Данил Корецкий - Кто не думает о последствиях…
— Гля, я думаю — что за тяжесть я на горбу тащу! — выразил недовольство тот, оправдывая свое прозвище. — Чё это за гадость?
— Это термоцемент, — сквозь зубы процедил Азат, раскладывая сверху сухой спирт и сосредоточенно поджигая таблетки. — Сейчас подогрею, он схватится… Гарантия — двадцать пять лет…
— А раз я его принес, значит, имею право пос…ть! — хохотнул Недовольный.
— Только не мне на спину, — буркнул Азат, бросая в огонь топливные брикеты из рюкзака Хмурого.
— Да ладно, отойду, — снисходительно процедил Недовольный.
Брикеты разгорались. Азат и Хмурый завороженно смотрели в костер.
— И что дальше? — спросил Хмурый.
— Затвердеет, и пойдем вниз…
— Ну, наконец-то, — вздохнуло «вьючное животное».
— А-а-а! — раздался неподалеку отчаянный крик.
В нем было столько ужаса, что Азат сразу все понял. Недовольный допустил ошибку — отошел дальше, чем следовало, и вышел на лед. Второй ошибкой стало то, что он мочился себе под ноги, от чего поверхность ледяного панциря подтаяла, он поскользнулся, опрокинулся на спину и покатился к краю площадки, а ледоруб остался у костра, и это была третья ошибка. Но он совершил и четвертую — во время скольжения перевернулся на живот, раскинул руки и пытался зацепиться, остановиться, удержаться: следовало остаться на спине и тормозить «кошками» — не факт, что это бы удалось, но шансов было бы больше. А сейчас у него не осталось ни одного шанса. Ногти скользили по твердой холодной поверхности, обламывались, пальцы оставляли кровавые полосы, но скорость только нарастала.
— А-а-а-а-а-а!
Сила инерции выбросила еще живое тело с площадки, истошный крик удалялся, слабел и, наконец, смолк. Хмурый подпрыгнул на месте.
— Давай быстрей! Надо его вытаскивать! Где веревки?!
— Откуда вытаскивать? Он вниз улетел. От него ничего не осталось.
— Как так?! Да ты чего, гнида?! Мы на такое не подписывались!
Хмурый пошарил взглядом по сторонам, нашел свой «Тигр», бросился к нему, схватил, щелкнул затвором… Но ему не следовало тягаться с Даудом. Во-первых, потому, что автомат у того всегда был под рукой, во-вторых, он был тренированнее и быстрее, в-третьих — стрелял без промаха. И сейчас одиночный выстрел хлопнул раньше, чем приклад «Тигра» лег к плечу. У допустившего три ошибки Хмурого появился третий глаз на переносице, что не сделало его лицо более привлекательным и приятным. Карабин упал на гранит и выстрелил, пуля свистнула совсем рядом. Азат выругался. Еще не хватало вот так, по-глупому…
Но хорошо, когда все хорошо обходится… По привычке Азат отбросил карабин подальше от трупа — на всякий случай. Потом осмотрел свою работу. Брикеты прогорели, термоцемент схватился намертво. Конечно, двадцать пять лет «геодезический знак» не простоит, но ему столько и не требуется…
Азат извлек из своего рюкзака радиомаяк в специальном противообледенительном контейнере, привинтил к треноге, включил ждущий режим. Теперь прибор будет спать, экономя батарею, до тех пор, пока не придет сигнал-запрос. И тогда включится… Все. Точнее, почти все…
Азат расстегнул куртку, достал из внутреннего кармана металлический цилиндр, напоминающий толстую авторучку. Наступила самая ответственная часть работы. Сняв альпинистские перчатки, он соединил коротким кабелем цилиндр с GPS-навигатором, набрал код установки на узкой боковой поверхности. Отсоединил кабель, спрятал цилиндр обратно во внутренний карман. Вот теперь действительно все! Осталось навести порядок…
За ноги он оттащил Хмурого к ледяной трещине и столкнул вниз. Следом полетели карабины и пустые рюкзаки. В них не было запаса пищи, свитеров, приборов обогрева и каких-либо других средств жизнеобеспечения: вьючным животным это не нужно, они шли в один конец… Потом вниз отправились ледорубы, оставшиеся две метровых трубы с резьбой на концах, яркие упаковки от термоцемента, обрезки веревок и прочий мусор. Последней полетела неиспользованная толовая шашка с горящим фитилем. Она взорвалась на глубине, обрушив расщелину и навеки похоронив то, что в ней находилось.
Теперь седловина вернулась в исходное состояние. Только среди льдов и снега появился «геодезический знак», да несколько капель крови, которые, впрочем, скоро сотрутся. Азат удовлетворенно кивнул — он был очень аккуратным человеком и всегда тщательно убирал за собой. Теперь можно было возвращаться. Он взглянул на часы. Почти шесть. Скоро стемнеет. Но он успеет спуститься к месту последнего привала…
Азат еще раз осмотрелся и быстро двинулся вниз по своим следам. Идти вниз было легче, тем более рюкзак почти пуст, и теперь он один… Но один ли? Казалось, будто кто-то крадется сзади и смотрит в спину… Он прислушивался, напрягая звериный слух, но ничего не слышал. Несколько раз он резко оглядывался, или прятался за камнем и неожиданно выскакивал с автоматом наперевес — никого! Неужели горный психоз, галлюцинации?! Или просто повышенная тревожность, вызванная усталостью, недостатком кислорода и голодом? Надо сбавить темп, чаще дышать и перекусить, хотя он не любил есть на ходу…
Рука нырнула в большой боковой карман. Там лежали сникерсы и плитки шоколада — самые калорийные и удобные в горах виды еды. Правда, пить после них хочется, но тут снега полно… Зубами он разорвал обертку и в три приема проглотил сладкую плитку, а бумажку сунул обратно в карман. Не останавливаясь, нагнулся, зачерпнул пригоршню снега, жадно схватил разгоряченным ртом, потом еще раз, еще… Неприятное ощущение не пропало.
Потому что его действительно преследовали. Стокилограммовая пятнистая кошка шла параллельным маршрутом, бесшумно перепрыгивая с камня на камень, иногда затаиваясь в мелких ложбинках и сливаясь со снегом. Сильные мышцы перекатывались под гладкой шкурой, длинный хвост нервно дергался из стороны в сторону, выдавая сдерживаемую агрессию, желтые глаза буравили спину предполагаемой добычи. Это было самое опасное животное на свете, такие убивали и ловили его сородичей, но рано или поздно оно устанет и заснет, тогда наступит черед снежного барса…
Быстрота спуска оказалась обманчивой: к месту первого привала он спустился за час сорок пять — всего на пятнадцать минут быстрее, чем поднимался в связке с неумелыми спутниками и с тяжелым багажом. Может, потому, что на самом деле спускаться трудней, чем подниматься, может, оттого, что идти пришлось в сгущающихся сумерках.
Азат обошел площадку, тщательно выбирая место ночлега. Надо, чтобы оно было защищено от ветра, чтобы его не мог накрыть внезапно свалившийся снежный пласт, и, конечно, оно должно быть подальше от желтого пятна, оставленного «вьючными животными»… Уже в темноте он вырыл в снегу яму под прикрытием большого, устойчиво стоящего валуна, достал из рюкзака невесомую одноместную палатку из тонкой, не пропускающей влагу и тепло ткани, установил ее на расчищенном пятачке, бросил внутрь химическую грелку, которая за десять минут поднимет температуру воздуха внутри на пятнадцать градусов. Таких грелок у него было пять, на одной он растопил в кружке снег и запил несколько съеденных сникерсов. Потом залез в прогретую палатку, положил под руку автомат и мгновенно заснул.
Когда он проснулся, полная луна была уже высоко. В ее призрачном свете обнаружил вокруг палатки крупные звериные следы. Наклонившись, определил: ирбис! Вот, значит, кто смотрел ему в спину! Вышел на охоту, и между прочим — на него… Только палатка для зверя все равно, что шапка-невидимка — ирбис посчитал, что добыча просто исчезла. Или спряталась в доме…
Азат принюхался, и хотя звериного запаха не услышал, но все же выключил предохранитель, а патрон у него всегда в стволе… Потом спустил обертки от сникерсов и корпуса отработанных грелок в какую-то расщелину, спрятал палатку в рюкзак и двинулся дальше.
К месту высадки из вертолета Азат возвращаться не стал, а, спустившись на неполный километр, отыскал тропу и уверенно пошел вдоль хребта на восток, в сторону Дагестана. Лунный свет заливал все вокруг. Снег, казалось, светился в темноте. Время от времени он оглядывался, но ирбиса не видел. Да и не чувствовал его взгляда. Наверное, зверюга устал и спит…
После двух часов ходьбы сделал привал. Снова сжевал пару сникерсов. Конечно, сладость уже не лезла в горло, но он не ел, а механически заправлял организм калориями, как будто бросал уголь в топку паровоза. Через пятнадцать минут встал — дольше отдыхать нельзя: организм расслабится, и идти будет труднее. А то и вовсе — одолеет накопившаяся усталость, и незаметно уснешь. Тут-то и подкрадется король гор…
Идти пришлось всю ночь, периодически делая короткие привалы. Когда забрезжил рассвет, Азат решил все же поспать пару часов. Разбил палатку, включил химгрелку и провалился в тяжелый сон. Вместо двух часов проспал он все три. Зато теперь чувствовал себя бодрым и отдохнувшим. Может, теперь он одним броском, без передышки сможет преодолеть границу, а отдохнет уже в Дагестане. Там ждут друзья, они позаботятся о нормальной еде, отдыхе и восстановлении сил. Хотя он может обойтись и без всего этого, главное, выполнить поставленную задачу… Осмотревшись, Азат снова обнаружил вокруг палатки крупные кошачьи следы. Это его озаботило: если ирбис не отстает, то рано или поздно прыгнет… На левом боку висел острый охотничий нож, Азат сдвинул его ближе к животу, чтобы было удобней выхватывать.
