Данил Корецкий - Кто не думает о последствиях…
Обзор книги Данил Корецкий - Кто не думает о последствиях…
Данил Аркадьевич Корецкий
КТО НЕ ДУМАЕТ О ПОСЛЕДСТВИЯХ…
Кто думает о последствиях, тот не герой.
Кавказская поговоркаА кто не думает — тот безумец.
Дополнение автора© Корецкий Д.А., 2014
© ООО «Издательство АСТ», 2014
Корецкий Данил Аркадьевич — доктор юридических наук, профессор, полковник милиции в отставке, заслуженный юрист России, почетный сотрудник МВД, член Союза российских писателей. Работал в органах прокуратуры, юстиции, с 1980 года — в органах внутренних дел. Автор более 400 газетно-журнальных публикаций о борьбе с преступностью, более 200 научных работ и ряда бестселлеров: «Антикиллер», «Пешка в большой игре», «Оперативный псевдоним», «Секретные поручения», «Атомный поезд» и др., общий тираж которых превышает 20 миллионов экземпляров. Четырежды лауреат литературных премий МВД СССР и МВД России, лауреат Высшей юридической премии «Фемида». Доскональное знание преступности и методов борьбы с ней позволяет автору создавать достоверные образы и сюжеты, привлекающие внимание широких слоев читателей.
Глава 1
БАРСЫ НЕ ЕДЯТ МЕРТВЫХ
Горная Грузия
В горах, на высоте почти двух тысяч метров, и в конце августа погода не очень ласковая. С утра над перевалом сгущались облака, растворив в себе окружающие вершины, а к обеду начался дождь. Взъерошенные куры, кудахча, забились в сарай, и коза пришла туда же, — животным явно не хотелось мокнуть. В загоне из жердей блеяли овцы — им тоже не нравилось жаться под холодными струями, но деваться некуда: только зимой их переведут в скотный сарай, где постоянно живет низкорослая корова местной породы.
Гоча как раз колол под навесом дрова: скоро зима, дороги занесет — ни пройти, ни проехать. Раньше, в советские времена, тут регулярно летали «Ан-2», они стали обыденными, словно автобусы на равнине: не успеет остановиться пропеллер, как древние старухи, в черных длинных платьях и платках, не по возрасту быстро бежали к трапу, ловко забирались внутрь, удобно усаживались поближе к окну, мужчины в куртках из домотканой шерсти и каракулевых шапках привычно втаскивали баранов, большие мешки с сыром, бидоны с молоком… И вертолеты прилетали часто: доставляли врачей, ветеринаров, агрономов и всяких попутных пассажиров. Об этом даже в фильме «Мимино» показывали — все тушинцы его по много раз пересмотрели. Путешествие через хребет по воздуху стало обычным и будничным. Ведь если добираться до ближайшего селения на Алазанской равнине через перевалы с вьюками, потребуется не менее двух дней! А теперь ничего этого нет: только вертолет пограничников прилетит раз в месяц — и все!
Потому к зимовке надо сделать заготовки с запасом: и дрова, и еду, и все, что нужно… Как на арктической станции!
Гоча уже выкопал всю картошку — мешков десять, очистил от земли, просушил, засыпал в отгороженный досками угол подвала. Нана завялила мясо, засолила огурцы, помидоры, черемшу, заквасила капусту да отправилась зимовать к детям, на равнину. Жена моложе на семь лет, ей нужно разнообразие, движение, какие-то занятия — будет в городе по магазинам ходить, готовить, внуков няньчить, с соседями болтать… А Гоча привык к своему дому настолько, что и палкой не выгонишь… К тому же в старости плохо спится на чужих подушках…
Дождь его расстроил: не везет так не везет. В шестьдесят лет уже нелегко водить туристов по крутым тропам, вот он и выделил две комнаты под «гестхауз»: выкинул все лишнее, побелил стены, навесил домотканые ковры с квадратными узорами, новое белье купил, полотенца, дополнительные стулья, посуду, даже зубную пасту и щетки на всякий случай… Огромного «кавказца» Джима отдал Бесику в Нижнее Омало, чтобы не пугал гостей… Только где они, эти гости? Обновленные комнаты почти всегда пустуют… Конкуренция большая — в Верхнем Омало всего около пятидесяти домов, а в пяти принимают гостей…
Они с Сандро живут на краю села: прямо за дворами начинается крутой склон в ущелье, и оба открыли гостиницы, но у соседа дом попросторней, большая веранда и вид из окна — прямо на старинную крепость… Для туристов это экзотика, потому у него чаще есть постояльцы, хотя и берет он дороговато — сто двадцать лари в сутки с питанием. Вот и сейчас живут двое — позавчера приехали. Только зачем, непонятно! Ни к перевалу не пошли, ни в крепость, ни на лошадях по Тушетии не поехали… Может, они эти, как называются… Как немцы?
Те тоже приехали вдвоем, жили у Важи, а там целая компания с равнины — молодые ребята с девушками. Ну, пригласили иностранных друзей к столу — шашлык, чача, вино, тосты… Все шло хорошо до тех пор, пока немцы, услышав тост про любовь, не стали целовать друг друга в губы. Увидев такое, опешившие парни избили извращенцев, а затем связали руки-ноги да так и бросили в реку. Хорошо, что мелкая, те только перемерзли да испугались… Важа с сыновьями их вытащил да отправил, от греха, в Телави…
Гоча воткнул топор в иссеченный чурбак, занес дрова в дровяной сарай, сложил в поленницу, осмотрел. Хватит, пожалуй! Хотя, на всякий случай, можно еще наколоть — запас карман не тянет… Не в эту зиму сожжет, так в следующую…
Накинув на разгоряченное тело овчинную безрукавку, он трусцой пробежал под холодными струями к дому, снял обрезанные по щиколотку резиновые сапоги, в протертых шерстяных носках прошел по стареньким полотняным дорожкам к допотопному, образца шестидесятых годов, буфету. Налил из большой, грубого синеватого стекла бутыли чачи в маленький граненый стаканчик, с расстановкой выпил в несколько глотков, наслаждаясь духом винограда и чувствуя, как семидесятиградусная жидкость обжигает пищевод и разбегается по жилам, восстанавливая затраченные силы. Затопить, что ли, печь? Да нет, если бы были постояльцы — другое дело, а сам он и так не замерзнет… Конечно, он надеялся, что гости все-таки приедут, но погода спутала все планы. Хотя… Что там за шум?
Гоча подбежал к окну и припал к стеклу, глядя на приближающийся по раскисшей дороге «уазик» комбинированного черно-зеленого цвета. Туристы, больше некому!
Накинув плащ-накидку и прихватив еще две, Гоча вышел на улицу. Своих нынешних постояльцев Сандро у него перехватил, воспользовавшись тем, что Гоча доил козу в сарае. А когда вышел, то машина уже уезжала. Видно, Сандро выскочил навстречу, махал руками, вот и зазвал к себе. Иначе никак — дом соседа стоит дальше по дороге и выше на склоне, чего бы они мимо Гочи проехали… Но второй раз у него такой фокус не пройдет!
Гоча огляделся. Соседа не видно, судя по густому дыму над трубой — растапливает печь, ублажает постояльцев. Ничего, и он сейчас затопит… Если, конечно, очередной гость не договорился с этим пронырой!
Но «УАЗ» остановился рядом с ним. Из задней двери пружинисто выскочил молодой мужчина в расстегнутой зеленой брезентовой куртке с капюшоном, сером свитере, широких черных брюках из толстой ткани и высоких шнурованных ботинках. Не обращая внимания ни на дождь, ни на Гочу, он вытащил объемистый рюкзак с притороченным длинным свертком и с лязгом захлопнул дверцу.
«УАЗ» зачем-то сдал задом, развернулся и уехал, Гоча даже не рассмотрел, кто был за рулем. Ему вдруг показалось, что эта же машина привезла и двух постояльцев Сандро. Странно! Внизу, в Алвани, целая «биржа» извозчиков, которые за двести лари отвезут хоть в Нижнее Омало, хоть в Верхнее, хоть в Шенако, хоть в Дартло! И всех он хорошо знает, а вот этот «УАЗ» видит второй раз… Может, правда, он возит пассажиров из самого Телави? Но почему так быстро уехал, не дождавшись размещения пассажира, как будто вопрос о поселении уже решен? Надо будет спросить у гостя…
Тяжело нагруженный человек в зеленой куртке, по-прежнему не обращая внимания на хозяина, подошел к калитке. Они встретились взглядами, и Гоча расхотел задавать какие-нибудь вопросы.
— Гамарджоба, генацвале! — поздоровался он, как положено, хотя обычная приветливость исчезла из голоса сама собой.
— Здравствуй, отец, — буркнул тот, откидывая капюшон. Лицо его оставалось непроницаемым. Длинный нос с горбинкой, прищуренные холодные глаза, впалые щеки, заросшие черной щетиной, квадратный, выдвинутый вперед подбородок. Короткая стрижка с блестящими вкраплениями седых волосков открывала маленькие остроконечные, прижатые к голове уши. Года тридцать два, говорит без акцента, хотя чувствуется южная кровь… Азербайджанец, что ли? Ничего, разговоримся, все и узнаем…
— Заходи в дом, дорогой, сейчас протоплю, тепло будет, — суетился Гоча, как и положено гостеприимному хозяину. — Дождь зарядил дня на три. Но это ничего, будем пить кахетинское, я цыплят зажарю, можно шашлык сделать… Меня Гоча зовут, а тебя?
— Азат, — коротко ответил гость. — Только я не пью вина.
Азат по-персидски — «свободный человек», но это имя популярно и в Азербайджане, и в Армении, и в Иране, так что Гоча в очередной раз затруднился с определением национальности приезжего. А краткость и тон ответа показали, что вряд ли он «разговорится» за дружеской беседой, да и сама задушевная беседа вряд ли состоится…
