Картер Браун - Том 28. Исчезнувший мертвец. Блондинка. Труп. Прекрасная, бессердечная
— Сейчас, я хочу сказать?
— Да.
— Тогда возьмите это, — сказала она небрежно и бросила мне полотенце. — Ловите!
Я поймал полотенце на лету и замер на мгновенье. У Тони была самая тонкая талия, которую я когда-либо видел у девушки. Может быть, она казалась такой по контрасту. Вероятно, я должен был сказать, что у нее самые большие… Я закрыл глаза.
— Сначала надо выпить кофе, — сказал я умирающим голосом и кое-как потащился в кухню.
Через полчаса я был готов к выходу. Тони поставила на проигрыватель пластинку «Фрэнки». Она была одета в белую полотняную юбку и ярко-красный шелковый корсаж. У двери я обернулся:
— Вы не знаете, где может прятаться Фарго?
— Бедняга Кент! Ему лучше стать покойником. Без него его заведения никогда не будут такими, какими были. Он, знаете, очень опытный директор!
— Не нужно было мне задавать этот вопрос. Во всяком случае, я не увижу вас здесь в четыре часа.
— Эл!
— Что еще?
— Это прощание любовника?
— Не совсем. Не хватает роз.
Я поехал в комиссариат диктовать свои показания, касающиеся Дженис Юргенс — Мэнди Морган. Я ждал, пока они будут отпечатаны, чтобы подписать. Я узнал, что Фарго все еще в бегах. К полудню я вышел из комиссариата и поехал в бюро шерифа.
Когда я появился там, Аннабел Джексон подняла голову и посмотрела на меня поверх машинки.
— Ну-ну! — произнесла она нараспев. — Наша хитрая ищейка с заспанными глазами! Вы пришли за своей косточкой, лейтенант, или собираетесь опять капать шерифу на мозги?
— Я просто войду, — ответил я тоже нараспев, — ни у кого ничего не спрашивая, даже не говоря ни слова…
— И за это ему платят! Звезды телевидения, звезды Голливуда, подружки бандитов в золотых бикини…
— Берегитесь, как бы не вскочил ячмень! Замочные скважины — это вредно: дует, знаете ли!
— Шериф в кабинете, лейтенант, — сказала она, внезапно заледенев. — И если вы вывихнете ногу, входя, я обещаю вам, что буду ржать до упаду.
Я постучал в дверь Лейверса и вошел.
— Рад вас видеть, Уилер, — сказал шериф. — Садитесь и возьмите сигару.
— Такой прием отдает поцелуем смерти, — сказал я недоверчиво. — Вы знаете, что я не курю сигары.
— Вы думаете, что я предложил бы вам сигару, если бы вы их курили? — возразил он.
Я успокоился. Я снова видел перед собой подлинного Лейверса.
— Вы читали утренние газеты?
— Я только что встал, шеф. Вы слишком многого от меня хотите.
— Все прошло очень здорово, действительно здорово, — сказал он с удовлетворенным видом. — Мы поровну разделим славу с отделом убийств.
— Поздравляю, шеф, — вежливо сказал я.
— Вскользь отметили, что некий лейтенант Уилер, временно прикомандированный к службе шерифа, участвовал в расследовании. По крайней мере, в первом выпуске…
— К счастью, они его затем ликвидировали, потому что, если я буду продолжать получать газетные вырезки, мне придется снять другую квартиру. Мне негде будет спать.
— Когда схватят Фарго, все дело закроется, — сказал он. — Он, может быть, сейчас уже во Флориде.
— Возможно. Не могу ли я вернуться в отдел убийств, шеф? Мне там больше нравится. Я вздыхаю по делам действительно сложным, вроде богатых пьяниц или дамочки, которая сообщает по телефону, что она пришила своего мужа, и просит забрать их обоих…
— Я использовал свое влияние в вашу пользу, — сказал любезно Лейверс. — Вы можете уехать на уик-энд. Можете не появляться в этом кабинете до понедельника.
— Спасибо, — сказал я, ошеломленный.
— Во всяком случае, — ухмыльнулся он, — вам нужно немного времени до завтрашнего вечера, чтобы прорепетировать.
— Репетировать?
— А может, и не надо, — скалился он, — вы природный скоморох.
— Не могу ли я задать нескромный вопрос, шеф, — о чем вы, в сущности, говорите?
— Вы не в курсе?
— Я искрутил все мозги, чтобы понять, — сказал я, — но до меня так и не дошло.
Он откинулся на спинку стула и загоготал. Он хохотал не переставая и наконец так стукнул кулаком по столу, что календарь изобразил летающее блюдце.
— Я сохраню для вас сюрприз, Уилер! — лепетал он прерывающимся голосом. — Я совсем не хочу испортить эффект сюрприза! Проведите спокойно уик-энд!
— Единственное, что меня утешает, — это то, что вас с минуты на минуту хватит инфаркт! — сказал я едко, затем встал и вышел, провожаемый взрывами его смеха.
Проходя, я остановился перед столом Аннабел.
— Вы сказали ему что-то смешное, лейтенант? — холодно вопросила она. — Или просто один лишь взгляд на вас дал такой эффект?
— Что я сделал, чтобы заслужить такое обращение? — возразил я недовольно. — Может, я случайно поджег вашу юбку и не заметил?
— Вам незачем останавливаться для разговора со мной, — сказала она, — я не вхожу в число ваших поклонниц!
Ее пишущая машинка яростно застрекотала. Я пожал плечами и покорно вышел.
Я угостил себя завтраком, превышающим мои возможности, и думал о том, что сегодня пятница и я свободен до понедельника.
В три часа с небольшим я вернулся домой и испустил вздох облегчения, не увидев в гостиной ни одного чемодана. На всякий случай я обошел все комнаты, но серебряной блондинки не обнаружил.
Это было мое первое свидание со специалисткой по голубому цвету — даже если она хотела только посоветоваться, где найти секретаршу подешевле, — и я решил сделать приготовления.
Я прибрал квартиру, положил на проигрыватель тщательно подобранные пластинки, достал лед из морозильника и протер несколько стаканов — два, во всяком случае.
Звонок прозвенел ровно в четыре, и в этот момент квартира Уилера была готова к любым поворотам судьбы.
Я открыл дверь, и Паула Рейд приветствовала меня теплой улыбкой:
— Добрый день, лейтенант. Как мило, что вы пригласили меня сюда.
— Входите, пожалуйста, — сказал я, придерживая дверь.
Она прошла в гостиную. Я закрыл дверь и пошел следом.
— У вас прелестно, — сказала она. — Очень интимно.
— Я к этому стремился, — скромно ответил я.
— Вы позволите называть вас Эл? Мы слишком хорошо знакомы, чтобы продолжать церемонии. Вы не находите?
— Ну конечно, Паула. Садитесь.
Я подвел ее к дивану.
— Спасибо, — сказала она и села, скрестив ноги.
Я почтительно уставился на них. Она была одета в сапфирового цвета платье из шелкового фуляра, которое кружилось вокруг ее плеч и спускалось между грудями дерзким вырезом.
— Сейчас я вам подам стаканчик вашего любимого напитка, — сказал я.
— Откуда вы знаете, какой мой любимый напиток?
— Им должен быть джин-тоник, — ответил я. — Гармонирующие цвета.
— Я принимаю это как комплимент, — сказала она.
Я стал готовить выпивку, а она тем временем подошла посмотреть проигрыватель. Едва я закончил, как она уже вернулась и села на диван.
— Вы любите музыку? — спросила она.
— Да! Хотите послушать?
— С удовольствием.
Я подошел к окну и опустил штору, объяснив:
— Солнце бьет в глаза. — Затем включил радиолу. — Музыка для вас, Паула.
— Моя любимая?
— Естественно. Что же, как не блюз?
Я сел рядом с ней и возрадовался, что у нее немнущееся платье, так что она ничем не рисковала.
— Эл, — начала Паула настойчивым тоном, — я пришла просить вас об услуге, очень важной услуге.
Я посмотрел на нее и глубоко вздохнул.
— Я уверен, что мы договоримся, милочка, сказал я.
— Вы знаете, что убийство Джорджии Браун сорвало мою завтрашнюю передачу?
— Знаю, — ответил сочувственно я.
— Так вот, Кей Стейнвей согласилась в ней участвовать как главная звезда. Хотя она мне страшно не нравится, она сделает сбор теперь, когда Фарго хотел ее убить. Но мне кажется, ее одной недостаточно. Нужен кто-то еще, чтобы интервью было интересным.
Я бесплодно размышлял несколько секунд.
— Очень жаль, крошка, — искренне сказал я, — но я никого не знаю, кто мог бы…
— А я знаю!
— Кто же?
— Вы!
Я закрыл глаза. Я должен был это предвидеть. Грубый смех Лейверса снова зазвучал в моих ушах, и я начал понимать свое положение.
Я уже открыл было рот, чтобы сказать ей, что она чокнулась, если думает уговорить меня встать перед ее камерой и рисковать тем, что пять миллионов телезрителей втопчут в грязь меня и виновников моего появления на свет. Но я не произнес ни слова и поспешно закрыл рот.
Я вспомнил, что она должна была заплатить Джорджии Браун пять тысяч за ее выступление. За пять секунд мысленного расчета я истратил этот гонорар. Ремонт «остина», проигрыватели в каждой комнате с дистанционным управлением. И еще должно остаться на отпуск.
— Вы согласны, Эл? — с тревогой настаивала она.
