Татьяна Полякова - Ангел нового поколения
— Чего он тут торчит? — вдруг сказала Анна. — Может, боится, что свистнем чего-нибудь? Так тут при всем желании взять нечего.
Точно услышав ее слова, мужчина резко повернулся и исчез за дверью, а мы остались сидеть в креслах, напряженно прислушиваясь. Тишина в доме была такая, что завораживала. Прошло довольно много времени, прежде чем я подумала, что хозяину давно пори появиться, невежливо заставлять гостей так долго ждать. Я тут же вспомнила, что он инвалид, и устыдилась своих мыслей. Однако просто сидеть и ждать уже надоело.
— Уж лучше бы глухонемой остался здесь, толку от него никакого, но хоть объект для наблюдения.
Наконец послышался шум, я не сразу сообразила, что заработал лифт, в двухэтажном доме это все-таки редкость. Дверь открылась, и мы увидели старика в инвалидной коляске. Старик был огромным, не полным, а именно огромным. Коляска казалась несуразно маленькой, точно взрослый мужчина, дурачась, устроился на детском велосипеде. Впрочем, коляской он управлял очень ловко. На мужчине был надет светлый пиджак поверх толстого свитера, ноги прикрыты пледом, на голове шляпа, на руках нитяные перчатки с отрезанными пальцами. В целом это выглядело забавно, хотя что забавного может быть в человеке на инвалидной коляске? Я сразу решила, что перед нами чудак, который даже в своем невеселом положении умудряется получать удовольствие от жизни.
У мужчины были длинные, совершенно седые волосы, борода и усы, скрывавшие вместе со шляпой почти все лицо, нос картошкой и глаза за темными стеклами очков.
— Здравствуйте, — радостно приветствовал он нас. — Прошу простить, что заставил ждать. Вам даже чая не предложили. Виталий всегда забывает о гостеприимстве. Сказать по правде, он побаивается молодых женщин и спешит уйти. Вот и сейчас выдумал срочное дело и сбежал куда-то. Что ж, давайте знакомиться. Платонов Николай Иванович, в прошлом нефтяник, теперь пенсионер. Увлекаюсь историей и краеведением. В этом смысле наша область исключительно благодатна, всей жизни не хватит, чтобы изучить историю здешних мест. Кажется, я опять заболтался, а вы так и не представились.
— Ульяна Осипова, — поднимаясь ему навстречу, сказала я, он протянул руку, а когда я хотела ее пожать, церемонно поцеловал мою.
— Рад видеть в своем доме таких красивых девушек, к тому же интересующихся историей.
— Анна, — не подавая руки, кивнула моя спутница.
— Ага, — тоже кивнул Платонов, с интересом приглядываясь к ней. — Вы студентки? Занимаетесь историей?
— Нет. Нас просто очень заинтересовала одна икона.
— Так вы не собираетесь писать курсовую или диплом?
— Нет, — ответила Анна.
— Жаль… то есть опять я очень болтлив. Вы знаете, обычно ко мне обращаются за помощью студенты. Я охотно помогаю. Я довольно одинок и… впрочем, вам это не интересно. Так какая икона? «Пятый евангелист»?
— Как вы догадались? — улыбнулась я.
— Ну… не так уж это сложно. Эта икона — предмет раздоров и споров уже на протяжении сотни лет. Вы поступили совершенно правильно, обратившись ко мне. Скажу без ложной скромности, вряд ли еще кто-то сможет сообщить вам столько подробностей о ее истории.
— Николай Иванович, — опять улыбнулась я, дядька мне нравился, чувствовался в нем какой-то молодой задор. — Почему все-таки икона так странно называется? Если это Иоанн, почему «Пятый евангелист», ведь Иоанн — один из четырех известных евангелистов.
— Потому что это вовсе не Иоанн, — весело ответил он. — Только деревенский батюшка мог такое придумать, дабы не вводить паству в сомнение.
— Интересно, так кто же там изображен на самом деле?
— Пятый евангелист, — засмеялся Николай Иванович. — Вот что, разговор нам предстоит долгий. Если вам не трудно, заварите чай, кухня вот за этой дверью, в шкафчике все необходимое.
Я хотела подняться, но Анна опередила меня. Она оставила дверь в кухню открытой, я видела, как она ставит чайник, готовит заварку, режет лимон, все это время Николай Иванович расспрашивал меня о моей жизни, чем занимаюсь, где работаю. Я боялась, вдруг он спросит, почему нас заинтересовала икона, и тогда вместо того, чтобы слушать, самой придется что-то объяснять, но он не спросил. Видимо, он считал икону настолько интересной, что наше любопытство было ему понятным.
Наконец вернулась Анна с подносом в руках, хозяин сам разлил нам чай, проигнорировав свою чашку.
— А вы что же, чаю не выпьете? — спросила я.
— Я, знаете, пожалуй, выпью водочки, — улыбнулся старик. — Время подходящее. Что скажете?
— Конечно, — пожала я плечами.
— Тогда будьте добры заглянуть вот в этот шкаф, — кивком головы указал он.
Я подошла, открыла резную дверцу и увидела хрустальный графин на подносе, рядом три рюмки с золотым ободком и блюдечко с дольками лимона. Похоже, Николай Иванович ожидал гостей. Я поставила все это на стол. Николай Иванович потянулся к графину.
— Буду рад, если вы составите мне компанию, — улыбнулся он.
— Спасибо, — ответила я. — Мы лучше чаю.
— Напрасно пренебрегаете, — заявил он с хитрецой. — Это водка не простая, а, можно сказать, золотая. В ней живительный огонь. И, между прочим, создана специально для дам. Качество высочайшее. «Довгань Дамская». Я, один раз попробовав, никакой другой уже не принимаю. Ну так что, составите компанию?
— Пожалуй, я попробую, — усмехнулась Анна.
— Вот это правильно, — хихикнул Николай Иванович. — Это по-нашему, по-русски. Уверяю вас, получите удовольствие. — Он разлил водку в рюмки, поднял свою и торжественно произнес:
— За наше знакомство.
Мы выпили, Николай Иванович не спеша закусил водку лимоном, мы последовали его примеру.
— Ну, как? — спросил он.
— Хорошо, — ответила Анна, я кивнула.
— У нас сформировалось не правильное отношение к водке, — сложив руки на коленях, заговорил Платонов. — Либо пьют без меры, либо носы морщат: фи, водка… А между тем продукт исключительно полезный, в разумных дозах, разумеется. Повальное пьянство не приветствую, но точно знаю, что нет ничего лучше, как выпить рюмку-другую за приятной беседой. Мои собеседники в основном книги, сядешь вечерком, выпьешь рюмочку, душа согревается. И понимаешь тогда: жизнь еще не кончена, она еще удивит, непременно удивит. Русский человек водку всегда уважал, вино для итальянцев, французов и прочих южных народов, а нам требуется кровь разогнать, чтобы силу в себе почувствовать. Оттого русские всегда пили и будут пить водку.
— Наверное, все дело в климате, — подала я голос.
— И в климате, и в особенностях национального характера. Предкам стоит спасибо сказать, а тому, кто этот рецепт придумал, особая признательность. Сейчас женщинам, возможно, сложнее, чем мужчинам. Самостоятельность тоже имеет как плюсы, так и минусы. Работа, семья, сплошные стрессы. Иногда очень полезно хоть на полчаса забыть обо всех проблемах, отдохнуть, расслабиться. И тогда без водочки никуда, особенно без такой, как эта. И название подходящее: «Довгань Дамская». Сделана она с добавлением настоя яблок и винограда… Не из того ли самого яблочка, которым Ева соблазнила Адама, — засмеялся Николай Иванович. — Может, оттого и вкус столь приятен. Запретный плод… искушение первородного греха… А с другой стороны, какая история за этим именем.
— Об истории я знаю, — заметила я. — На днях познакомилась с Анастасией Довгань.
— Да что вы говорите? — необыкновенно заинтересовался Николай Иванович. — Удивительная девушка. Жаль, лично незнаком, но наслышан. А вы знаете, что ее прадед родом из наших мест?
— Я думала, он откуда-то с юга России, — удивилась я.
— Село Андреевское — их родовое имение. О, это потрясающая история. Прадед, а точнее, прапрадед вашей знакомой, Константин Довгань, красавец, блестящий офицер, отправился как-то погостить к своему товарищу в имение на юг России. А у товарища оказалась сестра, которую, кстати, тоже звали Анастасия. Красоты она была необычайной. Сердце нашего героя дрогнуло. Его знаки внимания не остались незамеченными, да вот беда, кроме славного имени да личных достоинств, у бравого офицера ничегошеньки не было. К тому времени Андреевское было продано за долги. Покойный батюшка отличался пагубной страстью к картам. А невеста с приданым, и родители, как водится, подыскивали для нее жениха познатнее, а главное, побогаче. Что прикажете делать в такой ситуации? А надобно сказать, что у родителей Анастасии были прекрасные виноградники и яблоневые сады. Разумеется, делали в имении и наливки, и настойки, и собственное вино. Как-то, прогуливаясь по прекрасному саду, Константин Довгань вспомнил свою маменьку покойную, родом из благодатных южных российских краев, оставившую вместе с благословением сыну рецепт водки, которую изготовляли ее предки. Маменька-то как в воду глядела, когда сказала, что фамильный рецепт сделает сына и счастливым, и богатым. Наш офицер отправился в полк, но к концу лета вернулся в имение возлюбленной с заветным рецептом. Отец Анастасии рецептом заинтересовался, и вскоре семейство с гостями собрались на дегустацию напитка. Водка получилась знатной, особенно понравилась она дамам за свои замечательные качества. В тот же вечер офицер признался Анастасии в любви, и она с румянцем на щеках ответила «да». Пошли молодые к родителям за благословением, и те с сердцем, размягченным божественным напитком да добрыми словами гостей, сказанными за столом, дали свое согласие. А там, как водится, пир на весь мир и счастливое житье-бытье. Константин вышел и отставку и стал жить в имении, а водка так полюбилась дамам, что без нее ни один бал, ни одно празднество уже не обходилось. За особое расположение к ней возлюбленных прозвана она была «эликсиром любви». Теперь это звучало бы слишком помпезно, и водке дали другое название — «Дамская». Так вслед за счастьем пожаловало к нашему Константину богатство. Вот такая история произошла с нашим земляком. — Он развел руками и с некоторым смущением добавил:
