Данил Корецкий - Кто не думает о последствиях…
Бах! Бах! Бах!
Опустошив магазины, они отложили винтовки, медленно поднялись, разминая ноги.
Звук горна известил, что до обеда стрельб больше не будет, на вышке вновь загорелся белый фонарь.
— Пошли, что ли?
— Пошли…
Обычно стреляющие снайперы к мишеням сами не ходят — это сбивает с ритма огня, учащает дыхание, повышает давление… К тому же все, что нужно, видно в оптику. Но сейчас они двинулись в поле: каждому не терпелось своими глазами, вблизи, увидеть результат, потрогать пальцами пробоины. Так лучше уясняются сложные выстрелы и приходит понимание их закономерностей, которое откладывается в подсознании и непостижимым образом сказывается на последующих сериях.
До ростовых мишеней пришлось идти долго: как-никак, а целый километр — на мотоцикле несколько минут ехать. Черные силуэты медленно увеличивались. Наконец, до них можно дотронуться рукой…
В мишени Ратникова оказались три пробоины — одна почти в центре середины корпуса, и две — правее и ниже, сантиметрах в пятнадцати одна над другой: крестец и поясница… Живого человека любое из попаданий перевело бы в мертвое состояние.
Котин попал лишь один раз: влево-вниз — район ног.
— Выходит, мы с тобой тоже входим в семерку «тысячников»? — спросил он.
Напарник усмехнулся.
— Ты — да. Я — нет.
— Но почему?!
— Настоящий «тысячник» все пять пуль положит куда надо, — отозвался Ратников.
— Подначиваешь? — укоризненно спросил Котин, и они пошли обратно.
* * *Узергиль
Теракты расследуются не так, как все обычные преступления: убийства, грабежи, разбои, а тем более — многомиллионные хищения и взятки. Здесь отсутствуют волокита, межведомственная и территориальная несогласованность, лень и недобросовестность исполнителей, а тем более — упаси Боже! — личная заинтересованность в выгораживании виновных! Поэтому уже утром следующего дня в Узергиль вошла колонна из четырех бронетранспортеров «БТР-80», трех «Уралов» с камуфлированными кузовами-фургонами и нескольких «уазиков» защитного цвета.
На подходе к селу головной БТР обстреляли, хорошо, что обычными, а не бронебойными, и с предельной дистанции — пули прощелкали по наклонным броневым листам и с визгом срикошетировали, оставив только вмятины и царапины. Башенный стрелок засек, откуда велся огонь, и расстрелял ленту из КПВТ[22] в заросший лесом склон соседней горы. Командир машины видел в бинокль, как крупнокалиберный смерч рубил ветви и сбивал листву, изрядно оголив участок, откуда раздались выстрелы. Неизвестно, удалось ли накрыть стрелков, но больше они себя не проявляли, и дальнейшее продвижение прошло без всяких эксцессов. Хотя бойцам стало ясно: об их приближении узнали, и все, кто находится в розыске, скрылись в горах, послав им прощальный привет…
Но кратковременный огневой контакт не смог сорвать спецоперацию, которая началась в десять — поздновато для мероприятий подобного рода, но если учесть, что повлекший ее взрыв прозвучал только вчера, адрес фигуранта установили в полночь, после чего бойцов подняли по тревоге и они по горным дорогам преодолели расстояние от Махачкалы, то вполне своевременно.
Бойцы внутренних войск блокировали въезды и выезды, взяв село в достаточно плотное кольцо. Кто не успел уйти по предательской наводке, тому уже не выбраться!
Полковник Нижегородцев, одетый в спецформу «Ночь», стоял на площади села, возле выполняющего роль «пункта разбора» омоновского «Урала» с зарешеченными окнами. Все остальные были в «Горках», только спецназ ФСБ — в однотипной и практически новой форме, а у омоновцев «Горки» были разного покроя и оттенков — от светло-коричневого до почти зеленого, потому что снабжались полицейские хуже, лазили по горам больше и чаще заменяли порванную или износившуюся форму самостоятельно, за собственные деньги. «Тяжелые»[23], кроме всего прочего, были в бронежилетах, шлемах, масках и «разгрузках» с усиленным боекомплектом. Так что Нижегородцев выделялся среди остальных, и это было плохо, так как снайпер всегда выбирает цель, которая отличается от основной массы. И, как правило, не ошибается, не ошибся бы и в этом случае, так как именно Нижегородцев командовал специальной операцией. Но сейчас ничего поделать с этим было уже нельзя, поэтому свои каплевидные очки «хамелеон» он уже снимать не стал — хуже не будет!
Рядом с полковником стояли следователь майор Алиев и оперативники — капитан Соколов и старлей Мамедов из республиканского УФСБ. Они находились на годекане[24] села, прямо у положенных друг на друга длинных толстых бревен, до блеска отполированных задами старейшин. Над бревнами, на кирпичной стене было косо написано зеленой краской: «Ремонт сотовых телефонов и компьютеров — 8 926 744 398». Но офицеры прибыли сюда не для того, чтобы болтать или чинить сотовые телефоны. Они наблюдали за разворачивающимся вокруг действием, обозначаемым в официальных документах как «контртеррористическая операция (КТО)», а в обыденной речи именуемым «зачисткой».
Спецназ ФСБ работал адресно — оперативные группы направились одновременно к «Эмилю», предположительной «Тамаре» — Фатиме Дадаевой, проходящей по оперативным учетам как связь боевиков и активный компьютерный пользователь, и в несколько дворов, в которых, по агентурной информации, могли находиться участники НВФ. Сплошную «зачистку» проводили омоновцы — они заходили в каждый двор, в каждый дом, в каждый сарай…
Это был Махачкалинский ОМОН, который силовики между собой называли «местным», выделяя его из большого количества отрядов, приехавших в республику в командировку. «Местные» работали больше других, им доверяли самые опасные операции, они хорошо знали горскую специфику, обычаи, язык, но все равно потерь у них было немало…
— Держи, Али! — Нижегородцев протянул Мамедову несколько фотографий, пришедших из Москвы. На них были запечатлены в разных ракурсах четыре женщины — в глухих черных платьях до пола и платках, закрывающих контур лица. Вначале у них полицейские проверяли документы, потом одна ушла, а оставшиеся что-то горячо доказывали стражам порядка. Потом вся троица шла обратно. Вот лица крупным планом, правда, качество не очень хорошее…
— Покажи это жителям, покажи властям, поспрашивай всех, кого можно. Если они местные, надо их задержать. Возьми с собой двух «тяжелых» и держи оружие наготове…
— Ясно, товарищ полковник! — Старлей развернулся и исчез.
Двое «тяжелых» в быстром темпе подвели к «Уралу» первого задержанного. Его майка была задрана снизу на голову, оголив не успевший налиться силой торс молодого человека, руки скованы над головой, будто его захватили в тот момент, когда он только начал одеваться. Молодой человек неловко бежал вслепую на полусогнутых ногах, наклоненный под прямым углом с торчащими вперед руками. Передний конвоир тащил его за наручники, а задний держал за пояс сзади. В такие минуты человек думает только о том, чтобы сохранить равновесие и не упасть, а не о возможном сопротивлении или побеге.
«Спецы» привычно сдали задержанного на «пункт разбора» под охрану ОМОНа.
— Это кого вы доставили, Амирхан? — спросил Нижегородцев, глядя, как задержанного забрасывают в салон «Урала». Вампир знал многих из «тяжелых». Некоторых узнавал даже в масках. И они его знали — работать вместе приходилось нередко.
— Дадаш Насруллаев, брат Абрека, — ответил один из «спецов» и закатал наверх маску, явив миру суровое лицо и сверкающую позолоченными фиксами улыбку капитана Амирхана Курбанмагомедова. — Оружия, взрывчатки в адресе не нашли, сто процентов, предупредили сучар… А компьютер есть… Вы же ориентировали насчет компьютеров?! Я там двух бойцов оставил. Давайте своих «хакеров», отведем на место.
Нижегородцев жестом подозвал старлея Керимова и, когда худощавый компьютерщик с черным портфелем подбежал вплотную, распорядился:
— Иди вот с капитаном, посмотришь машину!
— Есть, товарищ полковник!
— Пойдем-ка и мы, — предложил Вампир Алиеву. И приказал Соколову: — А ты, капитан, займись нашими фигурантами, пока горячие!
Четыре человека в форме без знаков различия двинулись по пустынной улице. Со всех сторон к пункту разбора вели задержанных, как правило, одним и тем же универсальным способом: на голову натянута рубашка или пиджак, передний спец тащит за наручники, второй толкает в спину, держа за пояс. Единственным исключением стала худощавая молодая женщина в строгом деловом костюме и с распущенными волосами: она шла сама, держа впереди скованные руки, а «тяжелые» поддерживали ее с двух сторон за предплечья. На общем фоне такой способ сопровождения казался не силовым захватом, а почетным эскортированием.
— Фатима Казбековна? — поинтересовался Вампир.
