Агата Кристи - Детективные романы и повести
— Да?
— Просто они, то есть Тирза, казалось, так уверены в результатах.
Джинджер издала недоверчивое восклицание и спросила:
— Что же мы теперь будем делать? Мне надо здесь остаться еще на недельку-другую?
— Если вы хотите, чтобы я содрал сотню фунтов с мистера Брэдли, то да.
— Сдерете непременно. Вы поживете у Роуды?
— Немного. А потом поеду в Борнемут. Я звоню из дома пастора.
— Как миссис Колтроп?
— Великолепно. Я ей, кстати, все рассказал.
— Я это поняла.
— Что думают у вас на работе?
— Что я поехала отдохнуть.
— Никакие подозрительные типы к вам не наведывались?
— Нет. Только фургончик с молоком, электрик снимал показания со счетчика, еще одна женщина — она спрашивала, какие патентованные лекарства и косметику я предпочитаю, еще меня просили подписать призыв о запрещении ядерного оружия, и одна женщина приходила за пожертвованиями для слепых.
— С виду все это весьма безобидно, — отметил я.
— А чего вы ожидали?
— Сам не знаю.
— Да! Еще был один посетитель, — сказала Джинджер — Ваш приятель доктор Корриган. Очень мил.
— Наверно, его — прислал Лежен.
— Он зашел подбодрить соплеменницу. Вперед, клан Корриганов!
Я повесил трубку успокоенный.
Когда я пришел домой, Роуда возилась около террасы со своей собакой. Она ее пичкала каким-то лекарством.
— Ветеринар только что ушел, — сказала Роуда. — Велел выводить у собаки глистов. Спокойно, Шейла. Не вертись. От этого лекарства у них выпадает шерсть. Остаются плеши, потом снова зарастают.
Я предложил Роуде свою помощь, получил отказ, обрадовался и снова отправился гулять.
Глава XIX
Рассказывает Марк Истербрук
На следующее утро я позвонил Джинджер и сказал, что переезжаю завтра в Борнемут/
— Я нашел чудесный маленький отель, называется почему-то «Олений парк». В нем есть удобный выход, которым никто не пользуется. Я смогу через него прокрадываться незаметно и приезжать к вам в Лондон.
— Лучше не надо, по-моему. Но должна сказать, это было бы здорово. Так здесь тоскливо одной. Не представляете
— Джинджер! Что это у вас какой-то голос — не такой, как всегда…
— Да нет, я в полном порядке. Не волнуйтесь.
— А почему такой голос?
— Просто у меня начинается небольшая ангина.
— Джинджер!
— Слушайте, Марк, кто угодно может заболеть ангиной. Я, кажется, простудилась. Или легкий грипп.
— Грипп? Послушайте, скажите правду, что с вами?
— Да не волнуйтесь. Все прекрасно.
— А почему вы сказали про грипп?
— Понимаете… Ну, как-то всю меня ломит, и вообще…
— Температура?
— Ну, может, совсем невысокая…
Я сел, и меня охватило страшное леденящее чувство. Я испугался. И я понимал, хоть Джинджер ни за что не признается, ей тоже страшно.
Она снова заговорила простуженным голосом:
— Марк, без паники. Нет никаких причин.
— Может, и нет. Но мы должны срочно принять меры. Позовите своего врача. Сейчас же.
— Ладно. Только он будет недоволен, что я его тревожу по пустякам.
— Неважно. Позовите. И потом звоните мне.
Я положил трубку и долго сидел, уставившись на телефон. Только не поддаваться. В такое время года повсюду грипп. Может, это легкая простуда.
Я вспомнил Сибил в ее павлиньем наряде. Повелительный голос Тирзы… Беллу с петушком в руках.
Вздор, какой вздор… Конечно, это суеверный вздор.
Но аппарат — я почему-то не мог отделаться от мысли об этом аппарате. Аппарат — это уже не суеверие, это наука. Но неужели такое возможно — неужели?
Миссис Колтроп нашла меня у телефона — я так и не мог сдвинуться с места.
— Что случилось? — тотчас же спросила она.
— Джинджер заболела.
Я хотел услышать, что все это ерунда. Я хотел, чтобы она меня разубедила. Но она только сказала:
— Дело скверное.
— Но ведь это же невозможно.
— Они своего добиваются, — сказала миссис Колтроп. — И надо смотреть правде в глаза. В чем-то они и шарлатанят. Создают необходимую атмосферу. Но за этим шарлатанством прячется нечто реальное.
— Вроде радиоактивных лучей?
— Наверно. Все время делаются новые открытия, а у Тирзы отец был физик.
— Но в чем же все-таки дело? Наверное, этот чертов аппарат. Надо его осмотреть. Может, полиция…
— Полиция не будет делать обыск на таких основаниях.
— А что если я проберусь к Тирзе и разобью этот чертов ящик?
Миссис Колтроп покачала головой.
— Вред уже причинен и причинен, если это так, в тот самый вечер.
Я уронил голову на руки и застонал.
— Зачем я только ввязался в эту жуткую историю!
Миссис Колтроп ответила очень твердо:
— У вас были благородные побуждения. А что сделано— то сделано. Скоро, наверно, Джинджер позвонит Роуде и расскажет, что говорит доктор…
Я понял намек.
— Ну, тогда я пошел.
И вдруг миссис Колтроп воскликнула:
— Как мы глупо себя ведем! Шарлатанство! Верим в шарлатанство! Хочешь не хочешь, а мы воспринимаем его так, как это нужно, им.
Возможно, она была права. Но я уже ничего не мог с собой поделать.
Джинджер позвонила через два часа.
— Врач был, — сказала она. — Удивлялся чему-то, но потом решил — грипп. Сейчас все кругом болеют. Велел мне лежать, сам пришлет лекарства. Температура поднялась. Но ведь при гриппе всегда температура?
Сквозь привычный задор в голосе Джинджер слышались тоскливые нотки.
— Вы скоро поправитесь, — отвечал я уныло. — Слышите? Скоро поправитесь! Очень вам плохо?
— Ну… лихорадит, всю ломит, все болит, ноги, руки. И такой жар…
— Это от температуры, дорогая моя. Слушайте, я сейчас приеду. Сейчас же. И не возражайте.
— Хорошо. Я так рада, Марк, что вы приедете. Не очень-то я на поверку храбрая…
Я позвонил Лежену.
— Мисс Корриган больна, — сказал я.
— Что?
— Вы же слышали. Больна. Вызывала своего врача. Он сказал, возможно, грипп. Может, да. А может, нет. Не знаю, что вы могли бы сделать. Единственное, пожалуй, это найти какого-нибудь специалиста.
— Какого специалиста?
— Психиатра, психоаналитика или психолога. Специалиста по внушению, гипнозу итак далее. Ведь есть же люди, которые этим занимаются?
— Конечно, есть. По-моему, вы совершенно правы. Возможно, это просто грипп. Но вдруг действительно какая-то психоистория, о них ведь так мало известно. Послушайте, Истербрук, а вдруг это поможет нам все раскрыть?
Я швырнул трубку. Возможно, мы и узнали о новом психологическом оружии, но меня сейчас заботила только Джинджер, отважная и испуганная. Началось, как игра в полицейских и воров. Но, видно, это вовсе не игра.
«Белый Конь» — страшная реальная сила.
Я уронил голову на руки и застонал.
Глава XX
Рассказывает Марк Истербрук
Наверно, мне никогда не забыть эти несколько дней. Они мне представляются каким-то сумасшедшим калейдоскопом. Джинджер перевезли в частную клинику.
Я получил разрешение навещать ее только в приемные часы.
Ее доктор не понимал, из-за чего весь этот шум. Диагноз был совершенно ясным: бронхопневмония, осложнение после гриппа, есть какие-то непонятные симптомы, но это бывает нередко. Нет, случай типичный. Антибиотики на некоторых не действуют.
И все, что он говорил, действительно было правдой. Джинджер заболела воспалением легких. Ничего таинственного здесь нет. Болезнь в тяжелой форме.
Я встретился с одним специалистом-психологом. Он задавал мне бесчисленные вопросы и кивал с ученым видом, когда я отвечал. Он пытался лечить Джинджер гипнозом, но толку не вышло.
Я избегал друзей и знакомых, хоть одиночество и было для меня мучительным.
Наконец, в приступе отчаяния я позвонил Пэм в ее цветочную лавку. Не согласится ли она пообедать со мной? Пэм согласилась с удовольствием.
Мы поехали в «Фэнтази». Пэм весело тараторила, и мне стало легче. Но пригласил я ее не только за этим. Нагнав на нее сладостную полудрему вкусной едой и вином, я начал исподволь подбираться к главному. Мне казалось, Пэм знает что-то, чего не знаю я. Я спросил ее, помнит ли она мою приятельницу Джинджер. Пэм ответила: «Конечно», широко раскрыла голубые глаза и спросила, где Джинджер сейчас.
— Она очень больна, — ответил я.
— Бедняжка.
Пэм выказала все участие, на которое была способна— не очень-то большое, кстати.
— Она впуталась в какую-то историю, — сказал я. — По-моему, она с вами об этом советовалась. «Белый Конь». Стоило ей огромных денег.
— О! — воскликнула Пэм, раскрыв глаза еще шире. — Значит, это были вы!
Сначала я не понял. Потом сообразил, что Пэм отождествляет меня с человеком, чья больная жена стоит у Джинджер на пути к счастью. Она так заинтересовалась, что даже «Белый Конь» ее не испугал.
