Любовь по контракту, или Игра ума - Тихонова Карина

– Через час. Удобно?

– Вполне.

И она сразу положила трубку.

Я достал из пачки сигарету и сунул ее в рот. Что-то в последнее время я начал много курить. Курил без перерыва я только тогда, когда сильно нервничал. А Марина могла двумя-тремя словами отправить меня в долгий нокаут. Если это и есть любовь, пускай меня лучше расстреляют.

Я ехал на встречу с женщиной, которая за несколько дней смогла влезть мне в душу, осчастливила меня, обманула меня и теперь, похоже, собиралась избавиться от меня. Черт!

Я стукнул кулаком по рулю. Только сейчас я понял, как хотел ее видеть все эти дни. Я прятал это желание на самом дне души, прятал настолько хорошо, что сумел на короткое время обмануть даже самого себя. Но когда она двумя небрежными фразами дала мне понять, что легко переживет мое отсутствие, все во мне восстало.

Я готов был принять любое, самое идиотское объяснение ее неискренности, поверить в него безоговорочно и только молился про себя, чтобы она соблаговолила водить меня за нос в дальнейшем. Как говорится, «Ах, обмануть меня не трудно. Я сам обманываться рад...»

Я приехал к назначенному месту немного раньше времени. Вошел в маленький ресторанчик и оглядел полупустой зал. Выбрал столик у окна с видом на помещение фонда и уселся за ним. Сразу подлетел официант с заботливой готовностью на лице.

– Сто грамм коньяка, – попросил я. Увидел невольную гримасу разочарования на его лице и сухо добавил:

– Я жду даму. Заказ мы сделаем позже.

Он почтительно наклонил голову и улетел на кухню. Я уставился в окно.

Через пять минут дверь дома напротив распахнулась, и на улицу вышла девушка моей мечты. Я поперхнулся принесенным коньяком и быстро выхватил из кармана носовой платок. Боги словно предупреждали меня об опасности, исходящей от этой женщины, но я рвался к ней напролом, через все препятствия, вопреки здравому смыслу и доводам рассудка.

Марина перешла узкую дорогу между рестораном и стареньким особняком, мельком оглядела машины, припаркованные рядом. Мой пыльный джип стоял на самом видном месте. Она провела пальцем по стеклу, рисуя невидный мне узор, и направилась к двери ресторана. Я встал со стула и повернулся к ней.

Маринка была одета точно так же, как в нашу первую встречу, когда мы умудрились произвести друг на друга преотвратное впечатление. Светло-голубые джинсы с ковбойским ремнем, белая рубашка и клетчатый шерстяной пиджак. Она шла мне навстречу с таким отсутствующим, холодным выражением лица, что у меня пересохло в горле. Это была не та женщина, которая читала мне вслух чудесные стихи испанского поэта. И не та, которую я раздел в спальне, на разобранной кровати. И не та, с которой мы вместе смеялись над историей моего интимного конфуза пятилетней давности.

Сегодняшняя Марина была не похожа даже на ту деловую женщину, с которой я познакомился две недели назад. Та вызывала у меня сильнейшее раздражение своим внешним видом, гримасой снисходительного превосходства и, как мне казалось, неуместными попытками сострить.

Женщину, которая села напротив меня, я не знал и не видел раньше. У нее было осунувшееся лицо с темными провалами под глазами. И смотрела она на меня не насмешливо и снисходительно, как в нашу первую встречу, а спокойно и уверенно. И от этой уверенности веяло нехорошей определенностью трудно принятого решения.

– Привет, – сказала Марина безразлично и положила сумку на соседний стул. Она не избегала моего взгляда, но и не искала его, как человек, чувствующий себя виноватым.

– Ты что-нибудь ела сегодня? – вырвалось у меня. Она кивнула так спокойно и равнодушно, словно я задал самый обычный деловой вопрос.

– Что? – настаивал я.

Марина нетерпеливо побарабанила пальцами по столу.

– Я кофе пила, – ответила она, наконец. И потребовала:

– Давай!

– Что «давай»? – не понял я.

– Бланк договора. Ты же хотел его подписать?

Я поставил локти на стол и спрятал лицо в горячих ладонях. Вот, значит, как. Никаких посторонних разговоров. Первым делом – самолеты, ну а девушки... А девушки уже нет.

– Маруся, – позвал я другую, невидимую женщину, которая была наглухо забаррикадирована внутри этой, незнакомой мне оболочки.

Марина холодно посмотрела на меня:

– Что?

– Я не за деньгами приехал, – сказал я безнадежно.

– А зачем?

Действительно, зачем? Самым разумным сейчас было бы подписать договор и откланяться навсегда. А еще лучше – отказаться от защиты и порекомендовать другого адвоката, благо крепких профессионалов в нашем деле предостаточно. Но вместо всего этого я спросил:

– Почему ты мне не рассказала, как там все произошло?

– Что ты имеешь в виду?

– Я имею в виду твоего мужа и настоящую причину его смерти. Почему ты не рассказала мне, что Юля занималась проституцией, твой муж узнал об этом и решил ее выгнать? Ладно, предположим, ты не хотела говорить об этом с адвокатом. Но почему ты не рассказала правду близкому человеку? Или, пардон, насчет близкого человека я возомнил?

Марина не отвела взгляд в сторону. Она смотрела мне в глаза уверенно и без вызова.

– Потому, что поняла, как ты относишься к таким женщинам. И мне не хотелось, чтобы Юлька осталась без единого шанса на более-менее мягкий приговор.

– Я – адвокат, Марина! – взорвался я. Парочка за соседним столиком перестала разговаривать и испуганно оглянулась. Я понизил голос. – Это моя профессия – защищать человека, даже если он виноват. Понимаешь?

– Профессия – защищать... – повторила она за мной и задумалась.

– Вот именно! Неужели ты думаешь, что я, узнав правду, пустил бы все на самотек и подставил клиента?

Я бросил в сторону платок, который комкал в руке и раздраженно откинулся на спинку стула. Мне стало немного легче, когда она, не задумываясь, дала вполне правдоподобное объяснение своей неискренности, но я все еще злился.

– Никита, ты был у Юли в тюрьме хоть раз после того, как узнал о ее прошлом? – спросила Марина в упор и я растерялся.

– В этом не было необходимости...

– И в курице, которую ты ей принес, тоже не было необходимости. В конце концов, кормят же в тюрьме... С голоду она бы не умерла.

Я промолчал. Совесть говорила мне, что в чем-то Марина была права. Не во всем, но во многом.

– Я не говорю, что ты плохой адвокат и бросил бы Юльку на произвол судьбы, – устало продолжала Марина. – Но ты еще и человек. И твои человеческие эмоции имеют над тобой сильную власть. Как адвокат ты, конечно, постарался бы ее защитить. По обязанности, – напомнила она мои слова и усмехнулась с горькой иронией. – А как мужчина, ты бы все время помнил, что она грязь под ногами и не заслуживает защиты.

– Я не считаю...

– Считаешь, считаешь! Помнишь ту визитку, которую я нашла на смотровой площадке? Помнишь, как ты велел мне бросить ее и не пачкаться? Господи, если бы ты видел тогда свое лицо!

Она задохнулась, посмотрела в окно и покачала головой. Я молчал, потому, что отвечать было нечего.

– Я не осуждаю тебя, – продолжала Марина. – Ты такой, какой есть. Но я не могла подставить эту дурочку, зная, как ты будешь к ней относиться после того, как я тебе все расскажу. А я хотела рассказать. Честное слово, хотела!

– Расскажи сейчас, – попросил я. – Все равно главное мне уже известно.

– Ты полагаешь? – спросила Марина все с той же горькой гримасой. – Ну, хорошо. Вацлав взял ее на какую-то тусовку. Там оказался человек... В общем, бывший Юлькин клиент. Вот тогда Вацлав все и узнал.

– И решил ее выгнать?

– Да. Он, как и ты, исходил праведным негодованием против таких женщин. Хотя сам пользовался их услугами.

Марина пожала плечами.

– Вот и все, что мне известно.

Я раскрыл рот, чтобы задать следующий вопрос, но к нам на всех парах несся официант.

– Здравствуйте, Марина Анатольевна! – радостно поздоровался он. – Извините, что заставил ждать.

– Ничего. Мне, как обычно, с собой. Отправьте человека в офис, – велела Марина.