Татьяна Полякова - Аста ла виста, беби!
— Как прошла встреча? — хмуро поинтересовался он.
— В атмосфере братства и взаимопонимания. Витя его освободит от оков, и в мире воцарится справедливость.
Я попрощалась и поехала домой, размышляя на тему «мир сошел с ума». А как я должна относиться к тому факту, что начальник Дедовой охраны шантажирует Дизеля, чтобы с его помощью устроить глупейшее ограбление? Лялин, как всегда, оказался прав. Ларионов выполняет повеление хозяина, а хозяин опять что-то затевает. Впрочем, «что-то» не совсем верно. Ясно, что. Итак, Дед и Тагаев сцепились, и помешать этому я уже не могу. Мне уготована роль статиста. Дед расправится со своим недругом, как делал это не раз, потом умоет руки и скажет с грустью, глядя мне в глаза: «А что, по-твоему, я должен был делать? Ждать, когда он убьет меня?»
— Сукин сын! — рявкнула я. Сашка укоризненно взглянул на меня, а я добавила:
— И твой Тагаев тоже. Тигры, мать их. Пауки в банке…
Мое душевное состояние способствовало тому, что до дома я доехала в рекордно короткие сроки. Несмотря на поздний час, свет в гостиной горел. Загнав машину в гараж, я поднялась в холл, Сашка отправился на кухню и там затих, почуяв неладное, а я вошла в гостиную. Тагаев играл в шахматы. Он поднял голову и сказал:
— Привет.
Я прошла и села напротив.
— У тебя неприятности? — спросил он немного погодя.
— Даже не знаю, что ответить.
— Значит, неприятности. И появился новый знакомый.
— Кого ты имеешь в виду?
— Парня, с которым ты пила кофе в «Домино».
— Потрясена твоей осведомленностью, — развела я руками.
— Пустяки. Хозяин мой приятель.
— Впредь буду осмотрительнее.
— Да, и постарайся себя сдерживать, драка в кабаке не лучшее занятие для женщины.
— Он первый начал.
— Идиот. Может, тебе стоит носить значок «Держитесь от меня подальше»?
— Ты чем-то недоволен? — помедлив, спросила я.
— Недоволен? — Он поднял брови, демонстрируя удивление, и сложил руки на груди.
— Может, ненароком я нарушила твои планы?
— Интересно, какие именно?
— Тимур, — поморщилась я, — нам не пора ли поговорить?
Он улыбнулся и кивнул:
— Начинай.
— У вас с Дедом наметились разногласия? — собравшись с силами, спросила я.
— Они всегда были. И что?
— Они всегда были, но вы с этим как-то справлялись. Теперь все не так. Я права?
— Нет.
— Что нет?
— Ты не права, — сказал он спокойно.
— О, черт. Как ты не понимаешь… Ты ставишь меня в безвыходное положение. Если бы мы могли просто поговорить…
Он засмеялся, тихо и весело.
— Хочешь убедить меня в том, что тебя действительно волнуют мои дела?
— Да, они меня волнуют, — призывая себя к терпению, ответила я.
— Знаешь, ты очень убедительна, — вздохнул он, смеяться ему надоело по неизвестной причине, вряд ли потому, что его убедил мой ответ. — По утрам самовнушением не занимаешься? «Я счастлива, у меня всё хорошо…»
— А ты? — разозлилась я.
— Поначалу пробовал, но мне это не помогает.
— Тогда какого черта не уйдешь?
К ответу он подошел очень серьезно, помолчал, подумал, развел руками и улыбнулся:
— Не могу. Без тебя подохну, и с тобой не жизнь.
Я досадливо покачала головой:
— Слушай, я люблю тебя.
— Себе-то хоть не ври. Если бы у меня хватило сил, я бы давно ушел. Сама ты не сбежишь. Будешь жалеть меня, считать себя виноватой, тихо ненавидеть, не меня, себя. Я много думал, похоже, из этой ситуации нет выхода.
— Выход всегда есть. Взял бы да и пристрелил меня к чертовой матери.
— В этом вся ты, — хмыкнул Тимур. — Нет бы сказала: пустил бы себе пулю в лоб и дал бы пожить спокойно. Хотя это выход. Тебе такое не приходило в голову?
— Мне в голову приходят только светлые мысли. Вообще, я хотела поговорить не о том, что ты упорно не веришь в мои чувства, а о твоих отношениях с Дедом.
— Это одно и то же, — огорошил он.
— Что? — спросила я.
— Это все звенья одной цепи, как сказали бы в романе.
— Тимур, ты сукин сын. Ты портишь жизнь себе и мне.
— Я знаю.
— Нет, ты не знаешь. Ты не желаешь мне верить. Все мои слова ты считаешь враньем, все мои поступки сплошным упрямством.
— Ах, детка, детка. Я прекрасно знаю, если бы у тебя был выбор, ты бы…
— Рада, что ты все решил за меня.
— Иди к черту, детка.
— Может, ты для разнообразия забудешь мои старые грехи и мы…
— У тебя один грех, зато какой: ты не любишь меня. Ты стараешься, очень стараешься, только это впустую.
— Все, хватит, — не выдержала я. — Убирайся. Катись отсюда и не появляйся мне на глаза.
— Отлично. Скажи, тебе стало легче?
— Идиот! — рявкнула я, схватила вазу и запустила ее в стену, она ударилась о камин и разлетелась по ковру осколками. Сашка, выскочив из кухни, отчаянно залаял.
— А ты молчи! — прикрикнула я. Сашка завыл, глядя на Тимура.
— Неплохой бросок, — кивнул тот. — Я знаю, как ты любишь бить посуду, так что продолжай, не стесняйся.
— Надо было бы запустить се в твою голову.
— Твое желание мне понятно.
— Перестань. Что ты делаешь? Какого черта, а? Я действительно тебя люблю.
— А вот это ты зря. Ты не любишь, ты позволяешь себя любить. Это разные вещи. Ты позволяешь себя любить и зеваешь во весь рот от скуки. Тебе нужны страсти, дорогая. Вот если бы я ни в грош тебя не ставил, а еще лучше — заставлял страдать, вот тогда бы ты меня полюбила. Тебе обязательно надо страдать. Ты чокнутая сука, и я с тобой окончательно спятил.
— С последним утверждением я согласна. Теперь, когда я разбила вазу, а ты смог высказаться… — Если честно, в тот момент я все-таки надеялась, что мы сможем успокоиться и поговорить. Но я очень заблуждалась. Тагаев направился к двери, я схватила его за руку, он толкнул меня, а я заорала:
— Все, катись!
Он переобулся в холле, схватил куртку, не глядя в мою сторону, вышел и хлопнул дверью. А мне вдруг сделалось невыносимо больно, хотя и до той поры хорошо не было.
Я села на диван, обхватила себя за плечи и уставилась в пол. Сашка подполз ко мне и ткнулся носом мне в ноги.
— Твой приятель идиот. Слышишь? Сам дурак и меня достал.
Я взяла Сашку на руки и заревела. В основном от обиды.. А еще от страха. Вдруг во всем том, что он здесь наговорил, есть правда? Я любила Деда. Я любила Лукьянова. И тот, и другой заставляли меня страдать. Может, я действительно чокнутая сука?
— Эй, пес, — позвала я. — По-твоему, он прав? — Сашка вздохнул, а мне стало стыдно. — Идем чай пить. И перестань демонстрировать глубокое горе. Никуда твой Тимур не денется. Погуляет, вернет мозги на место, а потом явится и будет делать вид, что ничего не случилось.
Держа Сашку на руках, я прошла в кухню, заварила чай, грохоча посудой, швырнула крышку от сковородки, уперлась руками в стол и покачала головой.
— Полный дурдом, — пожаловалась я своей собаке. Пить чай не хотелось. Я бестолково сновала по кухне, задержалась у окна, составляя длинные оправдательные речи. Оправдываться вроде не в чем, но так получалось. — Черт, как все глупо, — бормотала я, злясь на себя, на Тимура, на ни в чем не повинного Сашку.
Странно, что я никак не могла успокоиться. Напротив, лихорадочно шагала из угла в угол, потом меня начала бить дрожь. Внутренности сводило судорогой, точно перед прыжком с огромной высоты, пока вдруг не пришла мысль: «Что-то случилось». Я постаралась взять себя в руки. Что могло случиться с этим сукиным сыном? Шляется по улицам или сидит в каком-нибудь кабаке. Я набрала номер его мобильного. Ясно, что разговор сейчас ни к чему хорошему не приведет, особенно по телефону, впрочем, я и не собиралась с ним говорить, просто хотела убедиться… «Телефон выключен или находится вне зоны действия сети». Разумеется, он его выключил. Я звонила еще раз пять, не в силах остановиться, пока не услышала, что телефон трезвонит в гостиной, он был прикрыт подушкой, Тимур забыл его на диване.
— Черт, — сказала я в досаде. Замерла возле окна. Страшно хотелось курить, но сигарет в доме не было.
Чего ж так хреново-то, господи? Я прошла в кухню и часа полтора нарезала круги там. Сашка с печалью наблюдал за мной, лежа в кресле.
— Где его черти носят, — пробормотала я, этого Сашка не знал и только вздохнул в ответ.
Через два часа я потащила его гулять в глупой надежде, что Тагаев бродит вокруг дома.
— Не такой он дурак, как кажется, — констатировала я примерно через час. Позвонила в «Шанхай», потом в «Пирамиду». Тимура там не было, или он просто не желал, чтобы я знала, где он. В конце концов, я села в машину и сама отправилась в «Шанхай». Охранник при виде меня выразил недоумение, ресторан давно закрылся.
— Тимур Вячеславович здесь?
— Нет.
— А был сегодня?
— Я не видел.
Я позвонила в его квартиру, бесконечные гудки. Начало светать, в глаза точно песка насыпали, пора прекратить дурацкое патрулирование улиц.
Я вернулась домой в тайной надежде, что Тимур уже там. Сашка скулил в холле. Я прошла в гостиную и принялась названивать по всем возможным телефонам. Мне было совершенно безразлично, как к этому отнесутся люди, которых я поднимаю с постели на рассвете, мне было безразлично, как к этому отнесется Тимур, я хотела услышать его голос, я хотела знать, что с ним все в порядке.
