дней эти двое двигались по различным дорогам на запад, то и дело чудом избегая смерти. Но в тот день усталая, голодная и ослепленная заходящим солнцем женщина спала на ходу, и разбудил ее собственный крик, когда она поняла, что бегство уже невозможно. Она еще успела спасти своего сына, столкнув его в канаву, и умерла на месте, под колесами автомобиля, мчавшегося со скоростью шестидесяти миль в час.
Элегантную даму в «седане» разозлил внезапный толчок, и она довольно резко спросила через стекло у шофера:
— Что это было, Уильям?
— Мы только что переехали пешехода, госпожа.
— Всего-то? Во всяком случае, ты должен быть осторожнее. — Женщина повернулась к своей дочери. — Уильям только что переехал пешехода, и мы чуть подскочили.
Девочка с гордостью смотрела на свое новое платье. Сегодня ей исполнялось восемь лет, и она ехала с визитом к бабушке. Ее скрюченные, тронутые атрофией ножки ритмично раскачивались. Мать с гордостью подчеркивала, что малютка никогда не пыталась ходить. Однако она явно пыталась мыслить, потому что ее мучил какой-то вопрос. Наконец она обратилась к матери.
— Мама, — спросила она, — а пешеходы испытывают боль так же, как и мы?
— Конечно, нет, дорогая. Они не такие, как мы, некоторые даже утверждают, что они вообще не люди.
— А кто — обезьяны?
— Нет, они стоят выше обезьян, но значительно ниже автомобилистов.
Машина продолжала мчаться вперед.
А позади на шоссе остался застывший от ужаса маленький мальчик, рыдающий над окровавленным телом своей матери, которое с трудом сумел оттащить на обочину. Он оставался там до следующего утра, а затем оставил мать и медленно пошел к лесу. Он устал и был голоден и несчастен, но на вершине холма на минуту задержался и яростно потряс кулаком.
В тот день в душе его родилась глубокая ненависть.
Мир помешался на автомобилях. Дорожные полицейские раздраженно посматривали на медленно бредущих пешеходов, которые угрожали цивилизации, являлись шагом назад на пути прогресса, вызовом развитию науки. В человеческом теле признавался лишь разум.
Постепенно машины заменили работу мышц, как средства, ведущего к цели. Жизнь состояла из серии взрывов смеси бензина или спирта с воздухом или из разрежения пара в цилиндрах и турбинах, что давало человеку силу, которую можно использовать. Человечество добивалось своих целей благодаря механической энергии, создаваемой в больших количествах и передаваемой по проводам в виде электричества.
Небо служило самолетам, причем более высокие уровни предназначались для междугородних перелетов, а низшие для пригородного движения. Дороги — все из железобетона, в основном, односторонние, определяли допустимое количество машин, позволяющее избегать непрерывных столкновений. Некоторая часть людей с готовностью взмыла в небо, но подавляющее большинство из-за отсутствия достаточного числа воздушных коридоров была вынуждена остаться на земле.
По мере того как улучшались автомобили, человеческие ноги все более атрофировались. Наследники Форда, которым уже не хватало езды за пределами дома, придумали небольшой одноместный экипаж для использования в доме, а лестницы заменили изогнутыми дорожками. Люди начали жить в металлических коробках, покидая их только на ночь. Со временем, частью по необходимости, а частью по собственной воле, машину ввели в спорт и игры. Спроектировали специальные модели для игры в гольф; дети в парках, сидя в дрезинах, крутили колеса; девушки плавали в тропических водах Флориды, лежа в амфибиях. Человечество перестало пользоваться нижними конечностями.
Бездействие ног влекло за собой атрофию, атрофия вызвала постепенные отчетливые изменения в строении тела, а они в свою очередь повлияли на новую концепцию женской красоты. Все это произошло на протяжении веков.
Со сменой обычаев изменились законы. Теперь они защищали не все общество, а лишь автомобилистов. Дороги, прежде служившие всем, теперь предназначались только для машин. Поначалу хождение по шоссе было просто опасным, затем оно стало преступлением. Перемены эти также происходили постепенно. Сначала для машин отвели лишь некоторые дороги, потом пешеходам вообще запретили ими пользоваться, отняли у них право на вознаграждение при несчастном случае на шоссе, и наконец хождение по дорогам стало считаться преступлением.
Последним шагом стал закон, позволяющий убивать на шоссе всех пешеходов.
Никто не хотел ездить медленно — мир охватила мания скорости и перемещения с места на место. В выходные и праздники неисчислимые массы автомобилистов мчались «куда глаза глядят», только бы не проводить свободное время дома. Сельский пейзаж состоял сейчас из длинных потоков машин, мчавшихся со скоростью восьмидесяти миль в час между стенами реклам и останавливающихся порой на заправочной станции, перед баром или у куста, чтобы оборвать с него цветы. Воздух был насыщен выхлопными газами и наполнен хриплым воем всевозможных клаксонов. Никто ничего не видел, никто не хотел ничего видеть, мечтою каждого водителя стало ехать быстрее, чем автомобиль перед ним. На современном языке это называлось «спокойным отдыхом в деревне».
Пешеходов больше не было, точнее, почти не было. Даже в деревнях люди передвигались на колесах. Поля обрабатывали только машины. Местами, держась, как козы, неприступных скал, остались недобитые пешеходы, сохранившие желание пользоваться ногами.
Все эти люди происходили из бедноты. Поначалу закон не дискриминировал их. В каждом штате было по нескольку семей, которые никогда не переставали ходить самостоятельно. Автомобилисты смотрели на них сначала с удивлением, потом с ужасом. Никто не замечал огромной пропасти между двумя этими группами «хомо сапиенс», пока пешеходам не запретили пользоваться дорогами. Тут же во всех штатах вспыхнуло Восстание Пешеходов, и хотя после битвы под Банкер-Хилл прошли уже сотни лет, дух ее оставался вечно живым, а запрет на хождение по шоссе только усиливал желание его нарушить. Все больше пешеходов гибло от несчастных случаев, и семьи их мстили, стараясь, чтобы езда на автомобилях стала неприятной и опасной: гвозди, булавки, стекло, колючая проволока, стволы деревьев, крупные валуны стали обычным оружием. В горах Озарк какой-то отшельник, живущий в лесу, яростно бил стекла и дырявил покрышки точными выстрелами из карабина, другие просто ходили по дорогам и издевались над автомобилистами. Если бы шансы были равны, это могло бы привести к анархии, поскольку же они не были равны, пешеходы просто нарушали порядок. Классовое сознание достигло предела, когда сенатор Гласе из Нью-Йорка заявил на заседании Палаты:
— Раса, которая перестает развиваться, должна погибнуть. Веками человечество передвигалось на колесах, стремясь к состоянию механического совершенства. Пешеходы, пренебрегая своим правом на езду автомобилем, не только упрямо ходят пешком, но и осмеливаются требовать равных прав со стоящими неизмеримо выше автомобилистами. Терпение уже перестало быть добродетелью. Лучшее, что можно сделать для этих несчастных дегенератов — это начать процесс уничтожения. Только так можно остановить ширящиеся беспорядки в нашей спокойной и прекрасной стране. Мне не остается ничего иного, как внести на рассмотрение «Закон об уничтожении пешеходов». Как вам известно, он предусматривает немедленное уничтожение каждого пешехода, оказавшегося в пределах досягаемости полиции штата. По последней переписи населения их осталось около десяти тысяч, главным образом, в нескольких штатах Среднего Запада. С гордостью могу сообщить, что мой собственный избирательный округ, имевший до вчерашнего дня одного пешехода — девяностолетнего старца — отныне чист от них. Мне сообщили, что, к счастью, он вышел на дорогу, со старческим упорством, направляясь на могилу жены, и был тут же сбит. Однако, хотя в Нью-Йорке сейчас нет ни одного из этих жалких дегенератов, мы охотно поможем другим, менее удачливым штатам.
Положение было немедленно принято, при возражении сенаторов из Кентукки, Теннеси и Арканзаса. Для поощрения назначили премию за каждого убитого пешехода, а каждый округ, добившийся полного успеха, получал серебряную звезду. Каждый штат, в котором оставались одни автомобилисты, получал золотую звезду. Судьба пешеходов, как некогда судьба почтовых голубей, была предрешена.
Как и следовало ожидать, уничтожение не было ни немедленным, ни полным. Тут и там автомобилисты встречали неожиданный отпор. В результате прошел еще год, прежде чем идущий пешком мальчик поклялся отомстить машинам, несущим гибель человечеству.
