Ярослав Зуев - Расплата. Цена дружбы
– Ты слышишь?
– Слышу, – глухо сказала Мила, и продолжила с неожиданной злостью: Почему же ты сразу не позвонил?! – У нее не было слов.
– Хотел сперва убедиться… – оправдывался Андрей.
– В чем?
– Как это, в чем? В этом самом! Я на проспекте одни машины застал. Точнее, остатки машин. – Без зазрения совести соврал Бандура. – Милиция уехала, скорые тоже. Были трупы, спрашиваю. Были, говорят, а как же. Сколько конкретно? Никто толком ни гу-гу.
– Долго же ты туда добирался.
Бандура решил не обижаться.
– Пока через ментов информацию пробил… – Последнее было несколько трансформированной правдой. На самом деле Андрей накануне позвонил Атасову. Тот позудел, но, в конце концов, как и всегда, помог. «Последняя сводка по городу такая, Бандура, – рассказал Атасов, перезвонив около часу ночи. – На проспекте Красных Казаков… Так-с… Две машины в лепешку. «Жигуленок» с областными номерами и микроавтобус «Форд», литовская регистрация, два дня в угоне, хм… Что там произошло, разбираются. Водителя «Жигулей», типа, отвезли в реанимацию. С закрытой черепно-мозговой. На месте аварии обнаружен труп. С документами, типа, на имя гражданина Лихачева. Уроженца города Севастополя. Тебе это имя ничего не говорит?» Поскольку Бандура смолчал, Атасов продолжил: «На улице Электриков обнаружен автомобиль «Мазда-323», красного цвета. Судя по номерам, твой. Точнее, твоей новой подружки. Или, типа, новой подружки Протасова, если тебе так больше нравится. Я давно говорил, Бандура, своей, типа, смертью, ты не умрешь». Услыхав короткие гудки отбоя, Андрей повесил трубку.
– Пока, в общем, туда, сюда… Кругом-бегом, чтобы зря тебя не переполошить.
– Не переполошить?! – взорвалась Мила. – Не переполошить?!
– А когда узнал подробности, было уже поздно.
– Поздно?! – Мила задохнулась от возмущения. – Поздно было бы, если б они меня зарезали. Это ты понимаешь?!
– Только через мой труп, – скромно сказал Бандура.
– Через твой труп? Что ты имеешь в виду?
– А разве не ясно?
– Ты хочешь сказать, что ты где-то неподалеку?
– Я под парадным. – Бандура постарался быть кратким.
– И давно?
– С вечера, – чистосердечно соврал Андрей.
– Ты простоял всю ночь?! И не зашел?
– Как можно? – пробормотал Андрей. – Вломиться, по нахалке, среди ночи? Я со стройки, а не из тусовки…
Она естественно позвала к себе. Бандура появился так быстро, что Мила не успела почистить зубы. Так ее и обнаружил Андрей, в оранжевой брючной пижаме, забавных бело-голубых тапочках, на вид 48-го размера, и со щеткой за щекой. В ванной шумела вода, оттуда веяло теплом и шампунем. Бандура невольно повел носом.
– Замерз? – Мила с тревогой вглядывалась в его лицо, осунувшееся после ночной пьянки.
– Немножко, – признался Андрей.
– Марш в ванную.
– Неудобно, как-то.
– Неудобно спать на потолке. Без разговоров.
Ванная комната в квартире Милы приятно поражала размерами. Андрей вытянулся во весь рост, блаженствуя под толстым слоем пены, сонный, как рыба подо льдом. «Кутить так кутить, – решил он, и не пожалел импортного шампуня. Тем более, что тот по всем понятиям попадал в разряд дармовых. – А того гада, который предложил в хрущевках ванные по полтора метра устанавливать, надо посадить в тумбочку на неделю. А если он уже, к сожалению, не с нами, для, так сказать, отправления правосудия, тогда…»
* * *Пока Бандура фантазировал лежа, в то время как тело омывали пропитанные шампунем потоки, Мила Сергеевна взялась за телефон. Когда контролируемая вами крупная сумма ушла по адресу ФИНАНСОВАЯ МАФИЯ, стоит время от времени напоминать о себе. Ведь удачное завершение сделки не обеспечивается законами, согласно которым привыкли жить наивные западные европейцы. Впрочем, правилами не обделена даже печально знаменитая русская рулетка.
Конвертальщик Паша так быстро снял трубку, словно дежурил у телефона, как дневальный на тумбочке.
– Павел?
– Я, Мила Сергеевна. Как раз собирался вам звонить. Все уже на месте.
Когда вам что-то должны, но не звонят, а только собираются, к тому же на словах, это, как правило, неприятно.
– Когда ты сможешь рассчитаться?
– Для вас, как можно скорее. Но, в любом случае не раньше понедельника.
– Меня больше устроила бы пятница.
– Меня, если честно, тоже. Не хотелось бы откладывать. Такая большая… ммм, партия. – Паша тщательно подыскивал слова.
– А ты постарайся.
– Сделаю все зависящее, так сказать…
* * *то же время, ванная г-жи Кларчук
«…а если он, все же, тю-тю, – продолжал фантазировать Андрей, то, пожалуй, хорька следует эксгумировать, и… к примеру, похоронить сидя. В его же сраной ванне. Вот. Потому что высшая справедливость, даже если это не по нутру международной, ибить ее мать, общественности, должна, в общем и целом…» – его м ысли текли так медленно, словно пена обволокла не только тело, но и мозг. Вскоре Андрей почувствовал, что засыпает. «Прикольно будет, если я у Милы в ванной захлебнусь. То-то она побегает. Куда девать труп? Ой, бля? Что рассказывать ментам? Она же толком не знает, как меня зовут? Короче, обделаться и не жить, ситуевина…»
«Она посмотрит в правах! – неожиданно полыхнуло в мозгу. – В твоих сраных правах, идиот, валяющихся, считай, на виду, в нагрудномкармане куртки». Озарения такого рода сопровождаются могучими выбросами адреналина. Стоит только сообразить, что вы безобразно облажались, как с организмом творится невероятное, сердце колотится о ребра, а артериальное давление срывает крышу, как будто бы голова – кипящая скороварка. Бандуру адреналин вытолкнул на поверхность, как разорвавшаяся в ванной мина. Он выскочил наружу, расплескав половину воды на пол. В этот драматический момент в дверь неожиданно постучали.
– А?! – задохнулся Андрей, не предполагая, чего ожидать. – «Чего-чего?! Сейчас шмальнет из твоего же ствола, который в соседнем с правами кармане».
– Полотенце и белье, – на распев произнесла Мила Сергеевна. Если она притворялась, то мастерство тянуло на Оскара. Андрей приоткрыл дверь и, что называется, уронил челюсть на кафель. Банный халат и полотенце Мила держала на изгибе локтя. Если не считать этих аккуратно выглаженных предметов, ее наготу ничего не прикрывало. – Можно войти? – как ни в чем не бывало осведомилась госпожа Кларчук. – Тонкая золотая цепочка терялась в ложбинке между грудей, а изящное, пересыпанное крохотными блестящими камешками распятие покоилось несколько ниже уровня сосков. Сглотнув, Бандура уставился на фигурку Иисуса. В опровержение некоторых сомнительных теорий, утверждающих, что стоит среднестатистическому мужчине завидеть перед собой среднестатистическую обнаженную подругу, как он машинально концентрирует внимание ниже пояса и выше колен. Мила зашла в ванную, и они очутились лицом к лицу. Пупком к пупку, как говорила распущенная подружка злодея из «Придорожного заведения» с Патриком Свейзи в главной роли.
– Черт, – пробормотал Бандура, поскользнулся, и едва не упал.
– Я предполагала, что ты смутишься. – Улыбка Милы почему-то казалась нарисованной по покрытому изморозью стеклу. – Помнится, я обещала заняться твоим образованием. Сейчас самое время. – Потянувшись, она повесила халат и полотенце на змеевик, никелированный, как дуги безопасности джипа. Бандура залюбовался грацией, сквозившей в каждом ее движении. Мила была чрезвычайно хороша. Глупо было отрицать это.
– Ты… – пробормотал Бандура, – ты…
– Хороша, правда? – подсказала Мила, и погладила атласный живот с крохотным, словно пуговка, пупком. – Так возьми меня, как ты хочешь.
Человеческий разум удивительный инструмент. Его сила и слабость одновременно заключаются в замечательной непредсказуемости, отличающей мозг от компьютера. Андрей, безусловно, хотел, но его желание совершенно неожиданно вошло в противоречие с возможностями. Такое случается сплошь и рядом. С Бандурой это произошло впервые, и он несколько растерялся.
«Ну, дела… повис на пол шестого…» — не совсем корректно думал Андрей.
– Я тебе помогу, – шептала в ухо Мила, целуя шею и ловко орудуя руками. Но и в ее умелых ладонях его свистулька не превратилась в боевой горн.
– Вот, черт, – бормотал Бандура, напуганный тем, что такие проколы, как правило, не прощаются.
– Не волнуйся. – Мила была само великодушие, и это особенно задевало.
– Я в ванной не привык, – лепетал Андрей
– Хорошо. – Обратно вооружившись обратно полотенцем, она обтерла его насухо, как ребенка. Они переместились в спальню, где Мила уложила Андрея на кровать. Ее волосы рассыпались по его животу, но это не возымело никакого действия. Поскольку усилия были тщетны, Андрей все больше чувствовал себя пациентом лаборатории по сдаче спермы, а Милу Сергеевну воображал медсестрой. Ситуация вовсе не представлялась прикольной. Бандура опасался, что Мила вот-вот взорвется. «Сейчас онапсиханет, и плюнет мне прямо в рожу», – думал Андрей, посылая яростные умственные приказы, впрочем, оставшиеся невыполненными. Большинство человеческих органов весьма условно подчиняются сознанию, этот факт особенно четко осознается с возрастом.
