Владимир Колычев - Стальной мотылек
Удар увяз в блоке, а рука вдруг оказалась в захвате. И сам Ветряков от боли встал на колени.
— Ты, баклан! — взвыл он. — Пусти!
— Брыкаться будешь?
Мужик мотнул головой.
— Смотри, я ведь и башку могу открутить…
Ветряков поднялся, потер больную руку, отряхнулся.
— Ну, ты, ломом опоясанный! — буркнул он, косо глянув на Семена.
— Зачем ты так про Лиду?
— Ты кто такой?
— Друг. Ее друг… Беда у нее, мужа убили… Ну, если ты не в курсе…
— В курсе. И на могиле у Ромы был…
— Что-то никто тебя нигде не видел. Все думают, что ты сидишь.
— Кто думает?
— И менты думают. И я…
— Что еще думают?
— Что ты Скачкова ментам сдал, думают.
— Я сдал?! — сошел с лица Ветряков.
— И ты. И Панарин. Ему в девяносто девятом за похищение предъявили, он сбежал, менты его искали. Ты уже в зоне был, но к тебе подъехали, и ты сказал, где Скачкова можно найти.
— Не говорил я! — От возмущения у Ветрякова задрожала нижняя челюсть.
— А зачем тогда убийство на себя взял? Тебе же за убийство срок добавили?
— За убийство. Но это не чужое, мое убийство… Был у нас один баклан типа тебя…
— Успокойся, мне лично до фонаря, сдавал ты Скачкова или нет. Просто менты думают, что Скачков Панарина из-за этого наказал. И тебя мог наказать. Ты испугался, поэтому в зоне остался…
— Дичь!
— За что купил, за то и продаю. Мне лично фиолетово, как там все было… Что Скачкова завалили, знаешь?
— Знаю. Все знаю.
— И на ком он женился, знаешь?
— Я в подробности не вникал…
— Почему?
— Ну, как тебе, фраер, объяснить… — Ветряков неторопливо поднял руку, в медленном раздумье поскреб у себя за ухом.
И вдруг резко ударил Семена ногой. Быстро ударил, мощно, именно поэтому больно стукнулся затылком о бордюрный камень, рухнув на спину.
— Слушай, Толик, тебе что, выгребать нравится? — спросил Семен.
Он просто стоял в шаге от потерпевшего, но Ветряков смотрел на него так, как будто он собирался его ударить. Страх у него в глазах, растерянность.
— Ты кто такой?
— Я же сказал, друг Лиды. Семен меня зовут. И Лида у меня в друзьях, и Антонина. Одна вдова Панарина, другая — Скачкова. Мне и за Панарина предъявляли, и за Скачкова. Панарина с меня вроде сняли, а Скачков остался. Вот я и бегаю…
— Ты Скачка завалил?
— В том-то и дело, что нет… И Лида своего мужа не заказывала, а за ней тоже менты бегали. Она должна была сюда вчера приехать. Вот я и спрашиваю, где она?
— Нет ее здесь.
— Слушай, а ты когда вышел?
— Вышел.
— И нормально у тебя так, друзья червей кормят, а у тебя тут пиво рекой, телки…
— Не твое бакланское дело!
— Да нет, мое. Еще как мое!..
Ветряков набирался решимости снова атаковать Семена, но кулаком в солнечное сплетение он получил не из-за этого. Семену просто захотелось сделать ему больно.
— Ты что творишь, баклан? — с трудом поднимаясь, прохрипел Ветряков.
— Меня в убийстве твоих дружков обвиняют! Мне пожизненное заключение грозит! А может, это ты их завалил?
— Я завалил?!
— Ну, Скачков же тебя сдал, он мог за это отомстить. Мог? Мог. Но не смог. Потому что ты опередил его! — зло выплеснул Семен.
— Гонишь! — затравленным волком смотрел на него Ветряков.
— А Панарин тебя обидел! Себе особняк отгрохал, а тебе просто дом поставил…
— Ну, ты и гнида! — окончательно рассвирепел Толик.
Он смотрел не на Семена, а за его спину, как будто кого-то там увидел. Но это уловка на лоха. Ветряков только и ждал, когда противник обернется, чтобы ударить его.
— Ментов нагнал?
Ветряков действительно мог увидеть ментов, от которых нужно было бежать. Но уголовник сам мог стать непреодолимым препятствием, поэтому Семен ударил его снова. И опять кулаком в солнечное сплетение. На этот раз он вырубил Ветрякова.
Только тогда Семен обернулся, но вместо Скважина или кого-то из его людей увидел Антонину. Она шла к нему — в форме, строгая, официальная и невероятно красивая. От ее вида захватывало дух, но Семен знал, как совладать со своими чувствами. Он постарается удержать себя в руках.
Глава 27
На земле бесчувственный человек, в бане проститутки — веселая ситуация, ничего не скажешь. Впрочем, Семен и не собирался ничего говорить. Не в том он положении, чтобы оправдываться.
— Кто это? — спросила Антонина.
— Ты одна? — Ее волновало одно, а его — другое.
— А ты сомневаешься?
Он сомневался. И в ней — в особенности.
— Ты одна?
— Одна.
— А как попала сюда?
— Калитка была открыта.
— А если собаки?
— Я открыла калитку, подождала немного. Не было собак. А разговор ваш на повышенных тонах слышала… Кто это?
— А ты не видишь? — Семен кивком головы показал на мужчину, который лежал у его ног без признаков жизни.
— Ветряков? — спросила она, всматриваясь в его лицо.
— Личное дело его запрашивала?
— Да нет.
— А как узнала?
— Да у Радика фотография была. Только он там не такой старый. Когда он освободился?
— Не знаю. Не успел спросить… Он знает, что Панарина и Скачкова убили. Может, он имел к этому отношение…
— Ты его допрашивал?
За спиной у Семена послышался какой-то шум, он обернулся и увидел закутанную в простыню пухлую блондинку. Она стояла, приложив палец к нижней губе, и тупо смотрела на Ветрякова. Похоже, она думала, что клиент мертв.
— Кто это? — с растерянным видом спросила Антонина.
Семен молча присел, нащупал на тыльной стороне шеи Ветрякова точку, нажал на нее. Мужик сначала дернул ногой, затем открыл глаза.
Только тогда Семен поднялся и движением руки прогнал проститутку. Дескать, жив клиент, значит, и волноваться нечего.
— Кто это был? — повторила свой вопрос Антонина, но Семен снова промолчал.
Это его личное дело, с кем он проводит здесь время. К тому же Ветряков пришел в себя, и надо было продолжать допрос.
— Зачем ты Панарина убил? — спросил он, схватив мужика за грудки.
— Да пошел ты!
— Нет, я так не могу! — Антонина рванулась к бане. Похоже, она решила разобраться с проститутками, узнать, кто они такие и что здесь делают.
— Я спрашиваю, зачем ты убил?..
Семен не договорил. Его внимание привлекли вдруг люди, которые стремительным шагом вышли из-за угла дома. Их было двое, и оба в черных спортивных костюмах и в масках. И с оружием.
Он хотел отбросить от себя Ветрякова, которого держал за грудки, но ближайший к нему человек вдруг выстрелил из пистолета, к стволу которого был прикручен цилиндр глушителя. Пуля попала Ветрякову в спину, но насквозь тело не прошила.
Мужик дернулся, в ужасе распахнув глаза. Семен знал, как его спасти, но прежде всего он думал о себе. Антонина уже в бане, она пока в безопасности, а ему нужно срочно покинуть зону огня. Он рванул к бане, закрываясь Ветряковым, как щитом.
Следующая пуля навылет прошла через голову и выбила Ветрякову глаз. Семен почувствовал завихрение воздуха возле своей щеки. Пуля его не задела, зато теплый темно-бурый фонтан выплеснулся на лицо.
Дверь в баню была открыта. Семен задом втянулся в проем, оттолкнул от себя покойника и закрыл дверь на щеколду.
— Я спрашиваю, что вы здесь делаете? — донеслось до него.
Он вбежал в трапезную, где находилась Антонина.
Она стояла у окна, гневно взирая на сидящих за столом проституток.
Семен сгреб ее в охапку, оттащил от окна. Объяснять ничего не пришлось, за него это сделала пуля, которая, разбив стекло, прострелила воздух в том месте, где только что стояла Антонина. Тут же в окно влетела вторая пуля. Даже проститутки поняли, что происходит, и с визгом бросились на пол.
Если налетчикам нужны были Семен или Антонина, они постараются вышибить дверь. Или забросать баню гранатами, если они есть…
Он очень надеялся, что второй вариант останется всего лишь опасением. А в первом случае оказать сопротивление сумеет.
— Ствола у тебя нет, — с сожалением проговорил Семен.
— Ну, ты же знаешь, я не ношу оружия…
— А телефон? Звони! На «ноль два»!
Антонина дрожащими руками вытащила из кармана айфон.
Семен ждал, когда налетчики начнут высаживать дверь или выбивать окна. Они где-то рядом, что-то думают, планируют.
И точно, в дверь ударили со всей силы. Сейчас ее высадят, налетчик вломится в предбанник, и у Семена будет секунда, чтобы обезвредить противника, захватить оружие или хотя бы прикрыться его телом. Со вторым налетчиком он что-нибудь придумает… Если их там всего двое.
— Алло! Полиция?.. Капитан юстиции Берестова!.. — Антонина нарочно говорила громко, чтобы вспугнуть налетчиков.
Семен качал головой, глядя на нее. С одной стороны, все правильно, но, с другой, ему очень хотелось взять кого-нибудь из преступников живьем.
