Татьяна Полякова - Аста ла виста, беби!
Я вернулась домой в тайной надежде, что Тимур уже там. Сашка скулил в холле. Я прошла в гостиную и принялась названивать по всем возможным телефонам. Мне было совершенно безразлично, как к этому отнесутся люди, которых я поднимаю с постели на рассвете, мне было безразлично, как к этому отнесется Тимур, я хотела услышать его голос, я хотела знать, что с ним все в порядке.
Последний раз я взглянула на часы в шесть утра, а потом все-таки заснула и, засыпая, уже знала, что ничего хорошего утро мне не принесет.
* * *…Я медленно шла по длинному коридору, очень медленно и очень тихо. Тишина была такой, что закладывало уши. Вдруг я задела рукой за холодную влажную стену, а мир вокруг меня точно взбесился, раздался чудовищный звон, и я не сразу поняла, что это телефон.
Я открыла глаза, машинально взглянула на часы и схватила трубку. Первое чувство: страшное разочарование и обида, потому что голос не принадлежал Тимуру. Звонил Вешняков.
— Ольга, — сказал он со вздохом.
— Чего? — отозвалась я, стараясь справиться с желанием сиюсекундно разреветься.
— Я это… Ты в курсе?
— Что, еще один покойник?
— Уже знаешь? А я тебе звонить боялся. Смалодушничал, пусть, думаю, кто-нибудь другой.
— Чего ты мелешь? — насторожилась я.
— Так ты знаешь иди нет? — забеспокоился он.
Я заподозрила, что он хочет немедленно бросить трубку, и взяла себя в руки.
— Может, ты объяснишь по-человечески, что случилось?
Он тяжко вздохнул:
— Тагаев арестован.
Страх медленно исчезал.
— За что? — буркнула я.
— За убийство гражданки Гавриловой.
— О господи… — только и смогла вымолвить я, потрясла головой, точно всерьез надеясь, что это поможет. — Откуда она взялась, и с какой стати Тимуру убивать ее?
— Это я и пытаюсь выяснить. Короче, давай сюда. — Артем назвал адрес. Я принялась лихорадочно собираться.
Разумеется, я не надеялась, что Артем решил пошутить от безделья. Ему хорошо известно, что за такие шутки можно и инвалидом стать. Однако ничего особо подлого от судьбы не ждала. Зачем Тимуру кого-то убивать? Значит, это недоразумение, а с ним мы разберемся быстро.
Настроенная весьма оптимистично, я позвала Сашку и выгнала машину из гаража. Вешняков ждал меня возле небольшого трехэтажного дома с мансардой на тихой улочке недалеко от центра. На автостоянке возле подъезда две милицейские машины. Вешняков курил, хмуро разглядывая кусты напротив, заметив меня, пошел навстречу.
— Ну? — спросила я, выходя из машины.
— Сашку здесь оставь, — вздохнул он. — Идем, посмотришь, что к чему. Может, мысли какие появятся.
— Ты мне объяснишь, в чем дело? — разозлилась я, двигаясь вслед за ним в направлении подъезда.
— Значит, так. Гаврилова Анастасия Викторовна, бывшая танцовщица ночного клуба «Пирамида», ныне безработная… Подруга Миши Молчуна, и эта квартира, кстати, его. Ночью гражданка Гаврилова приехала вместе с мужчиной, они поднялись в квартиру, квартира на втором этаже. По словам консьержа, оба были сильно навеселе. Никакого шума из квартиры № 4 он не слышал, утверждает, что все было тихо. В 7.30 приехал из командировки гражданин Туманов Сергей Владимирович, поднимаясь в свою квартиру, он живет на третьем этаже, обратил внимание на то, что дверь в квартиру № 4 чуть приоткрыта, а в замке торчат ключи. Это показалось ему странным. Он позвонил в дверь, никто не ответил. Тогда он обратился к консьержу, они вдвоем вошли в квартиру и обнаружили в холле гражданку Гаврилову без признаков жизни, а в гостиной спящего мужчину. Вызвали милицию. Мужчину удалось растолкать с большим трудом, поначалу ребята решили, что его тоже того… Пьян он был в стельку.
— Ты хочешь сказать, это Тагаев? — спросила я.
— Не хочу. Но это он.
— И где сейчас этот придурок? — грязно выругавшись, полюбопытствовала я.
— В камере, естественно. Где же ему быть, если никаких внятных объяснений он дать не может.
— А что он вообще говорит? — Мы стояли в холле подъезда в двух шагах от лифта, Вешняков отводил взгляд, а я испытывала сильнейшее желание что-нибудь разбить.
— Что женщину он не убивал. О событиях ночи не помнит. Говорит, пили в «Пирамиде», а потом здесь. Далее провал.
— Здорово, — хмыкнула я. — Ты хоть раз так напивался, чтобы ничего не помнить?
— Я и не пытался. Слушай, Ольга, вы что, поссорились?
— Придурок. Не ты, Тагаев.
— Поссорились?
— Мы долго будем здесь стоять? — огрызнулась я.
Вешняков вздохнул и начал подниматься по лестнице.
— Должен тебя предупредить, дела хреновые.
— Я уже поняла. Чего хорошего в том, чтобы пить до бесчувствия.
— Ольга, я серьезно.
— И я не шучу. Надеюсь, ты не думаешь, что Тагаев в самом деле ее убил?
— Не думаю, — без особой уверенности ответил он. — Но, похоже. Подозреваемых больше нет.
Мы подошли к тяжелой двери с цифрой «четыре» на табличке, дверь была приоткрыта, из квартиры доносились голоса. Артем вошел первым, я за ним. Мой давний знакомый Валера сидел на корточках и что-то разглядывал на полу.
— Привет, — сказал он мне, подняв голову и оптимистично улыбнулся. — Дай закурить.
— Не курю.
— Вот это сила воли. — Он достал сигарету из пачки и закурил.
— Чего стреляешь, если свои есть? — проворчал Артем.
— Из принципа. Опять же про запас.
— Разумно, — кивнула я. — Что скажешь?
— А чего тут скажешь? Сначала он стукнул ее головой о твердый предмет, говоря попросту, к стене припечатал, а потом придушил. Не похоже, чтобы она сопротивлялась, то ли пьяна была так, что рукой пошевелить не могла, то ли перепугалась.
Прямо напротив входной двери в гостиную распахнутая настежь дверь. Я увидела диван, красный плед на полу, пустая бутылка коньяка, разбитая рюмка, вокруг валялись какие-то осколки, увядшая роза, лужа воды на паркете.
— Похоже на ураган, — пробормотала я. — А говоришь, не сопротивлялась.
— Вазу и рюмку, скорее всего, разбили раньше, просто по пьянке. Хотя…
Труп уже увезли, я стояла и молча оглядывалась. Валерка ткнул пальцем в сторону стены.
— Вон там она лежала. — Я увидела слабый след мела на паркете. — Похоже, намеревалась покинуть квартиру.
— Отпечатки пальцев есть? — спросила я.
— Сколько угодно.
Квартира, как ни странно, оказалась небольшой, метров восемьдесят, что для такого дома удивительно.
— Следы взлома? — на всякий случай спросила я. Вешняков покачал головой.
— Дверь приоткрыта, ключ торчал в замке со стороны лестничной клетки.
— Что конкретно он говорит? — нахмурилась я. — Или он говорить не в состоянии?
— Почему же, — буркнул Артем. — Как понял, в чем дело, протрезвел. Только ничего путного он сказать не может. Не помнит. — Артем развел руками, чувствовалось, что он здорово злился, только вот не ясно на кого.
— Что соседи?
— Один явился утром, три квартиры пустуют, одни хозяева на даче, другие за границей.
— Что, во всем доме никого не было?
— Почему не было? Консьерж,
— Он-то что говорит?
— Ничего не видел и никого не слышал. Что он скажет?
В квартиру вошел молодой человек и доложил:
— Артем Сергеевич, Ляпушинский говорит, ему на работу нужно.
— Кто это? — спросила я.
— Сосед.
— Не возражаешь, если я с ним поговорю?
— Ради бога. Он в своей квартире на третьем этаже.
Квартира Ляпушинского была раза в три больше, чем та, что под ним. Если учесть, что проживал он здесь один, можно было смело сказать: боязнью большого пространства человек не страдал. На вид ему было лет сорок пять, подтянутый, моложавый, стильная стрижка и шкиперская бородка. Судя по выражению лица, доволен собой и всем миром, в том смысле, что окружающие волнуют его мало.
— Мы не могли бы перенести разговор? — вежливо поинтересовался он. — У меня дела.
— Понимаю, но убийство…
— Да-да, конечно. Я готов. Я, собственно, уже все рассказал вашему сотруднику.
— Вы убитую хорошо знали?
— Практически совсем не знал.
— Давно здесь живете?
— Уже пять лет.
— А она?
— Года три, но… видите ли, Анастасия Викторовна не в моем вкусе, точнее сказать, она из тех женщин, с которыми я не ищу знакомства.
— Интересно. А нельзя ли поподробнее?
— Стриптизерша в клубе. По-вашему, подходящая компания для человека моего социального положения?
— Ну…
— Да-да, понимаю, что вы хотите сказать, но я не из тех мужчин, что ищут продажной любви. К тому же ни для кого не секрет, что она подружка Молчунова… была. Надеюсь, вы в курсе, что этого бандита не так давно застрелили?
— В курсе.
— По слухам, он отличался горячим нравом и легко расправлялся с соперниками.
— То есть он был очень ревнив?
— Я с ним не был знаком, слава богу. Может, ревнив, а может, просто не желал, чтобы ему наставляли рога за его же деньги.
— Он здесь часто появлялся?
