Тоби Болл - Тайник
Паскис сумел запомнить три абзаца анаграмм. Одно из предложений запечатлелось в его памяти следующим образом: «Позодремаевый свтрелачся с вдумя ивзетсными копманьоаним и таной омбенясля с ними смуками». Закончив наблюдение, он поставил чашку на стол и скрылся в лабиринте проходов, где припрятал бумагу и ручку. Там он быстро записал все свои акронимы и анаграммы. Когда они оказались на бумаге, он с легкостью прочитал текст, даже не расшифровывая каждое слово.
Его худшие опасения оправдались. Документы продолжали подделывать. В этом, к примеру, чуть подправили формулировки: получалось, что строительная компания была связана не с городскими властями, а с Белой бандой.
ГЛАВА СЕМЬДЕСЯТ СЕДЬМАЯ
От размышлений Пула отвлекли звуки сирены. Перспективы были сомнительные. Он понимал, что надо выбираться — полицейские ждали подкрепления, — но бежать сейчас было равносильно самоубийству.
Прямо за ним ко входу в подвал спускались бетонные ступеньки. Сыщик подергал ручку двери. Заперто. Сняв куртку, Пул прижал ее к дверному окошку и резко ударил локтем по стеклу. Оно, негромко звякнув, разлетелось на куски. Звук этот потонул в шуме ветра и вряд ли долетел до полицейских. Запустив в окошко руку, Пул открыл дверь изнутри. Потом решил посмотреть, что делается снаружи. По улице, рассыпавшись веером, осторожно двигались полицейские с пистолетами в руках. Пул быстро спустился вниз, проскользнул в дверь и тихо запер ее за собой.
Внутри была кромешная тьма, пахло крысами и гниющими отбросами. Пул почувствовал, как к горлу подступает тошнота. Сплюнув, он пошел по подвалу, вытянув руки, чтобы не врезаться в стену, и высоко поднимая ноги, чтобы не споткнуться. С писком разбегались крысы. Наткнувшись на стену, он пошел по ней в левую сторону, уперся в другую стену, двинулся вправо и вскоре нащупал дверной проем.
С улицы послышались шаги. Пул испуганно замер, но шаги вскоре стихли.
На месте полицейских он тоже прочесал бы сначала улицу. Не найдя там никого, стал бы обшаривать каждый дом и в конце концов обнаружил бы беглеца. Рано радоваться, что полицейские не суются в дома. Они вот-вот вернутся. Оставалось надеяться, что отсюда есть выход на соседнюю улицу. Пул вышел в соседнее помещение, где тоже было темно. Однако справа сквозь дверные щели пробивался свет, и он устремился туда. За дверью оказался небольшой коридорчик, в конце которого была дверь с зарешеченным окошком.
Сняв цепочку, беглец приоткрыл дверь и осторожно выглянул на улицу. Полицейских сирен не было слышно — машины были уже здесь или поехали куда-то еще.
Сняв ботинки, Пул открыл дверь и помчался по улице прочь от складов. Он пробежал босиком пять кварталов, разбив себе все ноги. Оказавшись на безопасном расстоянии, завернул в переулок, чтобы перевести дух. Он весь взмок, обожженная рука болела, ступни были стерты до крови. Прислонившись к кирпичной стене, Пул закрыл глаза и на несколько мгновений отключил сознание. Потом натянул ботинки и отправился домой.
Два такси пронеслись мимо, игнорируя сигналы Пула. Его подобрал водитель потрепанного драндулета, которого не смутила ни мокрая одежда, ни покалеченная рука пассажира. Это был старик в кепке для игры в гольф. Похоже, в молодости он был крутым парнем. Что-то в его голосе и развороте теперь уже слабых плеч наводило на эти мысли. Старик с ходу стал задавать вопросы:
— От копов смываешься?
Поймав взгляд таксиста в зеркале, Пул утвердительно кивнул.
— А что ты натворил?
— Ничего.
Водитель скептически хмыкнул:
— Ну да, все так говорят.
Пул вздохнул.
— Я кое-кого разыскивал, а за ним охотились копы. Видно, решили, что я им дорогу перебежал.
— Значит, ты ничего не сделал, но все же решил смотаться.
— А ты что бы сделал, если бы за тобой дюжина копов гналась?
— Вмазал бы им как следует, — с улыбкой произнес старик.
— Ну ясное дело, ты бы не оплошал.
— Вот смотрю на тебя в зеркало, и сдается мне, что я тебя знаю. Ты ведь Этан Пул из высшей лиги?
Пул молча кивнул.
— Рад подбросить тебя на моей таратайке.
Пул опять кивнул.
— Приехали.
Они оказались в квартале, где жил Пул, и тут он почувствовал неладное. Перед его домом со скучающим видом топтались двое мужчин. На улице было подозрительно мало прохожих. А те немногие, что там имелись, никуда не спешили и, казалось, кого-то ждали.
— Здесь? — спросил таксист.
— Езжай дальше.
— Зачем?
— Дальше, — повысил голос Пул, откинувшись на сиденье.
Такси проехало мимо дома Пула и свернуло в соседний квартал.
— Что-то не так?
— Есть такое дело…
— Куда поедем?
— Просто поезжай, и все. Мне надо подумать.
Пожав плечами, старик порулил в сторону Капитолийских Холмов. На улицах было оживленно, что составляло разительный контраст с пустынной Низиной.
— Знаешь, где находится Маленький Лиссабон?
— Конечно.
— Давай туда.
— А куда конкретно?
— Просто отвези меня в это место.
В Маленьком Лиссабоне наверняка знают Энрике Дотеля. Пул молил Бога, чтобы Карла оказалась там. Он опасался, что его подруга угодит в тюрьму, а это повлекло бы за собой кучу неразрешимых проблем.
ГЛАВА СЕМЬДЕСЯТ ВОСЬМАЯ
«Палас» открывался только в пять. Фрингс и Флойд сидели за барной стойкой из красного дерева, пока первая смена накрывала столы, подметала и готовилась к вечеру. При свете дня клуб потерял весь свой блеск и притягательность, превратившись просто в большое помещение.
Флойд пил виски со льдом, Фрингс же ограничился чашкой крепчайшего кофе.
— Кубинский, — сообщил Флойд.
— Крепкий как черт.
— После травки не помешает.
Фрингс не возражал.
— Ты, кажется, говорил — сейчас с травой нет проблем?
— А что, ты на мели?
— Нет, дело не в этом. А раньше было похуже?
— Да вроде того. Я-то всегда мог достать для клуба, ну и вообще. Но травки было меньше. И сразу тебе не давали. Надо было заказать заранее. А иногда и вообще были перебои. Засуха.
— А сейчас все по-другому?
— Абсолютно другой расклад, Фрэнки. Теперь это не вопрос. Бери сколько хочешь и когда хочешь. Никаких проблем.
— И когда началось это изобилие?
Флойд задумчиво прищурился и глотнул виски.
— Да лет пять назад. Или около того.
— Пять лет? Это точно?
— Да, — медленно кивнул Флойд. — Думаю, что так.
— Значит, через год после того, как Генри стал мэром?
— Похоже. К чему ты клонишь, Фрэнк?
— Флойд, у кого ты берешь? Мне бы надо с ним поговорить.
— А кому ты потом его заложишь? — скривился Флойд.
— Слушай, ты меня знаешь, я же не стукач и не собираюсь никого закладывать. Хотя нет. Собираюсь. Но не тебя и не того парня, который снабжает тебя травкой.
— Тогда выкладывай все как есть.
— Ладно. Ты когда-нибудь слышал об Отто Самуэльсоне?
— Плохой парень, которого посадили?
— Да, но посадили совсем не туда, куда ты думаешь.
— Кончай темнить, Фрэнк.
— Я просто хочу сказать, что на днях встречался с ним в одной дыре под названием Фрименс-Гэп.
— Его выпустили?
— Вообще не сажали.
— Вот черт! А почему?
— Вот это я и пытаюсь выяснить.
— Считаешь, что мой парень может тебе помочь?
— Именно так.
— Давай попонятнее, Фрэнк. Я что-то не вижу здесь связи.
— Когда я был у Самуэльсона, мы пошли прогуляться в лес, и знаешь, что там росло?
Флойд широко раскрыл глаза.
— Да не может быть!
— Больше, чем ты можешь себе представить.
— Значит, вместо того чтобы сидеть в тюрьме, он забился в глухой угол и растит травку?
— Точно. И он такой не один. Помнишь, ты рассказывал мне о Бороде?
Флойд медленно наклонил голову.
— Понятно, куда ветер дует.
— Я хочу спросить твоего парня, у кого он берет травку. Бьюсь об заклад, что у Смита, которому ее кое-кто подвозит. Может быть, тот же Борода.
— Господи, Фрэнк, ты уверен, что тебе стоит соваться в это дело?
Фрингс молча кивнул и сделал глоток кофе.
— Я сейчас вернусь, — со вздохом сказал Флойд и, чуть покачав головой, отошел от стола.
— Куда ты?
— Не могу же я сразу притащить тебя к своему парню. Он ведь разволнуется, если узнает, что с ним хочет поговорить такая знаменитость. Я с ним сначала сам потолкую, ну а потом уж, если повезет, приведу сюда.
— Слушай, ты не обижайся, но времени у меня в обрез.
— Знаю, Фрэнк. Постараюсь побыстрей.
Флойд оправдал свою репутацию делового человека и меньше чем через час привел мужчину, одетого в дорогие шелковые брюки в тонкую синюю полоску и белую рубашку с подтяжками. У него были сильные, покрытые шрамами руки и спутанные курчавые волосы. На темном бородатом лице сверкали покрасневшие глаза.
