Любовь по контракту, или Игра ума - Тихонова Карина

– Конечно! – сказал он твердо. – Мог бы и не спрашивать. Приезжай, я дома. Квартира сто седьмая.

– Еду.

До знакомого дома на Ленинском проспекте я доехал за полчаса. Перед подъездом припарковался знакомый «Фольксваген» Криштопы. Я еще раз осмотрел автомобиль. Новый, сверкающий, нарядный. На зарплату университетского преподавателя, к тому же не берущего взяток, такой не купить. Да и новая квартира по стоимости сильно превышает «распашонку» в Медведково, где Криштопа жил раньше. Уверен, что и ремонт в новой квартире сделан на уровне «евро».

Я поднялся пешком на четвертый этаж, замедлив шаги на третьем у знакомой двери. Остановился возле нее и прислушался. Никакого движения, Марина, скорее всего, на работе. Звонила она со своего мобильника.

Квартира Криштопы находилась этажом выше. На лестничной клетке расположились четыре одинаковые сейфовые двери без указаний номеров квартир. Прежде чем позвонить в крайнюю левую, которая по моим расчетам и была мне нужна, я вытащил телефон и просмотрел входящие звонки. Нет, после разговора с Криштопой, мне никто не звонил. Странно. Я был уверен, что если между Криштопой и Мариной есть какая-то связь, он сообщит ей о моем визите. А она захочет узнать его причину.

Не успел я спрятать мобильник в карман, как дверь, которую я облюбовал, распахнулась. Роман Петрович стоял на пороге и дружелюбно протягивал мне руку:

– Проходи, Никита. Я вспомнил, что у нас все двери без указателей.

– Ничего, я вычислил, – ответил я и шагнул в прихожую.

Пока Криштопа закрывал за мной дверь, я беглым взглядом окинул видимую часть квартиры. Хоть в одном интуиция не обманула.

Судя по прихожей, квартира была большой и прекрасно отремонтированной. Из небольшого коридорчика, где, очевидно, полагалось разуваться и вешать в шкаф верхнюю одежду, сквозь арку виднелась овальная комната, выдержанная в нежных пастельных тонах. Два изящных полукресла, маленький диванчик, толстый китайский ковер на полу и телефон на маленьком столике в стиле ретро. Помнится, старая квартира в Медведково выглядела отнюдь не так презентабельно.

– Давай пальто...

Роман Петрович забрал мою одежду, повесил ее на плечики в шкафу и лукаво посмотрел мне в глаза:

– А где же вчерашняя неотразимость?

– Дома забыл, – неловко отшутился я.

– Одевай тапочки.

– Спасибо. Мне удобней без них.

Мы прошли овальную комнату и повернули направо. Я заметил, что дверей в прихожей было несколько. Ну да, Марина говорила, что у них трехкомнатная квартира. Плюс кухня и санузел. Цена метра в каменном сталинском доме, построенном в таком престижном месте, начиналась от трех тысяч долларов.

– Посидим у меня в кабинете, – сказал Криштопа и сделал знак рукой, указывая на глубокое кресло. Сам сел напротив меня и закинул ногу на ногу. – Располагайся. Ты не голоден?

– Благодарю. Только что из того ресторанчика, который вы мне показали.

– Из «Ассоли»? Приятное место.

– Очень, – согласился я. – Не знаете, кто там хозяин?

– Ну, откуда же мне это знать?

– Просто у меня сложилось такое ощущение, что вы постоянный посетитель и вас там все прекрасно знают.

Минуту Криштопа продолжал смотреть на меня, сохраняя на лице все то же удивленное выражение. Потом стер гримасу, покачал ногой и спросил:

– Так ты поэтому пришел?

Я промолчал, пытаясь выглядеть непроницаемым и осведомленным.

– Он только оформлен на меня, – спокойно казал Роман Петрович. – Меня попросил об этом один очень близкий человек. Я не мог отказать.

Я кивнул. Что-то прояснилось, но светлее все равно не стало.

– Это все ерунда, – продолжал мой педагог. – Ты мне про другое расскажи. Как защиту строить собираешься?

– А у вас есть идеи? – поинтересовался я.

– Самое печальное, что никаких. Я недавно разговаривал с одним приятелем, и мы подумали: может, сделать справку о временной невменяемости?

– И что в этом хорошего? – спокойно спросил я. – Сами знаете, что за этим последует. Девчонку запрут в психдиспансере и начнут усиленно лечить. Я уж и не говорю о том, что с таким волчьим билетом ей не видать ни хорошей работы, ни очного обучения.

– Ты не понял, – терпеливо сказал Криштопа. – Я говорю «временная невменяемость». Разницу понимаешь?

– Понимаю, – ответил я, пристально разглядывая бывшего педагога. – Сезонное обострение.

– Что-то вроде того.

– Я подумаю, – пообещал я. И перевел разговор на другую тему:

– Какая у вас прекрасная квартира, Роман Петрович!

– Да, – обрадовался он. – Хоть помру в человеческих условиях.

– Можно полюбопытствовать?

– Конечно!

Криштопа встал и пошел вперед.

– Гостиная, – показывал он, открывая двери комнат. – Это спальня. А это мое любимое место. Кухня.

Кухня меня впечатлила. По метражу помещение было еще больше, чем у Маринки, метров двадцать и нашпиговано самой дорогой и современной техникой. Но когда Роман Петрович открыл дверь в так называемый совмещенный санузел, я просто потерял дар речи.

Огромная ванна-джакузи занимала весь правый угол просторной комнаты. Это была именно комната, а не закуток с двумя лоханками, к которому приучены почти все советские граждане.

Напротив джакузи тускло отсвечивала матовыми стеклами душевая кабина самого современного дизайна. Зеркальная стена с кокетливым розовым трюмо, испанская сантехника, даже биде, прошу прощения за подробность. Дорогая стиральная машина, мраморное покрытие пола... Одна такая ванная комната стоила дороже, чем вся кухня вместе взятая.

– Красота? – спросил Криштопа с горделивыми интонациями собственника.

– Еще какая! – ответил я в тон. – И дорогостоящая, вдобавок. Я, к примеру, такую джакузи не потянул, когда сам ремонт делал.

– И не говори, – махнул рукой Криштопа. – Как вспомню, во что нам эта красота обошлась, плохо становится. Все потратили. Абсолютно все, что с Олей отложили.

Не хватало только двух слов. На похороны. Так обычно выражаются отрицательные герои в советских детективах, объясняя происхождение сундука денег.

– Я вымою руки?

– Конечно.

Щелкнул замок в прихожей, и Роман Петрович сделал стойку, как сеттер на охоте. В ванную, где мы стояли, шумно ворвался шоколадный спаниель, виденный мной накануне, и принялся бурно выражать хозяину свою радость.

– Арчи, спокойно, – уговаривал Криштопа, подставляя руки, чтобы пес не испачкал светлые джинсы.

– Арчи, ко мне! – скомандовал приятный женский голос из прихожей. Пес неохотно повернулся и затрусил обратно.

– Оленька, у нас гость! – крикнул Криштопа.

– Я вижу, – откликнулся голос. – Гость, покажитесь!

Я с улыбкой вышел из ванной и сказал:

– Здравствуйте, Ольга Дмитриевна!

В овальной прихожей стояла жена Романа Петровича. Женщина всей его жизни, как я думал раньше. Я не видел Ольгу Дмитриевну больше пятнадцати лет и сейчас, вновь увидев ее, испытал шок.

Она совершенно не постарела.

Я бы даже сказал, что она помолодела. Ольга Дмитриевна всегда была красивой женщиной, но сейчас она стала просто неотразимой. Я понимал ревнивые интонации в Маринкином голосе. Какой барышне понравится, что женщина в два раза старше нее выглядит в три раза лучше? Конечно, я был осведомлен о достижениях пластической хирургии, но мне кажется, что своей прекрасной формой Ольга Дмитриевна была обязана прежде всего самодисциплине.

К примеру, у нее всегда была стройная подтянутая фигура. Как этого добиться без липосакции? Очень просто. Как метко, хотя и несколько грубо заметила Майя Плисецкая, надо прекратить жрать. А еще лучше – и не начинать. То есть питаться правильно, не загружая сосуды холестерином, а бедра, спину и живот – лишними килограммами.

У Ольги Дмитриевны была такая же прекрасная ровная кожа, как пятнадцать лет назад. Конечно, она пользовалась косметикой, но так деликатно и с таким великолепным вкусом, что натуральные неяркие цвета были почти незаметны на ее лице. И единственный штрих в ее внешности, который, возможно, был несколько экстравагантным – это ярко окрашенные волосы. Но цвет манго, если я не ошибаюсь, шел ей изумительно. По-прежнему густые волосы, длиной до плеч, были уложены хорошим парикмахером в крупные небрежные кольца, и прическа выглядела совершенно естественной. Узкие черные брючки плотно облегали ноги, и, даю честное слово, она могла себе это позволить. Серый свитер, прекрасно сочетающийся с ярким цветом волос, доброжелательный взгляд серо-голубых глаз... Я мысленно прикинул, сколько ей лет. По-моему, она всего на пару лет моложе мужа. Не может быть! Лично я не дал бы ей больше тридцати-пяти, тридцати-семи. А может, своим внешним великолепием она тоже обязана покойному Левицкому?