Агата Кристи - Детективные романы и повести
— Ну, и как? Помогло?
— Все вышло не совсем удачно. Обратилось против самой Джинджер. Вы слышали о таких исходах прежде?
Пэм не слыхала.
— Но заболеть и умереть должна была ваша жена, так ведь?
— Да, — сказал я, смирившись с ролью, которую Джинджер и Пэм мне отвели. — Но вышло наоборот. Вы слышали о чем-нибудь таком раньше?
— Ну, не совсем о таком…
— А о чем?
— Да просто, если человек не заплатит. Я одного знала, он не стал платить. — Она перешла на испуганный шепот. — Его убило в метро — упал на рельсы, когда подходил поезд.
— Но, может, это несчастный случай?
— О, нет, — отвечала возмущенная моими словами Пэм. — Это — ОНИ.
Я подлил Пэм шампанского.
Самое нелепое, что я не знал, как ее расспрашивать. Скажу что-нибудь не то, и она спрячется, как улитка в раковину, тогда больше ни слова не добьешься.
— Моя жена все болеет, но хуже ей не стало, — сказал я.
— Ужасно! — сочувственно откликнулась Пэм, потягивая шампанское.
— Что же мне теперь делать?
Пэм не знала что.
— Понимаете, обо всем договорилась Джинджер, я сам ничего не делал. К кому мне теперь обращаться?
— Куда-то в Бирмингам, — ответила Пэм неуверенно.
— Они теперь там уже закрыли контору, — сказал я. — Вы кого-нибудь еще не знаете?
— Эйлин Брэндон, может быть, и знает, но не думаю.
Я спросил, кто такая Эйлин Брэндон.
— Ужасное чучело. Прилизанная голова. Туфель на гвоздиках никогда не носит. Никакая.
Пэм пояснила дальше:
— Я с ней вместе училась в школе. Она и тогда была неинтересная. Географию здорово знала.
— А что у нее общего с «Белым Конем»?
— Ничего. Просто ей там что-то показалось. И она ушла.
— Откуда ушла?
— Из У.С.П.
— Что за У.С.П.?
— Да я толком не знаю. Просто так называется У.С.П. Что-то про потребителей. Не то учет. Не то расчет. Просто маленькая контора.
— А Эйлин Брэндон у них работала? Какая у нее была работа?
— Ну, ходила и расспрашивала — про зубную пасту, про газовые плиты, какими кто губками моется. Скука. Не все ли равно?
— Наверно, У.С.П. не все равно.
Я почувствовал легкое волнение.
Женщина, которая исповедалась отцу Горману в ту ночь, тоже работала в подобной конторе. И кто-то в этом роде побывал у Джинджер на ее новой квартире.
Тут есть какая-то связь.
— А почему она ушла из этой конторы? Работа неинтересная?
— По-моему, нет. Они хорошо платят. Просто ей стало казаться, будто там что-то нечисто.
— Ей показалось, будто они связаны с «Белым Конем»? Это?
— Да не знаю. Что-то в этом роде… В общем, сейчас она работает в одном баре на Тоттенхэм Корт Роуд.
— Дайте мне ее адрес.
— Она не ваш тип.
— Я не собираюсь за ней волочиться, — резко ответил я. — Мне нужно кое-что узнать об У.С.П. Хочу купить акции одной такой фирмы.
— Понимаю, — сказала Пэм, совершенно удовлетворенная моими объяснениями.
Больше из нее ничего нельзя было вытянуть, мы допили шампанское, я отвез ее домой и поблагодарил за чудесный вечер.
Утром я пытался дозвониться Лежену, но безрезультатно. Однако с великими трудностями я поймал Джима Корригана.
— Что сказал психологический деятель, которого вы приводили к Джинджер?
— Разные длинные слова. По-моему, Марк, он сам ни черта не понял. А воспалением легких каждый может заболеть — ничего в этом таинственного нет.
— Да, — ответил я. — И несколько человек из того списка умерли от воспаления легких, опухоли мозга, эпилепсии, паратифа и других хорошо известных болезней.
— Я знаю, вам нелегко. Но что можно сделать?
— Ей хуже?
— Да.
— Значит, нужно действовать.
— А как?
— Есть у меня одна мысль. Поехать в Мач Дипинг, взяться за Тирзу Грей, застращать ее до полусмерти и вынудить, чтобы она разбила эти чары или еще что…
— Ну, что ж, можно попробовать.
— Или я пойду к Винаблзу.
— А при чем тут он? Ведь он же калека.
— Ну и что? Он безмерно богат. Выяснил Лежен, откуда такие деньги?
— Нет. Не совсем… Это я должен признать. И что-то в нем не то. Чувствуется, у него какое-то темное прошлое. Не все его доходы законны. Полиция давно прощупывает Винаблза. Но его не так легко раскусить. А вы думаете — он глава этого предприятия?
— Да. По-моему, он у них руководит.
— Но ведь не мог он сам убить отца Гормана!
Я помолчал.
— Алло! Что же вы замолчали?
— Я задумался… Пришла в голову одна идея…
— Какая?
— Еще не совсем разобрался… Не совсем продумал… Как бы то ни было, мне пора идти. У меня свидание в одном кафе.
— Не знал, что у вас компания в Челси!
— Никакой компании. Это кафе на Тоттенхэм Корт Роуд.
Я положил трубку и взглянул на часы. И когда я уже был у дверей, телефон зазвонил снова.
— Слушаю.
— Это вы, Марк?
— Да, кто говорит?
— Я, конечно, — ответили с упреком. — Мне нужно кое-что вам сказать.
Я узнал голос миссис Оливер.
— Извините, но я очень тороплюсь. Я вам позвоню попозже.
— Не выйдет, — твердо ответила миссис Оливер. — Придется вам меня выслушать. Дело важное.
Не сводя глаз с часов, я приготовился слушать.
— У моей Милли тонзиллит. Ей стало совсем худо, и она поехала к сестре. И мне сегодня прислали из бюро по найму прислуги женщину. Ее зовут Эдит Биннз — правда, смешно? А вы ее знаете.
— Нет. В жизни не слыхал такого имени.
— Знаете, знаете. Она много лет служила у вашей крестной, леди Хескет-Дюбуа.
— А, вот что.
— Да. Она вас видела, когда вы приходили за картинами.
— Очень приятно, и, по-моему, вам повезло. Она надежная, и честная, и все такое. Тетушка Мин говорила. А теперь…
— Подождите. Я еще не сказала самого главного. Она долго распространялась про вашу крестную — и как она заболела, и умерла, и все прочее, а потом вдруг выложила самое главное.
— Что самое главное?
— Что-то вроде: «Бедняжка, как мучилась. Была совсем здорова, и вдруг эта опухоль мозга. И так ее было жалко — прихожу к ней в больницу, лежит, и волосы у нее лезут и лезут, а густые были, такая седина красивая. И прямо клочьями на подушке». И тут, Марк, я вспомнила Мэри Делафонтейн. У нее тоже лезли волосы. И вы мне рассказывали про какую-то девушку в кафе, в Челси, как у нее в драке другая девица вырывала целые пряди. А ведь волосы так легко не вырвешь, Марк. Попробуйте-ка сами. Ничего не выйдет. Это неспроста — может, новая болезнь?
Я ухватился за трубку, и у меня все поплыло перед глазами. Факты, полузабытые сведения стали на свои места. Роуда со своей собакой, статья в медицинском журнале, читанная давным-давно — конечно… конечно…
Я вдруг услышал, что «квакающий голос миссис Оливер все еще доносится из трубки.
— Спасибо вам, — сказал я. — Вы — чудо!
Я положил трубку и тут же позвонил Лежену.
— Слушайте, — спросил я, — у Джинджер сильно лезут волосы?
— По-моему да. Наверно, от высокой температуры.
— Температура, как бы не так! У Джинджер таллие-вое отравление. И у остальных было то же самое. Господи, только бы не слишком поздно…
Глава XXI
Рассказывает Марк Истербрук
— Не опоздали мы? Ее спасут?
Я ходил из угла в угол.
Лежен наблюдал за мной. Он проявлял большое терпение и доброту.
— Будьте уверены, делается все возможное.
Один и тот же ответ. Меня он не успокаивал.
— А им известно, как лечить таллиевое отравление?..
— Случай не частый, но все меры будут приняты. Уверен — она выкарабкается.
Я взглянул на него. Искренне ли он говорит? Или просто пытается меня утешить?
— Во всяком случае, подтвердилось, что это таллий.
— Да, это подтвердилось.
— Вот вам и вся правда про «Белого Коня». Не колдовство, не гипноз, не смертоносные лучи. Отравители. И как она меня обвела вокруг пальца! А сама, видно, в душе посмеивалась.
— О ком вы?
— О Тирзе Грей. Как все лихо продумано. Транс, белые петушки, жаровня, пятиугольники и распятие вверх ногами — это для суеверных простаков. А знаменитый аппарат — для просвещенных. Мы теперь в духов, ведьм и чары не верим, но разеваем рот, когда речь заходит про «лучи», «волны» и психологию. Аппарат, наверно, — просто моторчик с цветными лампочками и гудит, когда надо. Постоянно слышим о радиоактивных осадках, стронции-90 и тому подобном, верим научным выкладкам. А «Белый Конь» — обычное шарлатанство. Да к тому же они в полной безопасности. Тирза Грей могла сколько угодно похваляться своим могуществом. К суду бы ее за это не привлекли. А если проверить аппарат, он окажется безобидной машинкой. Любой суд отклонил бы против них обвинение — ведь с виду это вздор, выдумка.
— По-вашему, они все знают, что делают?
