Виктор Галданов - «Джамп» значит «Прыгай!»
– Вы представляете себе, что такое этот Муромов? Крохотный сонный городишко, все друг друга знают. Даже бандиты местные всем горожанам знакомы, и называют их ласково «нашими бандюками» – на такое способен только наш народ. И вдруг в городе пропадает ребенок. Девочка трех лет. Вначале решили, что она пошла в лес и заблудилась. Ну, жители организовали поиски – и ничего не нашли. Спустя два дня исчез мальчик пяти лет. Он жил один у старой полоумной бабки, поэтому его не сразу хватились. И вдруг исчезает месячный младенец у заместителя председателя исполкома. В канун Нового года – вы себе такое представляете?
– А фамилию заместителя вы случайно не помните? – с надеждой спросил Барский, старательно делая пометки в блокноте.
– Фамилию? Ей-Богу, забыл… Дай Бог памяти… Ну вот хоть убейте – не помню, – Буробин засмеялся. – Как говорится, «здесь помню, а здесь не помню».
Словно желая это подчеркнуть, Буробин грохнул рукой по столу, вызвав тем ужас и оцепенение других посетителей. На своем месте у двери сам хозяин ресторана, представительный, как премьер-министр в своем смокинге на шелковой подкладке, был, казалось, на грани апоплексического удара.
– Ну и как – нашли? – осведомился Барский.
– Да, – продолжал Буробин, – Сразу же после того, как привлекли к следствию нашу группу. В городе ведь кошмар что творилось, люди боялись детей на улицу выпускать. Тем более, что местная газетка осмелилась об этом написать. Словом, когда мы нашли этого ублюдка, у всех словно камень с души свалился.
– Он сознался в том, что похищал детей?
Буробин поглядел на Барского словно на идиота.
– Послушайте, молодой человек, вы когда-нибудь допрашивали клинического идиота, по которому ползают вши? Он вообще не в состоянии был связно сказать что-либо.
– Но у вас нашлись косвенные доказательства его вины?
– Разумеется. Психиатр сказал, что он имитировал половые действия над фотографиями обнаженных детей. Ну. что еще? Все дети умерли от удушья. Вероятно, он их слишком сдавливал, когда насиловал…
– На них были следы сексуального насилия? Разрывы промежности, следы спермы? – поинтересовался Барский.
– Послушайте, меня сейчас стошнит от вашей настырности, – поморщился Буробин. – Было, всё это было, было.
– А сколько было лет Гостилину?
– Шестьдесят пять. Но это ничего не значит. Для чего еще похищать детей, как не для того, чтобы их насиловать? С целью получения выкупа? Тут такой цели явно не было. А наслаждается каждый псих по своему. И это, пожалуй, все. Просто грязненькая историйка, печальная и вполне обыденная. Об этом психе мы были предупреждены подозрительным соседом. Кстати, да благословит Бог всех подозрительных. – Буробин поднял бокал с притворным тостом.
– Фамилию соседа не помните часом?
– Самойлов, местный пацанчик, по кличке Саман. Из местной братвы. Да вы не думайте, такое горе сплотило всех горожан. И обыватели, и бандюки, и пожарные тех детей искали.
– И о чем вас этот Саман предупредил?
– О том, что видел этого Гостилина с лопатой в руках на свалке. Это нас моментально насторожило.
– А что дети действительно были закопаны в землю?
– Ну, скажем так, присыпаны мусором.
– И для этого потребовалась лопата? Ведь это сделал человек, который всю свою жизнь прокопался на свалке. Для него мусор – как хлеб. Он его руками должен разгребать.
– Черт бы вас побрал! – чуть не закричал Буробин. – Что вы хотите сказать, что я лгу вам, да?
– Упаси Боже! Может, вам этот Саман солгал?
– Так или иначе, все подтвердилось. Мы покопались на свалке и извлекли из под слоя мусора два тельца. Просто не могу себе представить, почему ваш издатель мог заинтересоваться этой историей.
– Один момент… – В глазах Барского вдруг вспыхнул огонек: – Что вы только что сказали? Что вы перекопали всю свалку и там нашли двоих детей?
– Да, обоих. Мальчика и девочку.
– А как же младенец? Вы же только что сказали, что нашли два. Так ведь?
– О, но ведь это было так давно. Возможно, моя память слегка заржавела. Как я уже говорил, этот случай никогда меня особенно не интересовал.
И опять на лице его появилось виноватое выражение.
– Хорошо, расскажите так, как все было. – Барский придвинулся к нему – Мой издатель хорошо заплатит за эту историю, но только, если она будет полной. Что же вы нашли на самом деле?
– Ладно, ладно расскажу. Я кое-что в некотором роде скрыл. Теперь это уже никому не может повредить, да и пенсия моя в безопасности. Да, я кое-что утаил от следствия, но будь ты ментом, то понял бы почему.
Самодовольная, и несколько туповатая личина слетела с Буробина и он стал самим собой – суровым, непреклонным стражем порядка, живущим своей работой.
– Случаи с психами всегда самые отвратные по двум причинам. Во-первых, при них никогда не бывает очевидной связи между убийцей и жертвой, как это, например, бывает в случае убийства ради наживы. Во-вторых…
– Во-вторых, они привлекают подражателей.
Барский проговорил это автоматически, вспомнив свой собственный опыт.
– Абсолютно верно. Они привлекают подражателей. Например, один чокнутый убивает девицу определенным способом и в определенном месте. Затем вторую, третью. После этого начинается ажиотаж. Он сможет испугаться, затаиться. Но если новость быстро вырвется наружу, то все может покатиться как снежный ком. Силы в себе может ощутить и второй маньяк, третий маньяк, и четвертый… – В голосе Буробина слышалась горечь. – Мне не хотелось, чтобы такое произошло в деле. В этом мирном городке. Совсем не хотелось, так как я очень люблю детишек.
– Вы хотите сказать…
– Я хочу сказать, что на собственный страх и риск слегка исказил факты. Я не хотел больше убитых детей и не хотел, чтобы кто-нибудь следовал примеру этого ублюдка. Так же, как и слухов о том, что кто-нибудь ему уже последовал.
– Продолжайте. Итак, вы кое-что скрыли.
– Да, именно так я и сделал. О, не волнуйтесь – Гостилин был виновен. Он была признан виновным в первом убийстве, и во втором и осужден за это. И вообще, его же не казнили, просто посадили в сумасшедший дом. Там бы ему и следовало оставаться с самого рождения. Если бы это было не так, все автоматически всплыло бы на суде. Но в этом не было никаких сомнений. Мы нашли трупики на свалке.
– Но вы нашли двоих.
Кл… кл… клик! Словно в металлической головоломке кусочки в голове Барского начали складываться.
– Ну, а как же с третьим? Вы ведь не были уверены, что он убил третьего, ребенка Корсовского?
– Третьего? – глаза Буробина опухли от избытка еды и выпивки. – О, нет, мы были уверены, вполне. Я часами говорил с Гостилиным и почти уверен, что это сделал он. Тем не менее в деле с ребенком Корсовского была одна странность… Да, ты прав. Он взял на себя и это убийство, но не смог сказать ни где похитил его, ни куда спрятал тело. Мы так и не нашли его.
– А про цыганку никто из свидетелей никогда не упоминал?
– Про цыганку? – Буробин откинулся в кресле. – Что за чушь? Это глупости, что цыгане воруют детей. Что им, своих выродков мало? И тот табор, который стоял в окрестностях Муромова мы проверили, белых детей там не было.
– Я спросил про цыганку, а не про табор.
– Ну цыганка… Что цыганка? Вы думаете, что этот пацан говорил правду? Он же был очкариком. На расстоянии трех метров ничего не видел.
– Но он говорил, что видел как какая-то цыганка….
– Ну да, что она пробежала по улице со свертком в руках и сунула его в красную машину, которая после этого быстро уехала. Прошу прощения, мне нужно в туалет, – с этими словами Буробин быстро поднялся и направился в мужскую комнату. Волнение настолько переполняло его, что он едва сдержался и с облегчением направил струю в писсуар.
– Кстати, – сказал ставший уже почти ненавистным голос у него за спиной. – А может быть, и другие свидетели видели цыганку, проходившую поблизости от похищенных детей? Может поблизости видели и проезжавшую мимо красную машину с номерными знаками «19–78 мур» – ведь не запомнить такие в 1978 году мог только полный шизофреник. Было это или не было?
– Вы – идиот! – заорал на него Буробин и вдруг сообразил: – Нет, вы не идиот. Вы – подсадная утка! Я не называл вам ни имени Корсовского, не говорил, ни про цыганку, ни про количество детей… Так… Ты из «собственной безопасности»? Отдел внутренних расследований? Ну так вот, тебе не удастся ничего мне пришить. Все сроки давности миновали. Уже и все свидетели, что помнили, то забыли… А если твои деньги помечены, вот забери их к чертовой матери! – И он швырнул три стодолларовые бумажки на пол туалета.
– Две ошибки. Во-первых, не забыли. Матери этих детей ничего не забыли, я в этом уверен. Во-вторых, я работаю на себя – частный детектив. Ну а насчет денег – вернуть придется не только деньги, но и весь сожранный тобой обед.
– Посмей только пальцем ко мне прикоснуться…
